Татьяна Степа - Территория напряжения. Психологическая фантастика, триллер

– Семен.

– А меня Стас. Надул Семечек, а, Семен? – и он засмеялся.

Я тоже улыбнулся, удивившись, откуда он знает.

– Да-а, наверное, не знаю. Странные они. Волчата.

– Во-во. Как будто из тюрьмы только вышли. Самое интересное, что так они не полезут. Только всей стаей.

– Я заметил. В коридоре некоторые даже глаза отводят.

– Во-во. Но ты не расслабляйся. Подляну кинут какую-нибудь. Розаня на это мастер.

Я сразу понял, о ком он. Да и как тут не понять. Розовощекая предводила команды была слишком на виду.

– Тебя поэтому домой не отпустили? – спросил Стас.

– Именно. А тебя? – впервые мне было интересно узнать, что происходит с другим человеком. И еще мне хотелось понять, почему он меня предупредил.

– Да, меня вообще не выпускают, – ответил Стас спокойно, разминая затекшие ноги.

– Как это? – удивился я.

– Да так. Штрафов много, – Стас довольно ухмыльнулся.

– И что? – такой поворот дела меня озадачил.

– И домой ни-ни.

– А что родичам говорят? – не поверил, обдумывая как мне быть с этим дежурством.

– А чего им говорить, дополнительные занятия. Я же двоечник. Типа, занимаются. На каникулы все равно отпустят, куда денутся.

Стасу, похоже, было все равно. Но мне – не очень.

– Понятно, – протянул я и замолк.

Мне стало не по себе. Это что же получается, я так месяцами могу здесь сидеть, если не закрою свои штрафные баллы? Настроение упало. Здесь я его как-то особенно чувствовал. Если раньше мне все было ровно фиолетово, то теперь меня бросало то вниз, то вверх, я только виду не подавал.

Из приятного было: Светка, полдник из оладий с джемом (почти как у деда) и то, что моя кровать стояла у окна, и я иногда мог читать при свете луны. Даже фонаря не надо. Аккуратно мне так светило на подушку. Наверное, поэтому там никто не спал, – хлипкие занавески висели, как тряпочки, ровно до половины.

Я посмотрел на Стаса. Наверное, я давно так долго ни с кем не разговаривал. Может быть, от этого чувствовал какую-то назойливость, что ли, со своей стороны. Мне не хотелось, чтобы он подумал, что я за него цепляюсь. Поэтому я постарался спросить как можно равнодушнее.

– А чем вы занимаетесь здесь в выходные?

– Да-а, кто чем, – так же прохладно и туманно ответил он, как будто почувствовал смену настроения и тоже отгородился.

Я не понял и пока отошел, чтобы все обдумать. Решил, что надо присмотреть сначала. У них уже, может быть, своя компания, решил я, и посвящать меня в свои дела они вряд ли станут, тем более вот так, сразу. Ну и плевать. Почитаю чего-нибудь.

– Ну ладно, я пошёл, – кивнул я, уходя, и он поднял руку в знак прощания.

Я оставил Стаса сидеть за сараем и направился к входу в наше гостеприимное серое здание. Ко мне сразу подскочила какая-то женщина и сказала, что нужно позвонить родителям, предупредить, что я остался. Мобильники мы сдавали в камеру хранения, для порядка, поэтому звонить приходилось оттуда.

Ячейки, как в бассейне, закрывались цифровым кодом. Четыре цифры – шкаф открыт. Можно было бы сделать по отпечаткам пальцев, но, видимо, Грум тратиться совсем не хотел, а эту рухлядь свезли с какого-нибудь древнего завода.

Я полазил в своих вещах, посмотреть, что могло бы мне пригодиться. Дверь в камеру хранения открывали два раза в день на два часа. Но сейчас выходной, и время допуска к личному имуществу сместили до обеда. Охранник маячил рядом, поглядывая на всякий случай.

Охранников у нас было два. Один – на дверях школы, другой – в здании. Он обходил этажи, крутился возле туалетов, а на его поясе болталась дубинка. Настоящая. Мне не нравился ни тот, ни другой.

Я позвонил маме, сказал, что меня оставили на дополнительные занятия, и сунул телефон обратно в сумку. Браслет тоже положил, зачем он мне тут, только лишние взгляды привлекает. Взял с собой электронную книгу, куда давно скачал Конан Дойля, Эдгара По и Пола Экманна, про то, как распознать лжеца. Услышал как-то, заинтересовался. Теперь почитаю. И свою любимую книгу – «Гражданин Галактики» Хайнлайна – я закачал дважды в разных шрифтах.

Чем раньше написана книга, тем она понятнее. Это какой-то парадокс, ведь должно быть наоборот. Поэтому и дед меня дома учил по потрепанным изданиям столетней давности, потому что не мог понять, о чем я спрашиваю. Там не так быстро перескакивала информация, как будто в рекламном ролике, чтобы быстрее забросить ее в мозг в нужную ячейку. А ты спокойно обдумывал то, что узнавал, и информация упорядочивалась. Так мне казалось, во всяком случае.

Здесь была старая библиотека, но так себе, хранилище старья. Книжки с желтыми листами рассыпались на глазах, страницы путались, а в некоторых так просто торчали огрызки. Я пока выбрал две более-менее приличные на вид, которые ещё держались крепко. Не очень интересные, просто, чтобы хоть что-то полистать. Одна – про поездку на Мадагаскар, другая – про строительство и ландшафтный дизайн. Дед приучил разглядывать старые книги, как нечто очень ценное. Может, найду что.

Близилось время обеда, и надо быстрее спрятать всё под подушку. Я ещё не до конца уяснил, насколько можно доверять здешней публике.

В столовой я посчитал, сколько нас осталось. Если обедать пришли все (думаю, вряд ли кто-то захотел остаться без обеда), то нас собралось восемь человек. Пять мальчиков и три девочки. Никого, кроме Стаса, я не знал. Хотя и в своем классе я знал немногих, – я на них просто не смотрел.

Одна из девочек тихо плакала, отвернувшись к окну. Как только я вошел, сидевшая рядом крупная девушка с большим ртом, толкнула ее локтем и шикнула:

– Кончай реветь.

При этом она почему-то с вызовом посмотрела на меня. Та, что плакала, нагнулась к своей тарелке и начала вилкой ковырять макароны. Остальной народ даже не шелохнулся.

Я прошел к столу, на котором возвышались две кастрюли, на зеленом подносе выстроились стаканы с компотом, а рядом – тарелки с погнутыми вилками. Открыв крышку, удивился, сколько там еды! Натуральной, как у деда. Жуй, не хочу. Обычно, я не очень-то наедался. Пожалуй, сегодня это можно поправить. Я взял две глубокие тарелки и наполнил их до краев.

– Не лопнешь? – ухмыльнулся Стас, когда я направился к столу.

– Посмотрим, – ответил я, ставя тарелки и отправляясь обратно за компотом и хлебом.

Кажется, сегодня из столовой не уйду до вечера. Какая тишина! Сколько еды! Я был почти что счастлив.

Только сейчас осознал, что все это время запихивал пищу, как топливо, в толпе себе подобных, – так же торопливо и равнодушно, подчиняясь общему ритму.

Сегодня был день остановки. Мне казалось, будто я очутился на кухне ресторана, в котором неожиданно никого не осталось.

Вскоре в столовке действительно никого не осталось, и я, уже порядком разомлевший, пытался запихнуть в себя еще чуть-чуть, чтобы не терзали потом воспоминания об оставленной еде.