Михаил Федоров - Все демоны ада. Книга первая. Повелитель демонов

Встав напротив прикованного, Тэлпмораук занес ритуальный кинжал и приготовил кубок. В этот момент человек, предназначенный в жертву, поднял голову. Тэлмер замер – этот взгляд! Он как будто переворачивал его наизнанку. В нем был не страх, нет. В нем было сожаление, но сожаление не о смерти. В этом взгляде было что-то до боли, до дрожи знакомое. Кинжал и кубок выпали из внезапно ослабевших пальцев. Впрочем, Тэлмер тут же овладел собой и резким движением… сорвал материю с головы человека, которого ему предстояло убить.

Это был он сам. Таково было первое впечатление. Но нет, различие хоть и небольшое, но существовало. И вдруг Тэлпмораук все понял, его как будто озарило, и, глядя в глаза своего – да! – брата, он видел, видел зрением мага, видел то, что он в действительности не видел никогда. Он видел то, что произошло двадцать лет назад по времени Карианды.

Когда жрица Любви, его мать уже билась в агонии, когда новорожденного будущего Тэлпмораука унесли и отдали кормилице, на свет появился еще один мальчик, родившийся в предсмертных схватках жрицы. Его рождение было окружено еще большей тайной, чем рождение его брата. Мальчика хотели тут же принести в жертву, но у Верховного жреца высшего посвящения, старого Роньона, возник план, по которому это должен был сделать сам Тэлпмораук. И новорожденного отдали Хранителям, чтобы те его растили, с самого младенчества предрекая ему смерть от руки родного брата. И рос он безымянный в темных подземельях, не видя солнца, даже не имея представления о земной поверхности. В то время как Тэлпмораук взрослел в постоянном обучении, его брат становился старше в постоянном рабском труде. И сейчас, глядя в такие знакомые глаза, Тэлпмораук видел также и то, что сопровождало младенчество и юность их обоих. Видел он и отца, который бился с отрядом Хранителей и погиб, принесенный в жертву демону войны, изрубленный буквально на куски. Видел он и умирающую мать, тело которой сожгли и развеяли прах по ветру. Видел он и убийство детей, в крови которых омывали его, новорожденного. Видел рабов, трудящихся глубоко под землей и среди них своего брата. И вспоминал он тех, с которыми он сражался в пору своего обучения воинскому искусству, которым обещали свободу в обмен на победу над ним, и которых ему приходилось убивать, чтобы они не убили его. И вспоминал он все те ужасы, которые видел в своих странствиях. Видел и познавал он мысли и планы тех, кто воспитывал его, тех, кто находился сейчас в Жертвенном гроте. И тут его потрясло. Он познал их главную цель, ту которую они вынашивали уже множество лет. Как будто заклятие спало с него.

– Брат…, – прошептал он.

Внезапно он понял, что на его брата никаких заклятий не наложено – вот почему он прикован. Жрецы хотели, чтобы он был в полном сознании, и перед жертвоприношением сказали ему, кто будет его палачом. Он должен был умереть, зная, что его убивает родной брат, и смерть его должна была стать связующим звеном между Тэлпморауком и Браглаукаром, а также причиной событий настолько ужасных, что грозили гибелью и потерей свободы всему человечеству. Тэлпмораук скользнул взглядом по лицу брата и он, перенесший тяжелые испытания, побывавший в мире ужаса, содрогнулся – губы несчастного были сшиты, его лишили даже собственного голоса. Рука Тэлмера сжалась на эфесе шпаги.

Все эти события в реальном мире заняли лишь мгновения. В первые же секунды промедления жрец почувствовал что-то неладное, что все может вот-вот сорваться. А когда увидел, что кубок для жертвенной крови и кинжал выпали из рук Тэлпмораука, сразу же понял, что Тэлпмораук уже не сможет выполнить возложенную на него задачу и более того, может помешать дальнейшему жертвоприношению.

– Взять его! – коротко и резко приказал он Хранителю, который уже повернулся в сторону братьев: палача и жертвы. – И уничтожить! Обоих! – Приказ сорвался в крик ужаса, когда жрец, увидев, что материя закрывавшая лицо прикованного сорвана, понял, что случилось непоправимое. Как будто серая молния метнулась к несостоявшемуся палачу, сверкнул, вздымаясь, боевой жезл, но боевые навыки, а тем более реакция, не покинули Тэлмера. Коротко свистнула шпага, вылетающая из ножен, и скрестилась с неотвратимо падающим жезлом. Движение кисти, и шпага вырвала оружие из руки Хранителя. Выпад – и тот отпрянул от налетевшего острия. Несколько взмахов, и цепи, сковывавшие брата, перерублены. Последний без сил рухнул на пол. Тэлмер быстро повернулся и остановил атаку Хранителя. Наступая, Тэлмер не упускал из виду всего остального, что тем временем происходило в зале. А размеренность событий была нарушена. На террасе царило возбуждение и растерянность. Сама Хозяйка стояла на краю и напряженно наблюдала за происходящим. Жрецы находились в состоянии натянутой тетивы лука, каждый был готов сорваться с места и броситься к месту несостоявшегося жертвоприношения, но их останавливало лишь то, что там находился их коллега. А тот, взяв себя в руки, уже начал делать пассы, сплетая заклинание, чтобы обезвредить вышедшего из повиновения Тэлпмораука. И это не укрылось от глаз последнего. Серией быстрых ударов он заставил Хранителя отступить еще на несколько шагов, а потом вдруг прыгнул назад. Но всего лишь мгновения ему не хватило, чтобы принять меры к защите. Оцепенение навалилось разом на все его члены. Он не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Хранитель бросился за боевым жезлом. Жрец стал медленно приближаться к «окаменевшему» Тэлмеру, готовый бросить еще одно заклинание, если тот шевельнется. Но он упустил из виду другого врага. Уже несколько мгновений за схваткой наблюдали с пола внимательные глаза цвета стали. А когда жрец сосредоточился на Тэлмере, его брат схватил кинжал, предназначавшийся для него, и вскочил. Серым сполохом метнулся к нему Хранитель, но было уже поздно. Посланный недрогнувшей рукой кинжал вошел по самую рукоятку в тело жреца, прямо под грудной клеткой. Боевой жезл взлетел и опустился. Пасть на рукояти кинжала выпустила поток алой крови, залившей гексаграмму и попавшей на хрустальный шар. Бездыханное тело с разорванной шеей и обрывками цепей на руках упало под ноги Хранителя.

– Не-е-ет! – крик заметался под сводами грота.

Тэлпмораук, сбросив с себя чары, рванулся к убийце своего брата. Пронзительный вопль расколол воздух, заставив замереть всех находящихся в гроте. Над почти потухшей гексаграммой заклубился туман. Блеснул стальной венец, вросший в голый череп. Заколыхалось призрачное бесформенное тело. И сжались в предвкушении когти, которыми вырывают сердца. Смерть жреца прервала действие запирающего заклинания и кровью его открыла двери в этот мир для демона мести.

И вот Браглаукар на свободе. Ему, как демону мести, больше всего претило подчиняться кому-либо из смертных. И он, вырвавшись на волю в этот ненавистный для него мир, был полон жажды мщения. Страшно расхохотавшись, демон обрушился на Хранителя, тот вскинул жезл, защищаясь, но это оружие, изготовленное в человеческом мире, не шло ни в какое сравнение со страшным оружием Браглаукара. Боевой жезл Хранителя разлетелся вдребезги, и сам он рухнул на каменный пол, заливая его странной, нечеловеческой бледно-розовой кровью. Но уже сплетались вокруг демона непроницаемые сети заклятий – шестерка жрецов объединилась, чтобы вытолкнуть демона в его мир, сохранив над ним власть. Запылала, разгораясь все ярче, гексаграмма…. В мгновение ока рядом оказался Тэлмер и ударом своей шпаги разбил хрустальный шар с частичкой Браглаукара. Исчезло связующее звено между демоническим миром и реальным. И Браглаукар, уже не в состоянии удержаться своими силами в этом мире, связанный заклятиями шести жрецов, бросился в единственный открывшийся ему выход – назад, в свою Вселенную. А Тэлпмораук подхватил тело своего брата и скрылся в потайном ходе. За ним бросились два Хранителя. Внезапный обвал преградил дорогу. Хранители изменили направление и последовали в соседний коридор.