Ирина Левкович - Волчьи похождения

Она осталась сидеть в той же позе, словно завороженная. Волку стало жарко в его шкуре.

– Должна сказать: завтра я отправляюсь к Дракону. Расскажу ему про зеркало – он подскажет, что делать дальше. Не могу я больше сидеть взаперти и прислушиваться к каждому шороху – не идут ли зайцы и бараны? А уж если меня все же обнаружат здесь… что будет с тобой? Они не дадут тебе жизни. Мне нужно побыть наедине с собой, обдумать то, как быть дальше.

Волк накрыл лапой ее белоснежную ладошку и некрепко ее сжал.

– Теперь я точно уверена, что это заколдованное зеркало. По-другому объяснить свое желание обладать этой вещицей я не могу. Видишь, как она действует на меня? Я бы хотела сейчас бежать, бежать с ней подальше отсюда, но…

– Но?

– Пока я еще могу сопротивляться. Потому что знаю – ни к чему хорошему меня это зеркало не приведет. Я чувствую, как сладко оно пахнет, – но это запах погибели, гниения. Чуешь?

Волк не чуял. Но теперь, после ее слов, он не хотел находиться с зеркалом в одном помещении. Он забрал его из рук Антилопы – она послушно расплела пальцы – и отнес в другую комнату. Старался двигаться тихо, чтобы не разбудить спящую Девочку, – как он предполагал, она находилась именно там. Но он ошибался.

Постель была в беспорядке, как будто тот, кто в ней спал, поспешно ее покинул. И он не видел, чтобы Девочка выходила из дома. А это значит, что…

***

Пугало было высотой в человеческий рост. Набитое соломой, оно висело под потолком и устрашающе глядело на незваного гостя – и, казалось, вот-вот прыгнет на него. Одели его, похоже, в охотничий костюм. Из шляпы торчало павлинье перо. Пугало буравило пришельца глазками-пуговицами, от чего последнему было не по себе.

Страшилу насквозь проткнули вилами в области груди – характерные отметины наблюдались и на других частях тела, словно его создатель только и делал, что день за днем мучил несчастное существо. На пугало было неприятно смотреть, хотелось отвернуться. Такого обращения не заслуживает никто, даже кукла.

Волк знал, для чего сосед смастерил это чудище. Каждый раз, когда Грифон смотрел на пугало, он думал о возмездии. Он орудовал не только вилами. В минуты особой злости он набрасывался на чучело и бил его кулаками, яростно вырывая из него солому. Возмездие! Вот цель, вот истинная страсть. Он верил: однажды настанет тот момент, когда те, кто отрезал ему крылья, сильно пожалеют об этом. Каждый грифонов день начинался с мыслей о мести, ими же он и заканчивался. И пугало не давало ему забыть.

В остальном обстановка в домике была простой, ничем не примечательной: кровать, стол, пара стульев, шкаф с посудой и всякой всячиной. Только вот хозяина здесь не было. Волк и представить не мог, куда девался Грифон. Он хотел поговорить с ним, попробовать наладить отношения – худой мир лучшей доброй ссоры – и заодно, в знак примирения, все-таки рассказать о курице, которую унесли чайки.

За окном завывал ветер. Была ночь. Грифон все не возвращался. Волк присел за стол и еще раз взглянул на пугало. Оно по-прежнему висело, раскинув руки, и так же буравило гостя взглядом. Волк заерзал на стуле.

Куда же запропастился Грифон?

Внезапно на улице послышалась подозрительная возня, а потом, через пару минут, что-то тяжелое рухнуло на крышу. Волк выбежал наружу. Шум стих. Только ветер трепал верхушки деревьев. А еще, улетая, кричали птицы. Волк сразу узнал их.

И не мог понять, в чем же дело.

Внезапно с крыши, охая, свалился Грифон. Глаза у него были безумные. Сосед представлял собой ярость во плоти.

– Полоумные создания, – кричал он вослед улетающим чайкам, – вы мне ответите! Вороны выклюют ваши глаза! Гномы распотрошат ваши могилы!

– Будет тебе, будет. Пойдем в дом, – предложил ему Волк. Ему стало неловко за гнев Грифона, пусть даже он и был обоснован. Волк понимал: чайкам-злодейкам не было до этого никакого дела.

На этот раз Грифон не стал ему перечить.

В доме Волк занялся приготовлением легкого ужина, поглядывая на Грифона. Тот дрожал – то ли от злости, то ли от холода. Волк надеялся, что сосед расскажет ему, что случилось, забыв про свою гордость.

– Сволочи, – начал Грифон свою обычную речь. – Надеюсь, бродячие псы пожрут их бессовестные сердца.

– Что произошло?

– Я, как обычно, занимался огородом. Мы с моей ослицей вспахивали землю, как вдруг налетели чайки. Целая стая! Я было подумал, что наглые прихвостни дьявола явились за ослицей, уже приготовился ее защищать, а вот поди ж ты… Я и моргнуть не успел, как они меня схватили и понесли вверх.

Волк вытаращился на него с удивлением. Такое не каждый день услышишь.

– Да чтоб им обожгло их проклятые крылья! Я и так, и сяк, вырваться пытался, а они вцепились и не отпускали! – продолжал Грифон.

Волк налил ему крепкой настойки – вместо чая. Грифон выпил залпом. Потом еще одну. Он быстро захмелел.

– Это так больно, дружище, так больно! – запричитал Грифон, и слезы полились из его глаз градом. – Эти твари, чтоб их одолела чесотка, как будто показывали мне свое превосходство, как будто знали и чувствовали все. Это как… они словно хотели сказать мне: «Смотри, Грифон, а ведь у нас есть крылья, которых у тебя давно нет! А если мы тебя отпустим, то ты беззащитно упадешь на землю и разобьешься, так что присмирей, как ягненочек».

Волк ободряюще положил лапу ему на плечо.

– Это несправедливо, как же это несправедливо! – рыдал бескрылый. – Они таскали меня весь вечер. Пронесли над озером, над полями, потом снова над озером, когда стемнело. Как насмешка! А потом отпустили – а дальше ты знаешь. Как позорно я упал, как позорно. Мои сородичи померли бы со смеху, если бы увидели.

– Дружище, и курицу твою тоже они унесли, – сочувственно пробормотал Волк.

– И курицу! – взревел Грифон и осушил еще один стакан с настойкой.

Несколько минут оба молчали.

– Да… я не мог не сказать про курицу, – прервал паузу Волк. – Это все произошло случайно, мне очень жаль. Еще хочу, чтобы ты знал – рано утром Антилопа отправляется в путешествие. Сказала, хочет пойти одна. Так что будем ждать ее здесь. Захаживай ко мне, если хочешь.

Грифон хмыкнул. Только этого не хватало! Серый травоядный зверь проникся к нему симпатией? Курам на смех.

Как только за Волком закрылась дверь, грянул гром. Сверкнула молния. В доли секунды Грифону показалось, что пугало под потолком помахало ему рукой.

Но этого, конечно, не было на самом деле – Грифон просто устал, ему надо было отдохнуть.

***

Антилопа вышла из волчьего дома рано утром, когда было еще темно. Ждать, когда рассветет, ей не хотелось. Она боялась – вдруг ее увидит кто-то из лесных зверей и поднимет шум, на который сбегутся все остальные. У Волка она была в безопасности: никто бы и не подумал, что добродушный серый скрывает у себя опасную преступницу. То ли дело показаться на улице. Это было бы весьма неосмотрительно.