Артём Юганов - Осколки Мира. Архив первый: антагонист

Хано ничего не ответила на столь угрожающее заявление, она лишь опустила глаза.

– Ну-у-у… Она вроде заткнулась, мне прям полегчало сразу. – Вета небрежно пожала плечами. – Как сказал мудрец по имени Вэ Соли… Хей, человече, говори, что думаешь!

– Думаю, что ма’алаки» похожи на людей куда больше, чем я ожидал.

– Ты про невменяемость?

– Я про анатомическое строение. Осмотр окончен, туша больше не нужна. – Соли распахнул свою серую куртку и извлёк оттуда кусок ткани, который начал использовать как полотенце. Закончив гигиенические процедуры, он немного подумал, после чего поднял с земли оставленный там кинжал, вытер его и убрал под одежду.

Демоница бодро прошла мимо ба’астидки, человек поспешил догнать её. Оба они уже не смотрели на опустошённую девушку-химеру. Ни один из них не мог заметить, как Хано протянула руку, словно пытаясь дотянуться до стремительно удалявшегося юноши, как она одёрнула эту руку, словно натолкнувшись на невидимую преграду.

Несмотря на жизнерадостность своего предыдущего заявления, Вета была слегка подавлена, о чём и поспешила уведомить идущего рядом человека:

– Это, Соли… Ты не подумай, бывают и миленькие кошкодевочки. Честно-честно. Я лично таких знала… Давно… – Вета действительно задумалась, она даже начала загибать пальцы, явно пересчитывая ба’астидок, которые, по её мнению, могли считаться «миленькими».

– Конечно, бывают, я ничуть не сомневаюсь. Готов поспорить, у любого народа найдётся несколько приемлемых особей, и вполне естественно, что ба’астиды не являются исключением.

– Эх, а я ведь так хотела показать тебе миленькую кошкодевочку…

– Предпочитаю девочек-кроликов.

– Девочек-кроликов не существует.

– Да? Жаль. В любом случае, не представляю, что ты ожидала от этой химеры. Судя по всему, у неё сейчас нет ни сил, ни желания, ни возможности выжить. Какая может быть милота в таких условиях?

– Верно, ни шанса оказаться миленькой. – Вета обернулась в сторону сидящей ба’астидки.

Красные ленты Живого Доспеха, извивавшиеся вокруг демона, устремились к Хано. Они обвили химеру, после чего столь же стремительно приволокли её к ногам Веты, которая лёгким движением руки материализовала в воздухе манускрипт, ту же самую внушительную в своих размерах и богатом оформлении рукопись, которую уже применяла недавно, обучая своего спутника единому для всех химерических рас языку сервили.

Вета открыла последнюю страницу фолианта. С учётом того, что книга, казавшаяся реликвией, в закрытом виде была размером сопоставима с односпальной кроватью, несколько миниатюрных записей в самом углу бежевого бумажного полотна выглядели как случайные чернильные брызги.

Возникшее из ниоткуда, равно как и манускрипт, серебристое перо немного покружилось в воздухе, словно несомое порывами лёгкого ветра, и приземлилось аккурат в протянутую руку Веты. Суккубе пришлось облокотиться на страницу призванной книги, чтобы дотянуться до угла с уже имевшимися записями, и она начала делать новую пометку:

– Хано… Как же там?.. Кошкодевочка, представься ещё раз. Только теперь на сервилийском, малефикарум в твоём исполнении ужасен.

Полутигрица опасливо поёжилась, но всё равно подчинилась, почти шёпотом представившись теперь уже на родном языке:

– С позволения почтенной, имя моё – Хано’Ра’Фиа.

– «Хано’Ра’Фиа». Теперь у тебя и у твоих сопровождающих есть перманентное право приближаться к Храму Лже-Демона. Кароч, можешь пожить у меня, если здесь совсем паршиво. Ну всё, проваливай. Кыш-кыш.

Химера начала пятиться, расширившимися глазами глядя на демона перед собой. Поняв, что её никто не собирается удерживать или преследовать, девушка развернулась и побежала, она скрылась в темнеющем проёме одного из зданий, того самого, из которого её совсем недавно выволок теперь уже мёртвый адепт в расшитом золотом светлом балахоне.

– Не придёт. – Скептически изрёк Соли.

– Само собой не придёт. – Не менее скептически ответила Вета.

– И зачем было приглашать?

– Теперь эта кошкодевочка не просто умрёт. Незадолго до своей гибели она осознает, что не воспользовалась шансом спастись, что сама обрекла себя на гибель, отказавшись от возможности воспользоваться одним из немногих абсолютных убежищ. Пха-ха-ха! – Довольная своей выходкой Вета спрыгнула с висевшего в воздухе манускрипта, который исчез сразу же, как только перестал быть нужен своей хозяйке.

– Ну да, забавно вышло. – Соли слегка усмехнулся. – А если всё-таки припрётся?

– М-м-м… Значит, она хоть и совсем чуть-чуть, но миленькая, да? – Казалось, что суккуба и впрямь задумалась. По крайней мере, она вопросительно посмотрела на человека и прикусила кончик пера.

– Что будешь делать, если ба’астидка придёт?

– М-м-м?.. Не-а, не придёт. – Перо выскользнуло из руки Веты и исчезло, не успев долететь до земли. – И вообще, мы здесь по делу. Теперь ничто не остановит нас на пути к вкусняшкам!

Единый мир Тетис, Кристальный Лес.

79 год-Всеурожай Эпохи Сегрегаэм.

Украшенный едва заметными округлыми узорами шатёр располагался в центре лагеря. Говоря «в центре», любой мог пребывать в уверенности, что так оно и есть на самом деле. Ни демониды, ни ма’алаки» не смогли бы простить друг другу столь вопиющее оскорбление, как попытку оказаться хоть на шаг ближе врага к самому значимому сегодня месту в Кристальном Лесу. В обычной ситуации обе расы даже не подумали бы сдерживаться в попытке продемонстрировать свою близость к дару самой Матери Искажений, что, вероятно, переросло бы в очередную кровавую бойню. Но в этот раз ситуация была не совсем обычной.

Этот день мог стать переломным моментом в гражданской войне. Мог и не стать. По правде, мало кто из химер верил в окончание конфликта. Даже дети зачастую не воспринимали подобные заявления всерьёз. Дети… Непосвящённому обывателю могло показаться странным, что в таком месте, как организованный для мирных переговоров лагерь, можно услышать детские голоса и иногда даже увидеть ещё слишком юных для войны и политики созданий, однако именно такой была традиция представителей химерических рас. Любые межрасовые вопросы имели право разрешать лишь правители в присутствии собственных семей. Даже несмотря на продолжительную войну эта традиция оставалась нерушимой. Возможно, потому, что так, согласно легенде, однажды решила Матерь, а может быть, просто чтобы у тех самых правителей и их советников реже возникало желание прикончить собеседников в процессе диалога. Впрочем, первое никак не мешало второму.