Евгения Юркина - Время юных магов. Менестрель. Книга 1

Впереди было окно. И резная рама. На подоконнике прямо из серебристого мха росли цветочки-незабудки. Девочка присела на корточки и заглянула под мох: земляной прослойки между ним и деревом не было.

В другое время Рита как минимум бы изумилась увиденному. Но ужас быть не принятой в Заповедник все еще сковывал ее. Поэтому она просто выпрямилась и осторожно посмотрела направо… Там, на дальней от входа стене, расположился красивый, резной и… тоже деревянный камин. И в нем полыхало пламя!

«И как дерево не воспламеняется?» – наконец-то смогла удивиться Рита.

И несмело не то подошла, не то подкралась и опасливо дотронулась пальцем до дерева. То, вопреки ожиданиям, оказалось комнатной температуры.

Рита перевела взгляд на огонь. Тот переливался сиренево-оранжевыми с вкраплениями багровых ноток лепестками. Девочка снова села на корточки и протянула руку… И пламя тут же потянулось к ней!

Рита отпрыгнула куда-то назад и… плюхнулась в стоящее рядом с камином кресло. То обняло ее – огромными плюшевыми лапами. Огонь, лизнув бок кресла длинным желтым языком, померцал и убрался восвояси.

«Ничего себе!..» – Рита ошарашено ощупала материал, из которого было сделано чудо-кресло. То ли бархат, то ли велюр. А может, что-то похожее – девочка не очень-то разбиралась в тканях. Одно ей было известно точно: ткани горят. А тут даже паленым не запахло.

Рита вдруг остро, очень остро поняла: ей банально не хватает знаний о том, по каким законам живет Заповедник и люди в нем.

Кстати, о знаниях… У стены напротив стояли шкафы с книжками. Интересно, в слова «осмотрись тут пока» входило несанкционированное взятие книжек с полки? Или надо все-таки спросить разрешения? А вдруг там секретное знание про какие-нибудь параллельные миры? Или эту, как ее там… о, мандрагору! А если она растет там, в книжке? И ка-ак заверещит?..

Рита, уже вставшая было с уютного кресла, села обратно.

Чтобы чем-нибудь себя занять, глянула вверх… да так и осталась сидеть с открытым ртом. Под толстой балкой (а точнее, сбоку от нее), вопреки здравому смыслу и закону всемирного тяготения, о котором совсем недавно разливалась соловьем физичка Анна Андреевна, спал какой-то енот.

…Или не спал?

– Наконец-то, – открыл глаза он. – Явилась не запылилась!

– Э-э-э-э?.. – опешила Рита. – Мы разве знакомы?

– Обижаешь, Ритка. – Енот покачал головой совсем как человек. – Гоша меня зовут. Неужто забыла?

Он, спрыгнув с потолка, мягко приземлился на плюшевый подлокотник кресла. Заглянул девочке в глаза.

– Нет, не помню, – нахмурилась Рита…

И вдруг не то поняла, не то почувствовала: именно Заповедник она старалась вспомнить все это время! И не могла – только засыпала. Вот и сейчас при попытке вспомнить Гошу в своей прежней жизни Рита начала проваливаться в сон.

Проснулась Рита оттого, что в комнате негромко разговаривали.

– И ты не знаешь, что она любит больше всего? – вопрошал кто-то смутно знакомым голосом, в котором был целый букет ярких эмоций: изумление, растерянность, разочарование и что-то еще в том же духе.

– Не знаю. – Отец Риты был смущен и растерян не меньше своего собеседника. – Чай мы с ней пили в придорожных кафе. С пирожными. – Все-таки собрался с мыслями он.

– Это не говорит о том, что твоей дочери нравятся чай и непонятно каким общепитом , – это слово прозвучало как ругательство, – изготовленные пирожные!

В тоне говорящего проскользнули характерные неодобрительно-сварливые нотки, и Рита вспомнила: енот, спрыгнувший с потолка! Гоша.

Рита перевела взгляд. Гоша енотом не был – девочка прекрасно помнила поле этого животного! – но внешне похожим на него существом около полуметра ростом. Одет был в ливрею.

Приглядевшись, Рита поняла: Гоша вообще не принадлежал к животному миру, его поле было… было каким-то… каким-то другим .

«Неужто?.. – начала догадываться девочка. – Неужто… домовой?»

И правда! Исчезает и появляется, заботится о гостях, об угощении. Спит под потолком… Конечно же! Это домовой! Вот это да!

– А о чем это говорит? – спрашивал тем временем отец.

– Что она проголодалась, – в голосе Гоши теперь звучало еще и презрение, – но очень тебя любит, а потому готова терпеть лишения и жрать всякую гадость. Эх ты… папаня!

Домовой был прав только отчасти. Кроме отца, Рита любила еще и дорогу. Хотя, конечно, любовь к последней не шла ни в какое сравнение с любовью к отцу. Как бы там ни было, «лишения» она не терпела, а принимала как должные. Кроме того, разве это не здорово – проголодаться, а потом попить чайку и заесть каким-нибудь кексиком?

– Так ничего и не вспомнишь? – Гоша спрашивал не для того, чтобы выиграть спор или унизить ее отца.

Он был при исполнении, и ему хотелось сделать свою работу хорошо. Да и порадовать «знакомую ему» Риту домовому хотелось тоже. Вот только папа, похоже, и впрямь был в замешательстве. Не знал он, что любит его дочь, а выдумывать ему не хотелось.

Пора было вмешаться в разговор. Рита открыла рот…

Но сказать ничего не успела.

– Не кипятись, Гоша, – примиряюще произнес Даня. – По-моему, Ритка вообще не любит есть.

– А тебя не спрашивали, Данимир ! – теперь в голосе Гоши звучал еще и очевидный для Риты страх. Легкий, но все-таки страх.

«Не может быть! – мысленно ахнула Рита. – Домовой что, боится Даньку? Ну дела! Он же мухи не обидит!»

– Даня прав, – Рита поспешила заговорить, и внимание присутствующих переключилось на нее. – Я не очень люблю есть.

Гоша, уже приготовившийся сказать что-то колкое Дане, замер.

– Упустили дитенка, – неодобрительно покачал головой он. – Что же… В таком случае я приготовлю телячьи отбивные. По крайней мере, их любит волхв Борилий.

Домовой, фыркнув, исчез.

Отец и Даня как по команде посмотрели на Риту.

– Кажется, я заснула. – Девочка не спешила вылезать из кресла.

Оно было невероятно, волшебно уютным! И потом, комната, то есть, «рабочий кабинет» волхва, была не такой уж большой, здесь было удобно общаться, сидя в кресле.

– Как прошло? – отец и Даня заговорили одновременно.

– Прошло? Да никак.

– То есть? – Отец смотрел на дочь со смешанным чувством досады и… надежды.

Друг, наоборот, боялся разочароваться в ожиданиях.

– По-моему, я уже была сюда принята. – Рита сверилась с ощущениями от собеседования. – Борис Кириллович просто спросил, что ему со мной делать.

– И ты?.. – осторожно спросил отец.

Рита видела, что он боится ответа. Будто ей грозила какая-то опасность.

Но девочка не собиралась идти на поводу у чьих-либо страхов и опасений! Ей не два годика, она уже большая!

– А я сказала, что хочу здесь жить и учиться, – самым взрослым тоном, на какой была способна, ответила Рита.