Елена Долгова - Сфера Маальфаса ~ Маги и мошенники ~ Волчий остров. Боевое фэнтези

На десятый день стал виден шпиль замка – на нем не было родового флага Виттенштайнов. Отряд остановился. Мост через ров оказался поднятым, вход – наглухо закрытым. Меж зубцами мелькали шлемы солдат. Алиенора, пришпорив лошадь, выехала вперед и, остановившись на открытом месте, обратила лицо в сторону стены.

– Я Алиенора фон Виттенштайн, дочь барона Виттенштайна – откройте ворота.

На стене произошло движение, один из солдат подошел к бойнице между зубцами и всмотрелся во всадницу. Нора узнала старого сержанта отцовского гарнизона, родом из уэстеров.

– Простите, миледи, но мы не можем открыть ворот, – сказал старик, до сих пор сохранивший в своей речи западный выговор. – Мы вас не знаем. Наш барон мертв, а молодой хозяин в отъезде.

– Отец умер?! Как это случилось?!

– Он был убит на собрании в Эбертале. Простите, миледи, сейчас вам следует отойти от арки, у нас приказ никого не пускать.

– Разве ты не помнишь меня, Уилл?!

– Мое старое зрение не так остро, миледи, как ваше. А еще я вижу отряд чужих солдат.

– Уилл, разве ты не помнишь, как тайком от моих родителей учил меня прыгать на лошади через зеленую изгородь? Я тогда упала и поцарапалась, но никому не сказала про тебя… А еще ты достал из голубятни моего котенка… Посмотри на мое лицо, я Нора! Я вернулась домой. Пусть солдаты останутся за воротами, но пусти меня. Нам нужно поговорить.

Сержант задумался на минуту, потом махнул рукой.

Упал подъемный мост, отворились ворота, девушка в одиночестве въехала под арку входа. Во дворе слонялись незнакомые солдаты, Уилл спешил ей навстречу.

– Я узнал вас, маленькая госпожа. Все были уверены, что вы умерли. Пойдемте в дом, нужно отдохнуть с дороги, люди рады будут услужить вам.

– Пошли кого-нибудь из слуг, Уилл, сказать моей охране, что я отпускаю их. Путь окончен. А кто такой «молодой хозяин»?

– Барон Элеран, госпожа. После того, как объявили о вашей смерти, а господина барона убили в Эбертале, он заявил о своих правах на ваши земли. Никто не стал спорить, все равно прежних хозяев не осталось.

– Теперь все изменится, Уилл. Когда приедет Элеран?

– Вечером, маленькая госпожа, он уезжал в Шарфенберг.

Нора взбежала по ступеням, все было так знакомо и уже незнакомо, казалось, дом ее детства стал совсем маленьким. Служанки суетились вокруг, каждая старалась угодить, кто-то грел воду, готовили еду, глаза женщин светились радостью и обожанием, они как будто ненароком пытались дотронуться до края платья баронессы, наверное, хотели убедиться в реальности вернувшейся хозяйки.

К вечеру отдохнувшая, умытая и переодетая Алиенора сидела у окна, с нетерпением дожидаясь возвращения Элерана. Он вошел внезапно, остановился посреди комнаты, внимательно всматриваясь в ее лицо, потом сказал как-то отстраненно и грустно:

– А это действительно ты… Я думал – самозванка.

Нора, уже шагнувшая ему навстречу, резко остановилась.

– В чем дело, Элеран? Что случилось?

– Нам надо поговорить, Нора. Случилось много всего, и многое изменилось. Кстати, прими мои соболезнования. Твой отец был несколько твердолоб, недостаточно гибок, но всегда оставался честным рыцарем.

Нора поразилась равнодушно-пренебрежительному тону Шарфенберга – и осеклась на полуслове. Элеран твердо посмотрел ей прямо в глаза, но тут же отвернулся, где-то под коркой его равнодушия тлела искорка тревоги. Неясное опасение заставило девушку промолчать.

– Это была просто стычка на собрании баронов. Твоему отцу не повезло – встал не на ту сторону. Он умер быстро, в бою. Это хорошая смерть.

– Где тело отца? Я хочу увидеть его.

– Тело погребли в Эбертале. Поверь мне, все было сделано наилучшим образом.

Нора, выпрямившись, отвернулась к окну – на дворе муравьями суетились солдаты. Почему-то ей хотелось, чтобы Элеран не заметил ее слез. Она обернулась, когда ресницы уже высохли. Шарфенберг – что удивительно – сидел, терпеливо ожидая развязки дочерних переживаний. Девушка изумилась – на поясе Элерана висел меч. Оказывается, он так и вошел в ее комнату с мечом, словно она была низкорожденной служанкой. Нора, забывшись, с интересом рассматривала бледный, точеный профиль жениха. Шарфенберг неуловимо переменился – в нем сейчас было нечто от дорогой, но потертой монеты, которая прошла через множество цепких рук.

– Что еще?

– Нам нужно объясниться…

Он резко встал, почти отшвырнув в сторону кресло.

– Не будем медлить, это ни к чему. Сразу скажу – я сожалею и прошу прощения, что не смог тебя защитить. Возможно, если следовать канонам, я должен был умереть там, в холмах, со стрелой между ребрами, кровью на губах и небом в глазах – как поют в песнях.

– Я не обвиняю тебя за то, что ты не умер.

Элеран махнул рукой, отрезая прошлое.

– Оставь. Женское мнение в таких делах мало что значит. Я осудил собственную слабость и найду способ восстановить свою честь, эта война – не последняя в Церене. В сущности, я о другом… Между нами все кончено.

– Что ты хочешь сказать?

– После всего, что произошло, наш брак не может состояться.

Нора почти с жалостью посмотрела на Шарфенберга – в нем определенно что-то поблекло. Огонек тревоги мерцал в уголках красивых глаз, в углах рта залегли жесткие угловатые складки.

– Но я не гоню тебя, Элеран.

Шарфенберг остановился резко, словно запнувшись, и ошеломленно воззрился на невесту.

– Святой гром! Я вовсе не это имел в виду! Я хочу сказать, что женщина, репутация которой настолько испорчена, не может быть моей женой!

Кровь бросилась Норе в лицо – ее щеки по цвету почти сравнялись с волосами.

– Значит, я недостойна быть женой мессира Шарфенберга, который так гнал жеребца, что бросил невесту на поле боя?

Элеран заломил брови, довольно убедительно демонстрируя тоску.

– Что делать, краса земли и неба! Не я же выдуман эти условности. В конце концов, я не желаю, чтобы будущая баронесса Шарфенберг имела на чести хоть малюсенькое, совсем малюсенькое, пусть даже воображаемое пятнышко.

Нора хладнокровно отметила, что ни кричать, ни плакать ей почему-то совершенно не хочется, и…

– Ну что ж, нашу помолвку можешь считать расторгнутой по обоюдному согласию.

Элеран подавился концом фразы и уставился на наследницу Виттенштайнов с неожиданным интересом, будто впервые увидел рыжую деву.

– Я охотно проведу с тобою какое-то время, пока ты не придешь в себя после пережитого, разумеется, мы расстанемся не сегодня.

– Я в здравом уме и в твоем обществе не нуждаюсь. Я ничуть не сомневаюсь, что ты немедленно уберешь из гарнизона моего наследственного замка своих солдат, а из моих деревень – своих управляющих.

Элеран помедлил, колеблясь.