Михаил Федоров - Все демоны ада. Книга первая. Повелитель демонов

Первыми шли два тяжеловооруженных воина, с головы до ног закованные в черную броню, вооруженные двуручными секирами. Они олицетворяли Силу. За ними шел высокий старик, с длинной ухоженной бородой. Несмотря на свои годы, шел он, выпрямившись, и странный огонь горел у него в глазах. Это была Мудрость. Две прелестные девушки, идущие танцующим шагом вслед за стариком, олицетворяли собой Любовь. Их тела, совершенной формы, были увиты гирляндами живых цветов, а во взорах очаровательных глаз плескалось сладострастие. Следующие четверо девушек, несущие открытый паланкин, были просто дьявольски красивы, но их красота была холодной как лед, а пропорционально сложенные тела, едва прикрытые расшитыми золотом полосками ткани, были великолепно натренированы отнюдь не любовными играми. У каждой на поясе висел кривой кинжал, волосы украшали диадемы тонкой работы, а в глазах плескались волны холодного огня. Сразу становилось ясно, что это – Коварство. Но никто бы не смог определить принадлежность той, которая томно раскинулась в паланкине. В ее томности были одновременно и похоть и властность. Ее легкая серебристая туника не могла скрыть фигуры идеальных и соблазнительных форм. Но в ее, казалось, хрупком теле сразу угадывалась неженская сила. А огненные волосы обрамляли голову пламенеющим облаком.

Да, это была Хозяйка святилища. Мелинда де Гормеруарз, урожденная Мориализ. Давние предки ее отца были Посвященными. Им удалось скрыться от поражения в Битве Миров, а их потомкам долго пришлось скитаться по свету. А на месте полностью сметенной с лица земли горы-крепости Сканамбар, через несколько лет после Битвы Миров, когда зло, казалось, навсегда покинуло эту землю, поселился один из героев этой битвы, взявший себе фамилию де Гормеруарз, как знак своей победы над злом, хоть и не знал точно, что это означает.

Проносились годы, мчались века, шли тысячелетия. Почти забылась Битва Миров. Слова «Аркандрил» и «Сканамбар», которые когда-то гремели на весь мир, ушли из людской памяти. А потомки героя великой битвы принимали по наследству фамилию, уже совсем не зная, откуда она взялась.

Но зло все эти тысячелетия пыталось оправиться от поражения, по частям, по крупицам пытаясь возродить былое могущество. И наконец-то семьей Мориализ было обнаружено, что святилище Гормеруарз все еще существует, сохраненное за долгие годы Хранителями. Единственную преграду – барона, живущего в замке, отстроенном прямо над потаенной усыпальницей тьмы, – легко устранила сама Мелинда, выйдя за него замуж и став пару месяцев спустя безутешной вдовой. Как только святилище обрело в ее лице настоящую хозяйку, Мелинда развила бурную деятельность. В каких только мирах не побывали ее гонцы, в поисках потомков уцелевших в Битве Миров и рассеянных по свету слуг зла, тех, кто мог помочь тьме снова расправить свои неумолимые крылья. И были выбраны семь наимудрейших, семь искуснейших в магии, семеро наиболее преданных своей вере. Они стали жрецами высшего посвящения. Именно ими были вызваны семь могущественных демонов, готовых выполнить свое древнее обещание. И вот Мелинда, Хозяйка святилища Гормеруарз, в сопровождении своей свиты направляется в храм, чтобы присутствовать на величайшем жертвоприношении, которое только знала история. Ее паланкин, покоящийся на плечах жриц коварства, тихо покачивался, когда те спускались по колдовской лестнице. Следом, в одиночестве, с мертвым выражением лица, механически шагал молодой человек среднего роста, одетый в черные с серебром одежды, плотно облегавшие его атлетическую фигуру. За спиной его развевался черный плащ с кровавым подбоем, а на бедре висела средних размеров шпага с неземным свечением эфеса.

Этот молодой человек появился в замке совсем недавно. Крестьяне, подданные Мелинды, знали его как племянника своей госпожи Тэлмера, спокойного, тихого и замкнутого юношу, редко появляющегося на людях. Но Тэлмер не был племянником Мелинды, не был он и даже ее родственником. Да и Тэлмер было его не настоящее имя. Ибо дадено ему было имя Тэлпмораук – черно-серебристый демон. На вид ему было лет двадцать, но любой усомнился бы в этом, взглянув в его глаза.

Родителями Тэлмера были бывалый головорез, солдат-наемник, зашедший в замок в поисках ночлега, и одна из жриц Любви, из свиты самой Мелинды. Солдата убили, принеся в жертву демону войны, как только стало известно, что девушка беременна. А через десять месяцев, что было довольно необычно, она родила мальчика, далеко не богатырского веса, и сама умерла в страшных мучениях. Все связанное с зачатием и рождением ребенка было сохранено в глубокой тайне. Мальчика окрестили кровью двух одновременно с ним родившихся детей – мальчика и девочки; воспитанием мальчика занимались лишь лучшие люди из свиты Хозяйки. А когда будущему Тэлпмор а уку исполнился год, был проведен обряд посвящения и передачи его бессмертной души демону мести. Но демон не принял душу, но дал свое покровительство. И обучением мальчика занялись всерьез. Даже Хранители приняли участие в судьбе мальчика – целых пять лет он провел в их подземельях, не выходя на свет, обучаясь магии, рукопашному бою и бою с любым оружием, а также другим секретам, известным Хранителям. А в пятнадцать лет он с небольшим отрядом отправился странствовать по мирам. По времени Карианды прошло всего шесть лет, однако Тэлпмораук, посетил невероятное количество миров. Свой небольшой отряд он потерял еще в самом начале пути и продолжил свои странствия один. Он бывал в мирах, где замерзал даже воздух; в мирах, где все живое подвергалось безжалостному истреблению со стороны какой-то нежити; в мирах, где не было никакой жизни и в мирах, настолько густо заселенных, что там дрались за каждую секунду проживания. Посетил он и Вселенную Демонов и стал единственным, кто побывал, хоть и недолго, в мире Дэлораука, демона ужаса. На память об этом посещении у него на голове остался совершенно седой локон. И никому не рассказал он, что открылось ему там. Единственным, кроме впечатлений и познаний, что он привез из долгого путешествий, была шпага из неземного сплава, которую он сам выковал в багровом пламени мира Харлога. Даже Хранителям, с их многотысячелетним опытом оружейного дела не удавалось создать ничего подобного. Эта шпага легко пронзала сантиметровой толщины сталь, и рубила камень словно масло. По клинку вились охранные и разрушительные руны, а эфес с широкой витой гардой Тэлпмораук мог использовать как магический жезл, настолько многое он вложил в шпагу. Сейчас он следовал за своей госпожой, ставшей также и его любовницей, сопровождая ее на грядущий обряд жертвоприношения, изображая собой Неумолимость. Следующие за ним высокий юноша и хрупкая девушка, представляли Стремительность. Их движения были легки и быстры, серая с блестками одежда обтягивала тонкие фигуры от ступней до самой шеи, а волосы были стянуты легкими обручами. Это двое были самыми быстрыми людьми в мире. Они обгоняли любых животных и птиц, а пробежать по воде, лишь слегка замочив подошвы, для них не составляло никакого труда. Последними шли двое настолько не похожих друг на друга людей, насколько жизнь не похожа на смерть. Одной из них была юная девушка, почти девочка, самая молодая из свиты Мелинды. Одетая в простое платье, в венке из цветов, она изображала собой все Живое, способная общаться с любым существом, будь то растение, рыба, животное или птица. Шедший рядом человек был специалистом по нежити. Он всю свою жизнь, а жил он уже немало, потратил на изучение неживых существ, особое внимание уделяя тем, кто существовал, не имея жизненной силы, то есть созданиям, рожденным не землей, не женщиной, не животным. Его костлявое тело, не имеющее, казалось, мышц, было закутано в темно-серый балахон, и он походил на одного из тех, кто долгие годы был объектом его изучения. Было ясно, что он, в противоположность своей спутнице, нес с собой Неживое начало. Через две ступени за этими двумя, лестница теряла свой блеск, и ступенька за ступенькой погружалась во мрак. А два воина в черном, уже дошли до ворот и встали по краям. Старик же, шедший за ними, остановился, только дойдя до группы в разноцветных одеждах. Он медленно и с достоинством поклонился. Те ответили ему единым, хоть и не таким низким, но не менее почтительным поклоном. Один из Хранителей взмахнул жезлом, и из пола выросло большое кресло красного дерева. Старик медленно опустился в него – годы, по всей видимости, давали о себе знать – и, полуприкрыв глаза, погрузился не то в сон, не то в медитацию.