Вадим Кузнецов - Сказки старого Волхова

Собака отчаянно залаяла, шум-гам, переполох. Вскоре послышался и крик разъярившегося кузнеца.

Болеслав недалече думал, чмокнул Олесю в губы, шепотнул любовно и осторожно помог вылезти через щель обратно, наружу сарая. Сам же сплюнул сушеную травинку, туго завязал портки и решил спуститься пониже, как хозяйка Румяна советовала. Однако не рассчитал силушку, зашатался и кубарем скатился прямо под ноги злого Горазда.

Кузнец уже стоял в распахнутых дверях с огромным сверкающим топором.

– Где Олеська, паршивец! Зарублю прелюбодея! – кричал возмущенный папаша, и его всклокоченная борода развевалась на ветру, делая более выразительными безумные голубые глазищи. Лицо горело злобою, как у Перуна, молнии мечущего. Кузнец сгреб парня левой рукой за шкирятник и угрожающе помахал топором перед носом. – Где Олеська, ирод?

А Болеслав скромненько притворился дуриком. Сладко зевнул, удивляясь и притворствуя, слова нарочно запутал:

– Какая леска? Мы что, на рыбалку собрались?

– Ирод! – кузнец гневно отшвырнул Болеслава и полез на вершину копны, шаря у себя под ногами и матюгаясь.

Вскоре кузнец подобрался к узкой щели, внимательно осмотрел и ее.

– А-а, вот оно! – Горазд что-то поднял и гневно потряс над головой, но дальше зачем-то еще сунулся и в само отверстие.

Болеслав понимал, что сейчас гневный отец увидит лестницу и все поймет.

– Проклятье!

И тут вместо всего грузного тела кузнеца в сарае остался лишь полный зад да босые ноги, смешно болтающиеся над потолком. Рассмеялся Болеслав – Горазд просто застрял между сеновалом и двором!

Собака продолжала громко лаять и уже перебудила всех. Всполошились куры, захрюкали поросята, сивый мерин заржал, забил тяжелым копытом.

Во дворе появилась Румяна, потягиваясь и хлопая заспанными глазами. Болеслав, изображая невинно разбуженного, спокойно вышел через дверь из сарая и, обойдя его, увидел другую половину кузнеца, застрявшего в узкой щели. Верхняя часть туловища с топором в одной руке и красной ленточкой в другой (знать, обронила ее девица!) жутко материлась и пыталась дотянуться до лестницы. Топор периодически вонзался в нижние бревна, но ничем не мог помочь ни руке, ни другим частям тела. Вторая рука потешно размахивала ленточкой, кружась, словно знамя победы над взятой крепостью.

– Горазд, ты шо, застрял? – запричитала Румяна, она уже кинулась было подать мужу руку, однако, остерегаясь случайно попасть под шальной топор, остановилась.

И тут на двор вышла Олеся, лукаво улыбнулась и спросила отца, что же он делает.

– А-а, бесстыдница, вот я тебя! – еще больше разошелся кузнец и резво дернулся вперед, царапая вислый живот деревяшкой. Бревно под телом треснуло да прогнулось, и Горазд наконец-то полетел вниз, на сырую землю. Как еще топором не поранился?!

Олеся подошла поближе, ловко вытянула из ослабшей руки кузнеца свою алую ленточку и мило улыбнулась:

– Спасибо, батюшка!

Горазд не успел и голову поднять да ответить подобающе, как Олеся уже скрылась в темной избе.

Через некоторое время и остальные успокоились, вернувшись в дом. Болеслав тоже отправился в сарай, чтобы успеть немного поспать до рассвета.

Резвый конь пал от вражьей черной стрелы. Усыня быстро вскочил на ноги и поднял над головой тяжелый меч, багряно сверкающий на солнце. Опешили вороги на одно мгновение, но вскоре вновь двинулись на славянина. «Бить! Бить и разить! Напоить сталь жаркой кровию! За Русь, за землю родную, за слезы вдов, за поруганную честь девичью!» Зычно прокричал русский вой и рьяно бросился на нечистых. Вьюгою закружился огненный меч в сильных руках. Полетели наземь песьи шапки, а с ними и головы, забряцали по земле руки отрубленные с кривыми саблями, а чьи-то долговязые ноги так и остались стоять на земле без тулова. Лютая смерть заиграла в трубу медную, и опешили псы нечестивые. Щитами ощерились, задрожали…

Только откричали первые петухи, как дверь сарая отворилась, и Горазд зычно провозгласил:

– Просыпайся, гость дорогой, на работу пора!

Болеслав едва продрал привыкшие к сонной неге глаза. Вставать не хотелось. Что за работа? Зачем? Видимо, нужно как-то вину перед кузнецом загладить. Пришел в чужой дом, соблазнил, а, может, и того хуже, обрюхатил дочку хозяйскую. Негоже это.

Но не успел Болеслав в своей голове покопаться, додумать, как почуял ушат холодной воды колодезной. Злопамятный кузнец щедро окатил гостя из бадьи, и пришлось быстро подняться, снять промокшую рубаху, уныло пойти за Гораздом.

– Не ссы, парень! Скоро согреешься, сейчас посмотрим, каков ты кузнец, – назидательно произнес Горазд.

Они миновали широкий двор и взобрались на пригорок, к кузне, откуда все еще вился небольшой дымок. Слабый огонь в печке поддерживался всегда и совсем не тушился, дабы в любой момент снова ковать железо.

Внутри кузни было все, для работы кузнечной потребное. Три наковальни высоты разной, большая печь с мехами, которые сразу решили раздуть. По правой стене развешаны подковы, ножи, небольшие мечи – это сразу можно продать или обменять на продукты. По другой стене, – молоты, большие и маленькие, клещи, грубые рукавицы, передники, – все чин по чину. Здесь же виднелось оконце малое, аккурат напротив печи.

– Неправильно ты меха раздуваешь! Дай-ко! – Горазд оттеснил Болеслава и сам принялся рьяно раскачивать козлиные меха. – Там, у стены, посмотри, валялся меча обломок. Ну, меч из него новый не получится, а добрый нож тебе справим. Негоже совсем без ничего мужчине ходить. Чай, не всегда камни под ногами есть!

Болеслав действительно нашел обломок меча, рукоять которого вполне подходила по руке, шероховатая поверхность приятно холодила ладонь. Он рад был получить первое настоящее оружие. Железо, особенно обработанное, стоило дорого, им владели только воины.

Вскоре печь разгорелась, и кузнец зажал обломок металла в клещи, сунул в горнило. Железный конец покраснел, затем побелел, Горазд сноровисто перенес его на наковальню.

– На, держи крепко! Ставь на ребро! – скомандовал мастер, передав клещи Болеславу, сам же взял небольшой молот и начал наносить точные удары по концу заготовки, желая заострить его. Сталь не сразу, но поддавалась. Чуть погодя Горазд скомандовал резко охладить получившийся нож, и Болеслав покорно опустил заготовку в бадью с водой.

– Форма готова! Но, парень, надо еще несколько прогонов, чтобы сталь закалилась и приобрела вид оружия, а не обычного куска железа. Давай теперь я буду держать, а ты куй! – пояснил кузнец.

Горазд самозабвенно работал, продолжая поучать Болеслава. Тот слушал внимательно, ибо видел, что с настоящим мастером довелось встретиться. Такая наука полезна будет.