Julia Goldfox - Сказания Меннескер. Ледяная стрела

Подобрав ноги, лучница запрокинула голову и улыбнулась, испытав не поддающийся объяснению детский восторг. Как давно ее так впечатляло самое простое и практичное применение магии? Во время службы она нечасто обращала внимание на подобные мелочи.

Она опустила голову. Как давно все вокруг так сильно изменилось? Казалось, что ее служба под началом брата закончилась давным-давно, много-много лет назад. А на деле прошло не так уж много времени – меньше года. И сколько же тогда должно пройти, чтобы прошлое оставило ее, покинуло окончательно и не вызывало у нее воспоминаниями о себе бурю чувств, в которых было невероятно сложно разобраться.

Вокруг уже давно сгустилась темнота, огонь почти потух, и стало казаться, что вокруг не осталось ничего, что они одни в этом мире на единственном дрейфующем островке в океане тьмы.

Рядом сопела Мелисса, свернувшаяся клубком. И лучница невольно позавидовала ее спокойствию. Поворочавшись еще немного, женщина села и тяжело вздохнула: сна не было ни в одном глазу. Она различила тень, в которой едва угадывались очертания Вайлонда, устремившего взгляд в сторону ущелья, черной бездной разверзнувшегося впереди.

– Почему не спишь? Еще слишком рано, чтобы сменить меня, – бросил чернокнижник.

– Можно с тобой поговорить? – она пристроилась рядом.

Где-то вдалеке раздалось уханье совы, огласившее эхом округу.

Стоит ли говорить ему о том, какие мысли невольно блуждают в ее голове вот уже столько времени? Стоит ли говорить, что поначалу она сомневалась в своем выборе, что она старается изо всех сил, но забыть свое прошлое не в состоянии? Стоит ли признаваться в том, что она ненавидит себя за все те беды и неприятности, которые свалились на окружающих из-за нее?

Узкая ладонь в перчатке легла ей на плечо. Маг тихо сказал:

– Обычно, когда люди хотят поговорить, они разговаривают.

На лице женщины мелькнула улыбка. Она привалилась к боку сидящего рядом человека и тихо сказала:

– Я не знаю, как это описать словами. Я осознаю, сколько отвратительных вещей натворила, сама того не осознавая. Понимаю, что я ужасный человек, из-за которого многие пострадали, в том числе и ты. Мне все время кажется, что я делаю что-то неправильно, что что бы я ни сделала, мое решение неизменно приведет к еще худшим последствиям. Потому что так было всегда…

– Ты так думаешь о каждом своем решении?

Ей показалось, что его голос на секунду дрогнул.

Он осторожно провел кончиками пальцев рядом с ожогом, который был накануне заботливо обработан целебными мазями.

В тот раз, когда они оказались загнаны в угол отрядом Фейрхолла у реки, Лара поддалась внутреннему желанию, продиктованному ее подсознанием. Но, так или иначе, это было ее решение. Решение любой ценой помочь человеку, для которого ее слова не равны пустому звуку, который видит в ней то, что так отчаянно пытался изжить ее брат как те качества, которыми не должен обладать хороший солдат.

– Нет! – вдруг осознав, как прозвучали ее слова и как, скорее всего, маг их истолковал, выпалила лучница. – Нет.

Возможно, ей послышалось, но тот облегченно вздохнул.

Какое-то время оба сидели в полной тишине, не решаясь нарушить ее разговором. Темнота молчала вместе с ними, словно являясь еще одним собеседником, которому не было дело до происходящего, но который все равно продолжал слушать.

– Все мы совершаем ошибки. От этого никуда не деться, как ни старайся, – голос чернокнижника прозвучал строго, почти назидательно. – Но это не значит, что надо бояться принимать решения. Далеко не все из них приведут к плохому итогу.

– Может, ты и прав, и я просто боюсь, – еле слышно протянула Элардлис, опустив голову. – Прости, что отвлекаю тебя подобными разговорами. Я мало с кем могла делиться своими мыслями без… опаски, и это для меня до сих пор странно.

– Я знаю, насколько это может быть тяжело, – выждав небольшую паузу, сказал мужчина. – Знаю, как тяжело бывает, когда тебе некому сказать о том, что гложет тебя изнутри, что не дает спать ночами и заставляет в отчаянии и одиночестве звать на помощь, зная, что той крик никто не услышит.

Его голос становился все тише и тише, пока и вовсе не перешел на едва различимый шепот:

– Я не стану тебя осуждать за то, что ты в чем-либо сомневаешься и чего-то боишься. Но и ты пойми, что рано или поздно от тебя могут потребоваться действия, которые повлияют на твое будущее и будущее людей вокруг тебя. И, какое бы ты решение ни приняла, их судьба будет лежать на твоих плечах. К этому надо быть готовой. И… кажется, ты заставляешь меня быть более разговорчивым, чем надо.

Она улыбнулась:

– Знаешь, есть в этом мире одна вещь, о которой я никогда не пожалею.

Вайлонд вопросительно вскинул бровь. Одним ловким движением Лара развернулась и провела кончиками пальцев по лицу сидящего напротив человека, подалась вперед и легко коснулась его губ своими.

Тот еще какое-то время ошарашенно смотрел на нее и, наконец, выдал:

– Никак не привыкну, прости.

– А придется, – она прищурила изумрудные глаза и улыбнулась.

***

В алом мареве невозможно было что-либо разглядеть, разве что тени, отдаленно напоминающие дома. Дышать было трудно, в плотном влажном воздухе витал какой-то едкий запах, от которого к горлу подступала тошнота.

Она попыталась окликнуть кого-нибудь, но ее голос точно поглотила царящая вокруг тишина. Тогда женщина побежала. Так быстро, как только позволяли ей увязающие в тумане ноги. Но бежать становилось все тяжелее и тяжелее, дышать стало практически невозможно, и лучница упала на сухую выжженную огнем землю, с шумом вдыхая пропитанный чем-то едким воздух.

И тут впереди показалась тень, медленно приближающаяся к ней. Лара откашлялась и вновь попыталась окликнуть кого-нибудь, но безуспешно. А тень все росла и росла, и вскоре женщина поняла, что перед ней вовсе не человек.

Вскоре отчетливо показались очертания двух массивных морд с горящими злобой глазами и извивающийся змеей хвост. Дыхание, которое было и так затруднено, перехватило еще сильнее, а тело сковало от ужаса.

Это было создание, внушающее страх одним своим видом. Одно из опаснейших животных, когда-либо населявших континент.

Химера.

Раздалось зычное рычание на все лады, издаваемое львиной и козлиной мордами, хвост-змея взвился вверх и обнажил два ядовитых клыка.

Лучница, нечеловеческим усилием воли заставив себя подняться на ноги, побежала прочь, рассекая густые клубы алеющего тумана. Терпкий металлический запах, который она чувствовала до этого, стал еще сильнее, и она, наконец, поняла, что же это. И это лишь придало ей сил бежать дальше.