Вадим Богданов - Книга Небытия

– Кто? Кто сосал?

Из-за плеча колдуньи высунулась голова мудреца.

– Та баба, с которой ты сношался. Помнишь?

– Да. Я… я должен пойти к ней?

Мудрец и ведьма переглянулись.

– Хочешь еще?

Гозаль закрыл глаза. Он только сейчас почувствовал это. В груди. Да, там где положено находится душе – пустота. Хочет еще? Нет, он ничего не хочет. Для чего? Это пустота… надо… ему надо – надо уничтожить, забить, залить, заполнить эту пустоту! К ней! Госпожа! Госпожа моя! Только ты!..

Мудрец и ведьма успели навалиться на него, вдавили в лежанку.

– Сейчас он отойдет.

– Что?! Так быстро!

– Да нет, я говорю, успокоится сейчас. Вот, все, – колдунья отпустила обмякшую руку Гозаля, убрала колено с его груди. – Объясни ему, мудрец.

– Ага. Гозаль, Гоза-аль, слышишь меня? Я друг, слышишь? Ты попал под женщину-змею, Гозаль. Она попробовала твоей крови и трахнула тебя. Ты теперь заражен, слышишь. Она поработила твою душу. Тебя будет тянуть к ней снова и снова, и ты не сможешь противиться этой тяге, ты будешь ходить к ней, и она будет пить твою кровь, пока всю не высосет. А если не пойдешь, то засохнешь от тоски. Примерно за месяц. Понял? У тебя вчера был черный день, Гозаль.

Гозаль пошевелился, словно примеряясь к непослушному телу.

– Я не верю тебе, старик.

Колдунья провела Гозалю по лицу влажной тряпкой.

– Открой глаза, сынок, посмотри на свой член.

Гозаль посмотрел. Застонал глухо. И сразу почувствовал боль.

– Что мне делать?

Колдунья снова протянула чашку.

– Ты должен убить змею, тогда освободишься. Убить сам, своим руками. Иначе смерть.

Колдунья ушла.

– Да, Гозаль, да, слушай ее, она мудрая женщина, хоть и богомерзкая, – мудрец наклонился к самому уху Гозаля. – Гозаль, Гоза-аль, а ты догнал тот караван, догнал а? Догнал? А бумаги, бумаги, ты забрал у индуса бумаги? Нет? А девал куда? Отдал? Ей, да? Ей? – Мудрец сильно задумался, забормотал. – …И купец Тадео пропал. Зачем я… все смотрел со стороны… Вмешаться… Совет… Надо было забрать самому… За ним, наверное, следили…

– Племянник.

– Что?

– Это племянник продал дядюшку – купца, если ты говоришь о нем. Мои люди выкрали купца и отдали Госпоже.

– Энрико? Паршивец! Он мне никогда не нравился.

– Щенок навел на караван. Мне обещали богатую добычу и деньги. А охраны почти не было. Только тот непонятный убил четверых… Я забрал с каравана футляр для свитков и отдал ей. Так приказала она – Госпожа.

– Надо забрать его. Слышишь, Гозаль. Собери своих людей…

– Моих людей нет сейчас в городе. Я оставил их за стеной, они слишком примелькались.

– Ну, ничего, мы и сами справимся, правда? Мы заберем рукописи и убьем твою госпожу. Ты поправишься. Ты убьешь ее? Гозаль?

– Я подарю тебе треть ее крови.

– Да. Сегодня. Вечером.

Гозаль, дерьмочист и мудрец стояли у лаза в подземную канализацию, древнюю, еще с римлян. Жук-дерьмочист обвязывался веревкой. Глянул на мудреца.

– А ты-то куда лезешь, старый. Шел бы спать к колдовке, ночь ведь уже, а она дева добрая, – жук, принялся обвязывать Гозаля.

– Нет-нет, я тоже должен. Вяжи и меня.

– А как застрянешь в проходе, брюхо не протащишь? И мы из-за тебя должны? А устанешь – ползти-то долго?

– Нет, не застряну, не устану… Да не затягивай так туго.

– Хорошо, что у нее дом старый. Дом древний, говорю, у нее, у новых домов дерьмоводов нету. А здесь прямо в подвал под сральню вылезем. Ну что, полезли, что ли. Да, и ротом дышите, а то тяжело сначала будет с непривычки.

Трое ползли в полной тьме, дерьме и вони, в клоаке. Довольно долго ползли, даже для дерьмочиста. Вылезли во тьму, в дерьмо и вонь. Они сами стали дерьмо и вонь, после такого.

Жук зажег слюдяной фонарь. Прошли низким подвальным переходом.

– Здесь, – сказал жук. – Вот в эту дыру, а там подвал змеиного дома. Вы идите, я тут подожду. До утра не больше.

– Ладно, дерьмочист, жди. Спасибо за помощь.

– Не за что, – Дерьмочист звякнул гозалевским кошельком. – Было бы золото, а золотарь найдется.

В змеином подвале горел факел. На полу лежала куча. Мудрец упал на нее, чуть не закричал – это был Тадео.

– Господи! Тадео, сдох что ли?

– Ты сомневаешься? – Гозаль шевельнул ногой голову кучи. – Да, это тот купец, которого мы выкрали.

– Бедный Тадео, все хотел чего-то, рисковал. Вроде и денег с торговли имел не мало. Все подмахивал и вашим, и нашим. И императору, и тамплиерам, и, говорят, Саладину, и на нас поработал…

– На кого на вас?

– Еще узнаешь, Гозаль. Позже. Пойдем, вот лестница наверх, кажется.

Кривоногий слуга привел в будуар госпожи позднего посетителя.

– Сударыня!

– Да, мальчик Энрико. Ты так поздно. Все еще не нашел своего дядю?

– Нет, сударыня, но я принес вам все его бумаги, как вы просили.

– Все?

– Да, сударыня, все.

– А те, из тайника в потолочной балке?

– Да… да, конечно!

– Хорошо, мальчик. Я верю тебе. Можешь поцеловать мою руку… Руку, руку, пылкий Энрико… Ах, ты уронишь меня. Можешь поцеловать здесь, и здесь, и там… Что это, Энрико? Фу, какой противный мальчишка! Не торопись, я устроюсь поудобнее. Да не спеши, не спеши ты… дай я сама. Вот так. Теперь можешь… Ах!..

Мальчик Энрико тер свою сударыню, как кобель сучку. Энрико был очень молод, а женщина уже начала терять терпение.

– Госпожа! – Дверь в будуар сударыни распахнулась. В комнату влетел слуга с толстой палкой в руке. Слуга рухнул на пол, а палка покатилась подскакивая и грохоча.

Женщина оттолкнула юнца, вскочила, выхватила неведомо откуда кинжал и прижалась спиной к стене. Она зашипела. Энрико подхватил спавшие штаны и застыл разинув рот. В будуар вошел Гозаль. Черный, весь перемазанный в дерьме, огромный и страшный, с обнаженной саблей.

– Ты звала меня, я пришел, – слуга на полу поднялся на четвереньки, Гозаль рубанул его не глядя. – Ты не рада видеть меня, прекрасная госпожа?

– Ты опять пришел не вовремя, Гозаль.

– Разве? Опусти свой нож, госпожа. Нет, можешь не прикрываться. У тебя, наверное, как раз мокро… как я просил… после этого щенка.

– Уходи, Гозаль, иначе сдохнешь даже раньше того срока, что я отпустила тебе!

– А? Ты приговорила меня? Своей гладкой? Я снова хочу ее. Дай!

– Беги отсюда, дурак, не торопи смерть.

Гозаль подошел к Энрико. Опустил на него медленные глаза.

– Этот мальчик дорог тебе?

– Нет, нисколько! Можешь хоть убить его!

– Хорошо.

Гозаль шагнул мимо мальчишки к госпоже, а маленький Энрико стал медленно оседать, разбулькивая кровь взрубленным горлом.

– Почему ты отказываешь мне в том, что так просто даешь этому щенку?

– Ты уже получил то, о чем он не мог даже помыслить.

– Смерть?

– Кончай! Кончай с ней, Гозаль! Пока она не вызвала челядь. Забираем свитки и бежим! – В комнату просунулся вонючий мудрец. – Где ты прячешь рукописи, кобра!