Олег Хасанов - Кайдзю-хоррор. Из России с ужасами

Лишившаяся чувств женщина очнулась, поползла на карачках прочь, не оглядываясь.

Существо дышало: складки чуть заметно набухали и опадали. Эти признаки жизни сводили Тимура с ума. У гиганта отсутствовали волосы и уши, а единственный глаз сидел глубоко в капюшоне, образованном складками шкуры, в верхней части щели (это его рот?). Глаз был полуприкрыт наслоениями плоти. Выпуклый, цвета слоновой кости, не меньше воздушного шара, на котором Тимур как-то раз поднимался в небо в Хакасии.

– Я не могу смотреть! – простонала Марина. – Не могу на это смотреть!

Он она смотрела. Все смотрели.

Собаки скулили, ребёнок плакал. Подъехали полицейские «УАЗы», вышли участковые и папа Тимура. Сержант Маутин врезался в сержанта Богачёва, и оба упали. Никто не обернулся. Какая разница, что творилось вокруг? Какая уже разница?

Гигант задрал руки над круглой головой. Они терялись в облаках, будто существо было атлантом и поддерживало небесную твердь. Часть рук, находящаяся в видимости, напоминала множество канатов, скрученных в один супер-канат. Вернее, в два.

Вот, на что смотрели, цокая зубами и подрагивая, жители Койска.

Затем какой-то подросток с телефоном растолкал взрослых, чтобы выбрать лучшее место для съёмки, и Тимур тоже вынул смартфон.

12.

Ничего не происходило. Не считая того, что уже произошло.

Миронов подумал о дикарях, впервые увидевших испанскую флотилию на горизонте. Но у дикарей не было видеокамер.

Лес рук вырос постепенно, мобильники прицелились в исполина. Теперь он будет не только в их памяти – до самой смерти – но и на жёстких дисках их компьютеров, и в сети.

Исполин стоял среди пятиэтажек, напоминающих дырявые коробки с подарками. Просто стоял.

Толпа зароптала, зашушукалась. Хор изумлённых голосов. Мамочка, вскинувшись, принялась утешать ребёнка. Губка Боб, койский слесарь, вынул из кармана флягу и хорошенько приложился к горлышку.

– Что это такое?

– Как он там оказался?

– Если пришёл из тундры, почему мы не слышали?

– Сколько же в нём метров?

– Он настоящий?

Миронов отвёл от холма взгляд. Гигантская фигура вызывала тошноту. Она была абсолютно неправильной.

– Капитан, – из ноздри сержанта Богачёва свисала зелёная сопля. – Это же не взаправду?

Миронов промолчал.

– Это массовая галлюцинация, – заявила убеждённо Лидия Ивановна, преподававшая у Марины математику. Миронов отыскал взглядом дочь. Она стояла поодаль, держала за руку младшего Латынина.

– А может, это динозавр? – предположил Губка Боб.

– Сам ты динозавр, – сказал кто-то.

В толпе захихикали. Смех удивил Миронова до глубины души.

– Массовая галлюцинация – это вариант, – сказала какая-то женщина.

– Вы чего, – упрекнул упитанный парнишка, не сводя с исполина глазок камеры. – Это 3D-модель, ну. Голограмма.

– В натуре, голограмма, – хлопнул себя по лбу Губка Боб.

– Граждане, – Миронов кашлянул. Повысил голос: – Товарищи!

Он пошёл сквозь толпу, поднялся на школьные ступеньки. С десяток человек сместили телефоны в его сторону, но большинство продолжало смотреть на холм.

– Прошу минуту внимания!

– Внимание! – рявкнул здоровяк Маутин. Ропот стих. Притихли даже бесхозные псы.

– Спасибо, – сказал Миронов. – У нас, как вы видите, ЧП.

– Да уж видим, – криво ухмыльнулся бородатый рыбак.

– Что это такое, вы знаете?

– Да, что?

Толпа загалдела.

– Не знаю, – сказал Миронов, перехватывая взгляд дочери. – Ни малейшего понятия. Но, я не исключаю, оно опасно.

Толпа ответила шепотками. Из округлившихся ртов вылетали облачка пара.

– Я живу в Койске десять лет. – Миронов вытер рукавом губы. – Вы мне все, как родные. Я не хочу вам лгать. Сегодня девять человек пропали без вести. Полярники. И наш глава, Вересаев, пропал. – Он вскинул руку, предупреждая панику. – Я уверен, мы скоро их найдём. – Вот и солгал, минуты не прошло.

– Получается, оно их забрало?

– А кто же ещё!

– Но оно не двигается.

– Да голограмма это!

– Господа! – Миронов подумал о табельном Макарове, без дела пылящемся в сейфе в его кабинете. – Расходитесь по домам. Держитесь парами. Дома вы в безопасности.

– Вы звонили на материк?

– На материке в курсе. – Очередная ложь. – Идите домой и скажите соседям, чтобы не выходили на улицу. Ольга Анатольевна!

– Я здесь! – откликнулась доктор Сафронова.

– Поедете с нами в участок. И вы, Миша.

Директор музея кивнул.

– Да, ещё, – Миронов тщательно подбирал слова. Это было тяжело, учитывая, что за спиной, на холме, стояло тридцатиметровое чудовище. На тарелке каких размеров оно прибыло сюда? – В посёлке находится турист, японец. Он ведёт себя неадекватно, скорее всего, он наркоман. Будьте осторожны, он может быть агрессивен.

– Час от часу не легче, – сказала Лидия Ивановна.

Посыпались вопросы. Извиняясь, Миронов сошёл со ступенек. Поманил дочь.

– Ты в порядке, крошка?

– Пап, что происходит? – Марина прижала к щекам кулачки.

– Я пробую разобраться. Ступай к маме. Пусть Тимур тебя проведёт.

– Хорошо.

Миронов чмокнул дочь в лоб и поспешил к автомобилям. Он задумался, надо ли включить оповещающую сирену, но решил подождать. Вой сирены лишь сильнее напугает посельчан.

Ветер поднялся до двадцати метров в секунду. Снегом занавесило холм, но циклоп был слишком большим, чтобы исчезнуть из поля зрения.

«А он смотрит на нас? Этим страшным жёлтым глазом без зрачка?».

– Лёш, – обратился Миронов к Маутину. – Оставайся тут. Чуть что – звони. А ты, – он посмотрел на Богачёва, – патрулируй посёлок. Откопай мне этого сраного япошку.

– Есть, сраного япошку, – козырнул Богачёв. – Глеб Ильич…

– Чего? – нервно спросил Миронов.

– Можно фотки… фотки этого в интернет выложить?

– Размечтался, – фыркнул Маутин. – Сети нет.

13.

Суть участковый изложил по дороге от фельдшерского пункта к РОВД. Латынин и Сафронова слушали, не перебивая. «УАЗ» пронёсся пустынными улицами и врылся носом в сугроб у одноэтажного здания. Районный отдел находился на Партизанской (в Койске отродясь не было партизан), рядом с дизельной электростанцией, круглые сутки снабжающей Койск электричеством.

Торопясь за капитаном, Латынин прокручивал в голове слова долгана: «Эскё забирает вождя, потом шамана, потом – всё племя». Вождь – глава ПГТ. Современные шаманы – учёные-полярники. А племя – это они, жители посёлка.

В приёмной дежурил рыжий сержант Купчик. Он искренне обрадовался компании, особенно докторше. Отпер ключом дверь, и все четверо вошли в тесную комнату без окон. На стене в отслоившейся синей краске висел календарь, изображающий мышей в цилиндрах. За столом сидела женщина в куртке-милитари. Под покрасневшими глазами набухли мешки, губы растрескались, но она всё равно была хорошенькой, как та актриса из «Ангелов Чарли».