Вадим Фельдман - Как не обидеть дракона

Расстояние до холма оказалось значительнее, чем предполагали ребята. Пришлось пройти почти половину лиги – только после этого они поздоровались с подножием намеченной цели. Вблизи холм выглядел внушительно. Крутые склоны придавали ему строгий и величественный облик.

Ли стало страшно. А вдруг эта громада, подобно морскому цунами, накроет непрошенных гостей? Его фантазии разрушил сильный толчок в бок.

– Ну что? – весело спросил брат. – Я дам тебе фору?

– Ага.

– Раз, два, три… Пошёл! – скомандовал Эй и спустя пару мгновений ринулся следом.

Бежал он не во всю мочь, а так, чтобы лишь у самой вершины обогнать расстроенного соперника.

На этот раз не вышло. Несмотря на, казалось бы, очевидное физическое превосходство, Эй был вынужден ускорить бег, а потом ещё и ещё. И вот он уже мчится на пределе, а несостоявшаяся жертва такого тонкого, казалось бы, расчёта уверенно увеличивает расстояние…

Ли почувствовал, что первые метры даются необычайно легко. Впечатление такое, будто катишься с горы, а не взбираешься по крутому, заросшему мятликом склону. Чем ближе казалась цель, тем сильнее опьяняло состояние свободного полёта…

Испытать последствия «приближения к небесам» не пришлось: со всего разбега Ли вспрыгнул на видавший виды красно-коричневый камень, лежавший на ровной площадке. Камень обиженно зашевелился под ногами, явно желая, вопреки намерениям Ли, изучить не голубые высоты, а подземные пространства.

После продолжительной балансировки мальчик сумел не сорваться обратно вниз – он так и остался стоять на краю у тёплого, нагревшегося за день валуна.

В голове его неожиданно возникли строки детской считалки:

Где-то сзади карабкался, шумно отдуваясь, Эй, но Ли не торжествовал – ему было хорошо. Хорошо, как никогда прежде.

Ублизнюкавру и Ли

Эю исполнилось двенадцать, и это событие давало подростку право выбрать новую букву для своего имени. Созданное всей семьёй, бурно залитое брином и молоком слово «Эйт» внесло в отношения мальчиков некую холодность и отчуждённость. Старший, который обычно держался на равных, несмотря на преимущество в два года жизни, стал заноситься и как-то пожаловался отцу на то, что Ли отказывается произносить дополнительную букву.

Под давлением родителей пришлось подчиниться, и впредь младший сын относился к брату, точнее к его аристократическому достоинству, с «должным» (по выражению главы семьи) уважением. Глупо, когда уважение путают со страхом и покорностью, но это общая ошибка всех взрослых во все времена.

Ещё раз заехав вместе с отцом в уже знакомую деревушку, ребята захотели первым делом повторить забег.

Но на этот раз им пришлось немного потерпеть. Сначала отец задумал посетить Храм. В деревне Храм был какой-то там знаменитый-презнаменитый, и настоятель (правда, приезжающий лишь время от времени) был совсем молодой, но чуть ли не чета самому Смотрителю Круга. В общем, пришлось смириться и пройти ритуал созерцания.

Ли слышал, что в других странах Храмы были роскошными зданиями, в которых священники в красивых и безвкусных нарядах воспевали своих несуществующих богов и просили их о дожде, хлебе и о чём там они ещё просят.

В Кумре же все верили в Круг. Круг был основной жизни, в нём каким-то образом сошлось настоящее, будущее и прошлое человечества, магии – и что там ещё бывает; Круг всё упорядочивал, но молиться этому Кругу было совершенно бессмысленно. За ним можно только наблюдать. Если научиться видеть в его движении смысл, говорила мать, то станешь Наблюдателем, то есть Мудрейшим.

Настоящий Круг находился в одном из Храмов Нового Фаншо. В Храмах же Чёрных священников Кумра – самых обычных домах, в деревнях это были хижины – устанавливали копии, на которые тоже можно было смотреть и учиться, а сами монахи руководили наблюдением.

Ритуал длился минут десять, потому что никто ничего, как правило, не видел, да и не хотел видеть – куда уж нам… Просто стояли и смотрели. Скучно, но хотя бы недолго. Иногда священники что-то говорили – это называлось «проповедь».

Пока они стояли около входа, дожидаясь своей очереди, у Ли, мальчика, восприимчивого к слову, было время подумать. Он мало что понимал в религии Кумра, но его забавляли фигуры речи, которые люди использовали, – фигуры, связанные с прилагательным «круглый» . Например, «округлить» означало «убить», потому что после смерти круглые души возвращались в Круг. Можно было и «округлеть» , то есть умереть самому. «Круг тебе квадратом» – одно из самых страшных проклятий Кумра, или «вернуть кого-то в Круг» – опять-таки, «убить».

Ещё ему нравилось, что можно было образовывать забавные словосочетания. Например, если гномы – Жёлтые, то они делают жёлтую работу. Если священники – Чёрные, то они произносят чёрные проповеди…

Ли нравились фигуры речи, он любил читать.

Наконец их пригласили в Храм, и они отстояли свои десять минут. Священник, которого звали Квинт Аюта, молодой Чёрный из самого Кумра, не стал читать нотаций и не нудил – можно было жить.

Но в самом конце процедуры он вдруг подошёл к Ли и погладил его. Это было удивительно – невероятная честь. Отец видел это. Брат видел это! Если бы ещё и мама!

– Хороший мальчик, – сказал Аюта нежным голосом. – У него наверняка большие планы на жизнь?

– Мы его хотим отдать на воспитание в Гиос, – сразу же ответил отец. – Но сначала пусть подрастёт и возмужает.

– О да! – согласился Аюта. – Он подрастёт и возмужает. Скоро уже. Как тебя зовут?

– Ли, господин…

– Отлично. Ли, запомни. Даже если твоя судьба изменится, всё равно Круг и Храм – твои главные друзья. И ничего не бойся, пока ты с ними.

Он знаком отпустил Ильсоров.

Отец сказал, что они теперь могут погулять, пока он будет заниматься своими делами. Братья, конечно же, направились к знакомому холму. Крестьянские дети на всякий случай показали им дорогу.

На выходе из деревни сидел белобрысый мужчина лет тридцати. Устроился он прямо под указателем, на котором было написано название следующего населённого пункта. Увидев братьев, он встал и поклонился. Смотрел он на братьев так внимательно и с таким нескрываемым любопытством, что явно был не знаком с правилами приличия. В руке у него была какая-то квадратная штука, которую он направил на детей, и иногда он переводил взгляд с них на штуку – как будто они в ней отражались, что ли…

– Осторожно, – прошептал Эйт Ли. – Возможно, это любитель мальчиков.