Владимир Титов - Золото колдуна

– Ты хочешь сказать, мы заблудились? – невозмутимо поинтересовалась Настя. Казалось, перспектива заблудиться не столько пугает её, сколько забавляет.

– Да ну что ты, Настик, у нас тут заблуждаться негде. Если идти в одну сторону – за сутки, не больше, выйдешь к какой-нибудь дороге. Правда, по некоторым дорогам тут в день в среднем проезжает по десятку машин. А чтобы не закружиться в лесу, надо дойти до просеки и чесать по ней, не сворачивая. Главное, чтобы просека не оказалась тупиковой. Есть у нас несколько таких. А некоторые так заросли, что не разберёшь – есть там дальше просека или нет её. Ну, а ещё через лес идут две линии ЛЭПа, – неправильно выразилась Надия, – это вообще палочка-выручалочка для чайников. Иди вдоль ЛЭПа, никуда не сворачивай, и всё.

– Мда… – неопределённо протянула Настя, давя языком душистые ягоды.

– Да, Насть, у нас тут не зелёное море тайги. Разочарована?

– Не знаю… А почему же тогда усадьбу не могут найти?

– Наверное, она вправду заколдована! – улыбнулась Надия.

Настя хмыкнула. В колдовство она, конечно, не верила. Она знала, что они идут к самым обыкновенным развалинам, никому не нужным и заросшим лесом. И самое страшное, что с ними может случиться – что кто-то поскользнётся и сломает ногу. Ну, или отравится (про клещей она старалась не думать). Но воображать, что они держат путь по лесу – нет, по Лесу, дикому и загадочному, кишащему хищными бестиями, злыми разбойниками и всяческой нежитью, и в конце пути их ждёт зачарованный замок и настоящее приключение… это ведь гораздо интереснее!

– Мальчики! Как вы там? – крикнула Надия.

– Не слышат, – сказала Настя. – Мы всё-таки далеко отошли.

– Хмм… надо же! И я их не слышу! Вот, а ты горевала, что у нас тут заблудиться негде… – Надия энергично продралась сквозь малинник к реке и, опасно наклонившись над водой, прокричала: – Ребята! Мы идём!

– Идите скорее! – донёсся голос Родиона. – У нас для вас сюрприз!

Сюрприз был на этот раз приятным. Над костром висел котелок, источающий запах, от которого у собирательниц потекли слюнки.

Возле костра лежала крупная щучья голова.

– Вы не представляете! – рассказывал Петя, чуть не подпрыгивая от возбуждения. – Я её руками поймал!

– Врёшь ты всё! – усмехнулся Родион. – Не руками, а пузом.

– А какая разница?

– Большая и толстая. Руками её поймал я. Девчонки, прикиньте: мы сидим такие, сушим штаны, и вдруг Петро встаёт и впивается взглядом в воду. Я его спрашиваю – мол, что такое? Он мне: «ТССС!» – и, не говоря худого слова, падает плашмя на воду! Я испугался, думал – всё, парень словил солнечный удар! Кинулся спасать, а он поднимает голову из воды и орёт: «Родик, держи эту суку, выворачивается!» И тут я вижу – у него из-под руки лезет крокодил! Натуральный крокодил! Я охренел – ну, не то слово. Ну, раздумывать некогда, я схватил эту тварь за морду, так она мне чуть палец не откусила. Но мы ей хребет сломали, так что она успокоилась. В общем, кушайте, девушки. Картошки, извините, не положили, лаврового листа – тоже. Далеко идти за ними. Но мясо свежайшее, ещё недавно плавало.

– Настик, наши мальчишки просто герои! Добытчики! У нас тоже кое-что для вас есть.

Обед из даров природы замечательно поднял настроение, и путешественники бодро пошагали через лес в направлении, которое Надия определила как «туда!». По пути попались ещё несколько кустов малины, которые искатели приключений с удовольствием объели.

– Впервые вижу такую здоровую лесную малину, – признался Петя.

– Так она не лесная, – ответила Надия.

– А какая же, раз в лесу растёт?

– Садовая. На той стороне реки раньше была деревня, а в ней были сады, в том числе малина. Деревни уже нет, а малина осталась и расползлась по лесам.

– Ммм, понятно. Птицы разнесли.

– Ну да, птицы, звери – все, кто малину ест…

Спустя некоторое время до обоняния путешественников донёсся запах багульника, и вскоре они вышли к болотцу.

– Ну что? Напрямки или обойдём? – спросил Родион.

– Что бей сову пнём, что пень об сову, сове всё одно не куковать, – философски заметила Надия. – Болотце, может, и проходимое, но это всё равно не лужа и не лужайка. А мне что-то неохота грязь месить. Обходить – время терять…

– Давайте обойдём, – предложил Петя.

– Хм. Какие ещё предложения? – спросила глава экспедиции.

– Мне всё равно, как вы решите, – сказала Настя.

– Попробуем обойти, может, оно небольшое, – предложил Родион.

– А в какую сторону? Направо или налево?

– Надь, ну смотри – направо оно сильно загибается назад, оно нас так уведёт, что мало не покажется. Так мы вообще в лесу заночуем…

– Ладно, – тряхнула головой Надия. – Убедили. Идём налево.

Однако непредусмотренный поворот оказался очень некстати. Обходить болотце пришлось довольно долго, и, когда экспедиция вывернула на расчётный курс, Надия то и дело смотрела на карту, на компас, на солнце и мрачно вздыхала. Через полтора часа ходу путешественники вышли на опушку. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась пустошь, заросшая борщевиком. Вдалеке темнел лес.

– Мы куда-то не туда вышли, – сказал Родион.

– Осталось выяснить – куда, – насупилась Надия. Она посмотрела в распечатку и вздохнула. – Твою ж мать, мы слишком влево забрали.

– Как всегда, – в сторону произнёс Петя.

– Петрушенька, в лоб дам!

– Молчу, молчу! Ну, так что? Идём или как?

– Пошли, – сказала Надия, мотнув головой направо.

Экспедиция двинулась вдоль опушки. Слева стеной стояли трёхметровые исполины.

– Как триффиды! – сказала Настя, поглядывая на царство борщевиков.

– Есть что-то такое, – согласилась Надия.

– Они и есть триффиды, – подал голос Петя. – Десант с планеты Нибиру. Прибыли сюда, чтобы уничтожить человечество. Мне рассказывали такую историю про этих триффидов: один парень пошёл в поле, так сказать, «подумать», и вместо лопуха употребил лист борщевика… Короче, он успел рассказать об этом, но «скорую» уже не дождался.

– А чё так плохо? – отозвался Родион из головы колонны.

– Ожог слизистой кишечника, болевой шок, ураганный отёк и экзитус леталис.

– Брехня, – спокойно сказал Родион.

– С хрена ли?

– Борщевик – не крапива. У него несколько другой принцип действия. Его волоски выделяют сок, который резко повышает чувствительность к ультрафиолету. Называется эта шняга… ну-ка вспомню… фуранокумарин. Так вот, участок кожи, куда попал этот фуранокумарин, в несколько минут обжигается солнцем до волдырей. Ты же не хочешь сказать, что этот парень после большого дела загорал, задрав задницу и раздвинув половинки? И я сомневаюсь, что он вообще смог взять в руку лист борщевика. Он же колючий! Короче, похоже на городскую легенду, не обессудь, Петро.