Вадим Фельдман - Как не обидеть дракона

«Сильные люди никогда не обижаются. Обида – удел слабых людей. Слабые люди никогда не обижаются. Они обижают сильных.

Слабые люди придумали, что сильным нельзя обижаться, чтобы иметь возможность наносить им уколы безнаказанно.

Сильные люди поверили слабым и стали слабее. Теперь у нас мало сильных людей.

Обида – право сильного человека. Только слабый может не признавать этого. Потому что хочет стать сильным.

Прощение – удел сильного человека по отношению к сильному человеку.

Слабого простить нельзя, так как он не настолько силён, чтобы исправиться или раскаяться.

Сильного простить нельзя, так как он не обижает.

Обижаться нужно так же, как нужно плакать. То есть непременно».

– Это мои слова, – произнёс гроссмейстер. – Но откуда?

– О да, – захлебываясь от жеманности, пропел священник.

– Это слова, под которыми вполне можно было бы поставить:

«Написано Паалатоном Ваальсеном». Слова неплохие.

– Спасибо, – машинально поблагодарил рыцарь.

– Но боюсь, что мне придётся в нашей беседе часто называть вас другим именем, Атцель из Гиоса.

Сжатый кулак гроссмейстера с размаху ударил по столу, две кружки вина перед ним подпрыгнули.

– Какого?!

– Да-да, Атцелем, – повторил Аюта уже строже и сразу добавил: – Не бойтесь, не собираюсь я вас предавать казни за убийство мага или за всё, что вы там натворили. Это мне неинтересно, в конце концов. Если честно, мне эти маги и самому не нравятся.

– Вы тоже колдун, – буркнул Паалатон, явно успокоившись.

– Так и вы не так уж серы . Верно, Атцель из Гиоса, человек, который обокрал гномов в Иргольде, единственный магоубийца мира? Человек, который не боится эльфов?

Паалатон на этот раз не разозлился. Он устроился поудобнее и кивнул Аюте, чтобы тот продолжал.

– Вот это хорошо, – священник кивнул в ответ. – Да, Храм всё знает. А Гильдия ничего не знает – как вам такой поворот? Вы наш, Паалатон. Наш. В некотором смысле я ваш отец. Скажем так, в том смысле, в котором вы умудряетесь

– хи-хи – показывать небольшие фокусы эльфам и гномам. Украсть у Жёлтых двести сундуков золота! Круг вас благослови, когда Ализоват отдал Храму восемь процентов от этой суммы, Храм стал в пятнадцать раз богаче!

– Вы хотите сказать, – сказал Паалатон, – что это вы мне помогали?

– Да, Атцель. Но вы неправильно употребили вид глагола. Не помогали, а помогли. Вы были избраны нами при рождении, мы заложили в вас определённые Силы, мы употребили наше влияние на то, чтобы обеспечить вам пару раз побег, например из-под топора палача в Мангольде, но мы не можем ни отнять у вас эти Силы назад, ни обойтись без вашей помощи.

– Зачем? – спросил Паалатон.

– Ответ на этот вопрос вам следует искать у эльфов. Вы, конечно, не знаете, но у нас с ними есть небольшое соперничество. Они пытаются мир разрушить – мы против. Вы элемент нашей игры. Пока вы живы и пока вы сильнее Зелёных, мир от них защищён. Естественно, ваши личные достоинства тут ни при чём. Вы были избраны случайно.

Читатель может удивиться спокойному тону этого разговора, ведь Паалатону открывают глаза на нечто новое, на то, что он должен был обдумывать всю жизнь. Разгадка же его спокойствия очень проста: во-первых, в мире Фэнби чудеса, как читатель уже понял, не являются чем-то неординарным; во-вторых, эмоции рыцаря Аюте были не нужны, и он их подавлял.

– Я побеждал эльфов, – заметил Паалатон. – Они пытались меня убить, когда мне было лет восемь.

– И снова неправильно выбрана форма глагола, – Аюта провёл рукавом по столу, и тот стал зеркально чистым, как будто дерево лакировали. – Если Зелёные пришли вас убивать, то они не пытались – они убили. Они управляют временем, и ваша смерть была предопределена. А то, что вы живы, – это и есть проблема. Но не наша… А их проблема. И, поверьте мне, они убивали вас намного чаще, чем один раз. Собственно, ничем другим они уже десятилетиями не занимаются. А до вас убивали других. Вы не уникальны, мой друг. И тем не менее мы спасли вам жизнь. Не угодно ли уплатить по счетам?

– Ага, ждите, – засмеялся Атцель. – Вы ещё благодарности от меня потребуйте! Не знаю, что вы там придумали и для чего меня, как вы выражаетесь, «избрали», но вообще-то я не нанимался в спасители мира. И во многом я хотел бы его изменить. Так что уж простите, но целовать ноги я вам сегодня не буду.

Чёрный затянул с ответом, водя раскрашенным ногтем по блестящей поверхности стола.

– Пива, господа?

Трактирщик решился подойти. Он застыл в позе ожидания, глядя куда-то между «господ».

– Пива-то извольте, милейший, – сказал Аюта, – но вы нам обеспечьте прежде всего покой. Я заплачу вам тридцать раз вашу дневную выручку, если тут никто не появится следующие тридцать минут. Сможете продержаться?

– Костьми лягу!

Трактирщик принёс пиво и, схватив увесистую дубинку, отправился сторожить помещение.

– Я знаю, что вы нам ничем не обязаны, – протянул священник. – Но мы можем договориться. Вам ведь, кажется, нужно Орден заново собирать?

Паалатон с плохо скрытым интересом взглянул на духовного карьериста.

– Орден… Орден… Что вы понимаете…

– Если честно, – немедленно ответил Аюта, – меня военные операции абсолютно не интересуют. Кроме одной.

– Кроме одной?

– Да. Храм хочет, чтобы вы поехали в Логанд, возглавили бы там войска князя Сарда, так называемых Ненужных рыцарей, и захватили один артефакт. Это замок, маленький замок, который стоит на реке Ципр, отделяющей княжество Мангольд от Логанда. Если честно, это даже больше мост, чем замок, – только по его стенам можно удобно пересечь реку. Его даже называют в народе Мостом.

Паалатон смог дослушать только до этого слова, после чего он уже не был в состоянии сдерживаться и разразился здоровым солдатским хохотом. Некоторое время он не мог связать двух слов и только держался за живот. Трактирщик, охранявший свои тридцать дневных выручек, был крайне удивлён такой невежливостью. Смеяться в присутствии Чёрного!

– Я… Ха-ха! В Логанд! Ха! Вы в своём уме?

– Я так понимаю, вы хотите объяснить мне, почему это невозможно? – язвительно спросил Аюта, но стрелы иронии не достигли Паалатона.

– Я Атцель из Гиоса! – сказал он. – Я приговорён в Мангольде к смерти за убийство мага, а в Логанде – за то, что был военачальником войск Мангольда. Меня отправят на плаху на любой стороне реки Ципр! Нет, ну надо же, насмешил: явиться в Логанд и возглавить Ненужных рыцарей! Может, мне сразу Лигу магов возглавить?

– Деньги ценятся в нашем мире, – неожиданно заметил Чёрный, как будто совершенно не в тему, – страшное дело. Пообещайте только князьям и герцогам несколько тысяч золотых – и они простят кого угодно… Не переживайте за смертные приговоры. Они не приведены в исполнение потому, что мы не дали этого сделать.