Екатерина Галиева - Хранитель Черной поляны. Ключ-камни

Больше я не волновался о том, что ребятами что-то дома приключится что-нибудь дурное. Они не падали, спотыкаясь о невесть откуда взявшиеся на пути ботинки, не теряли носки и футболки. Пар в бане был всегда жаркий, а запах свежий. Словом, не было бы счастья, да несчастье помогло…

И вот теперь, сидя на столе и блаженно умываясь, я пытался придумать, что им рассказать такого, чтоб и интересно было и на пользу пошло.

– Ну, Кот Ученый, хорош усы мыть. Давай, рассказывай, – не выдержал Лёшка.

– Чего рассказывать? – замурлыкал я и прищурился.

– А того, что ты сегодня весь вечер около чужих тёрся. Они что не люди? Оборотни? Или может быть вампиры?

Я опешил. Никита испугался. Глядя на нас, Лёшка вытащил из-под подушки здоровенную связку чеснока и пачку поваренной соли. Он потряс ими с победным видом над головой.

– Вот, боеприпасы на месте, – пояснил он. – Так что не переживайте! Я уже немного подготовился. А как только ты, Василий, нам всё подробно объяснишь, мы вполне сможем держать круговую оборону.

Я прыгнул к Лёшке на кровать, подошёл к нему, поставил лапы на грудь и заглянул сочувственно в глаза. Потом потрогал лапкой его лоб, вдохнул и сказал с укоризной:

– Да Вы, батенька, Алексей Петрович, больны. И больны причём сильно. На всю голову.

Лёшка бросил свой чеснок и попытался сгрести меня в охапку. Но я, предвидя его маневр, уже перемахнул на кровать к Никите. Кит с радостью предоставил мне политическое убежище. Он смеялся и корчил брату рожицы, напевая: «Не поймаешь, не поймаешь, не поймаешь…»

– Ну и ладно, – насупился Лёшка. – Но только то, что тебе, Вася, не понравились эти двое – это точно. Так что лучше не ври, а рассказывай в чём тут дело.

– Как скажешь, только ты не обижайся, что рассказ не интересный получится. Я ведь могу и про Водяных сказку придумать…

– Про Водяных завтра, а сегодня про Карину с Тёмой, – поддержал Лёшку Кит.

– Воля ваша, вот только обернусь и начну.

Мальчики притихли. Они всякий раз пристально следили за тем, как я уходил в Изнанку, и всё равно не могли поймать тот момент, когда я там появлялся. Это стало для нас своеобразной игрой на внимательность и скорость. Не скажу, что я всегда играл честно, но и особо глаза им не отводил. Просто ребятам всегда что-нибудь мешало: то книжка упадёт, то комар над ухом зазвенит.

В общем, потоптался я в ногах у Никиты, свернулся калачиком и уснул.

На сей раз они увидели Базиля быстро, почти сразу. Он только и успел, что с кровати привстать как два указательных пальца пригвоздили его к месту.

– Стань передо мной, как лист перед травой, как дождинка перед тучей, как песчинка перед кручей. Слушай голос только мой, управлять могу тобой! – отчеканили без запинки братья.

Базиль довольно ухмыльнулся и поднял руки. Урок был вызубрен на «отлично». Никита от восторга хрюкнул и тут же зажал рот руками – знал, что шуметь не стоит. Разбудишь Кота ненароком и всё – можно забыть про сказку. Обидится Хранитель и уйдёт спать туда, где никто не брыкается.

Базиль выдержал паузу как настоящий артист. Качнулся на носочках вперёд, назад и пошёл по комнате. Наконец он присел на край стола, сложил на груди руки и начал рассказ.

– В одном провинциальном городе жила-была принцесса. Она была очень умненькая и довольно хорошенькая, но главное, она очень сильно хотела прославиться. Её подружки бегали на танцы, свидания с мальчиками, а она день и ночь строила планы своей будущей карьеры. Принцесса была девочка умненькая… А я, кажется, уже говорил это, – Базиль немного помедлил, будто вспоминая историю. – Одним словом, она понимала, что ей не нужна слава певички или актриски – бабочки однодневки. Она хотела большего. Ей нужно было вынь да положь сделать открытие, совершить прорыв в науке и прославиться в веках. Поэтому она поступила в институт и все свои силы отдала учёбе, нисколько не заботясь о том, что её неземная красота свела с ума юного принца. Молодой человек оказывал ей знаки внимания. Он носил её тяжеленную сумку с учебниками, находил для неё редкие книги и старинные документы, просиживал с ней вечерами в библиотеке вместо того, чтобы веселиться в клубе или сходить в кино. Но она словно не замечала его усилий. И вот, когда он уже совсем отчаялся завоевать её сердце, принцу повстречалась колдунья. Она торговала цветами на улице и, когда он проходил мимо, предложила ему купить букет для любимой. «Твоей принцессе понравится», – пообещала старушка. Цветы были простенькие, полевые, но какие-то удивительно яркие и свежие. Казалось, что их только что окунули в росу. От них так и веяло прохладой и лесной тенью. А на улице была, между прочим, жара такая, что асфальт плавился под ногами и листья деревьев сворачивались и сохли, не успев как следует вырасти. Так бывает летом в городах, закатанных в стекло и бетон. Впрочем, что я вам говорю? Про город вы всё лучше меня знаете.

Мальчики утвердительно закивали, и Кот продолжил рассказ.

– В общем, принц дал колдунье монетку и, забрав цветы, помчался на встречу к своей принцессе. Она поначалу равнодушно отнеслась к подарку. Но среди ромашек и васильков, в том букете притаилась одна очень хитрая травка. И привела эта травка их с принцем в тёмный дремучий лес. А вот зачем?.. Это мне ещё предстоит выяснить.

–Ты думаешь, это Баба-Яга те цветы продавала? – Никита поёжился. Базиль не ответил. Но его молчание было очень красноречивым.

– А может, незачем так всё усложнять? Может, это всё случайное совпадение? – Лёшка поёрзал в кровати.

– Может, и совпадение. Но работа у меня такая – совпадения проверять. Так что я пойду гостей наших покараулю, а вы тут спите и мой хвост берегите.

Базиль поправил одеяло вокруг Никиты. Кивнул Алёше. Выключил ночник и вышел.

Ночь была наполнена лунным сиянием. В Изнанке лунный свет совсем другой. Он словно осязаем, вещественен. А потому умелые мастера из него и пряжу прядут, и ковры ткут. От этих мыслей пальцы Базиля невольно заскользили по сюртуку, отыскивая штопку, сделанную Домовым. Не найдя швов, пальцы замерли, словно птички готовые в любой момент сорваться и взлететь при первой опасности. Да и сам Базиль был словно большая взъерошенная птица. Он сидел, нахохлившись на ветке старой липы у ворот. Ветер шелестел молодыми листочками, и Коту казалось, будто они нарочно дразнят его: «Что, Хранитель? Сидишь? Как сыч один. Сидишь, сидишь… Шёл бы, погулял… Вон Чернушка-то опять играет огнями. Весело видать Водникам. А ты тут сидишь. На сеновал таращишься».

Но Базиль не сдавался. Он решил отсидеть эту ночь до утра. И если не случиться никакой беды, что ж тем лучше. Ну а если припожалует всё же Лихо одноглазое, то вот он – Базиль – тут как тут, на своем рабочем месте.