Павел Казанцев - Талиан. Тёмное фэнтези

Наконец-то она что-то шепчет и куда-то влечет.

– Ты слышишь?

– Что?

– Как пчёлы жужжат вокруг.

– Малой, ты в порядке? – Огромный мужчина, размером с бурого медведя, а может даже и больше, уже хотел продолжить свою мысль. И своим грубым голосом заставить мальчишку не нести чепуху перед боем. Но его успели остановить.

– Что ещё ты слышишь? – спросил другой солдат, стоявший рядом со здоровяком и показавший ему жестом руки, чтобы тот не трогал паренька и позволил ему продолжить.

– Ветер. Сильный ветер. Слышу, как он гуляет по земле. Чувствую его своей кожей. – Вдохнув полной грудью, хоть воздух вокруг был отвратный и лучше было бы научиться вовсе не дышать, – Как в аромате пряностей и цветочного мёда. Пурпурно-красные фиалки прячутся в запахе старого рома. Чёрные ягоды проросли вокруг всего-всего моего маленького дома, пускающего дым в чистое небо. Корни смородины и малины за долгое-долгое время переплелись между собой. И наконец, расцвела моя любимая роза. Ну, а в печи за спиной, медленно поднимается тесто.

– А какой хлеб получается из вашего теста?

– Да кому нужен твой хлеб, ром, ром, – повторил ещё несколько раз здоровяк, – Вот что истинно важно. – И рассмеялся так громко, что наверно даже враг услышал его смех.

– Прежде чем сделать глоток, слышишь шелест листвы дуба. Как ломается корица и ты перетираешь её в порошок. Во вкусе мягкой карамели есть немного фруктов и всегда кажется, что не хватает чего-то ещё. – Он облизнул свои сухие, потрескавшиеся губы и улыбнулся.

– Не знал, что в вашем лесу делают ром, да и не знал, что вы знаете наш язык. Кто тебя ему научил? – спросил остановивший первую грубость здоровяка солдат.

В его голосе чувствовался возраст, мудрость, прошедшая сквозь время, накопившаяся за долгие годы. Его голос звучал, как у дедушки, который желал хотя бы немного послушать своего вечно пропадающего внука.

– Не делают, никто не учил, – усмехнувшись ответил мальчишка и соколиными глазами посмотрел на здоровяка, стоявшего рядом. А у того тем временем ком встал в горле, когда он понял, что этот юнец рядом с ним, дитя когда-то проклятого бога.

Дикари с чёрной кровью внутри своих тел, живущие в лесу Энкалиос, они никогда не вступали в бой за пределами своего дома. Но последнее время их леса стали страдать намного сильнее, корни деревьев превращались в чёрную желчь и неизвестно, на сколько далеко эта болезнь могла зайти.

Тишину, в которой были слышны лишь стоны пламени, разрушил пробежавший по земле визг, от которого звёзды на небе стали темнее. И чем больше времени проходило, тем сильнее становился этот ужасный звук, который сложно было описать словами. Словно сотни душ сжигали заживо. Этот крик вновь взбудоражил воинов на стене, заставив взвести свои тяжелые арбалеты и перебирать губами молитвы.

– Не на это я рассчитывал… не на это я рассчитывал… – пытался кто-то говорить про себя, но его шепот был слышен чуть ли не каждому.

Вокруг то и дело были слышны молитвы и слова маленьких защитных заклинаний. Немногие люди умели пользоваться волшебством, если это вообще можно было так назвать, а если и умели, то таких обычно нарекали любимчиками богов. Да только вот дело всегда было вовсе не в этом. Все умели, все могли, по нужде, по желанию. Но мало кто заходил далеко в изучении этих тайн. Волшебство соприкасалось с душой и не каждый мог овладеть им, да и не каждый мог противостоять такой силе. Словно что-то проникающее вглубь оценивало, присматривалось к воспоминаниям и желаниям. Обычно тела людей не выдерживали магической энергии, обычно люди торопились, обычно люди были жадными. Но вот избранные могли пользоваться ей так же, как проклятые, практически свободно. Возможно, они были просто умнее всех остальных и знали, что сперва стоит дать наполниться сосуду внутри тела. Позволить волшебству прикоснуться к сердцу и гладить его, пока оно не привыкнет, пока оно не впустит. И лишь после выбирать свой путь. Сердце проводник, через него проходят все желания.

Но вот много ли было таких?

Всего единицы… И то вместе с теми, кто уже давно покоился в своих могилах.

Визг сумасшедшего, сводивший с ума, кажется, звучал уже прямо под стеной, как вдруг он резко прекратился. Стена пламени почернела, молитвы солдат на стене стали громче, а кончики стрел засветились красными огнями.

– Не к добру это… совсем не к добру, – повторял одну и ту же фразу, один из маленьких воинов на стене, пытаясь держать арбалет ровно и унять свои дрожащие от страха руки.

– Эта тварь в пламени сделала своё дело! – фыркнул рядом стоящий солдат и сильно хлопнул паникующего товарища по спине.

А тот тем временем от испуга выпустил стрелу прямо в пламя, вонзившись во что-то она издала глухой проникающий звук.

– К-кажется, я в кого-то п-попал…

Оглашая темноту криками, совсем не похожими на боевой клич и совершенно не соблюдая никакого строя. Сотни тварей, словно насекомые, выбежали из-за пламени и понеслись в сторону стены. Сотня сменилась на тысячу в считанные секунды. Они спотыкались о камни и корни давно мертвых деревьев, втаптывали в грязь своих же. Но продолжали бежать как сумасшедшие вперед. Сотни стрел звездопадом понеслись на их головы. Раненые твари из бездны потустороннего мира падали в грязь, об них спотыкались бегущие позади и их просто втаптывали в землю. Вбивали в грязь не оставляя на поверхности даже кости.

Они рычали.

Издавали звуки скрежета трущихся друг об друга переломанных костей.

С пробитыми лёгкими, разорванными частями тела они бежали ещё столько, сколько могли. Стрелы неслись без остановки затмевая тёмные звезды. Добежав до высокой стены, гниющие монстры с мертвых земель могли лишь беспомощно смотреть на тех кто сверху и принимать на свои головы раскаленное масло.

Они могли лишь с рычанием ждать своей смерти.

Их хрупкие тела были совсем голые, покрытые глубокими гниющими рубцами, они были словно ненужные рабы, которых пустили первыми в сражение лишь для того, чтобы избавиться. Солдаты со стены вовсе перестали целиться и прилагать усилия в выборе цели. Их враги на земле превратились в красно-серую тучу, которая с визгом поглощала летящие в неё стрелы и прочие снаряды.

– Что это за твари, откуда их столько! – кричали со стены.

А трупов обречённых под стеной становилось всё больше и больше. Красная кровь лилась словно после дождя.

Совершенно всё вокруг было залито смешавшейся с грязью кровью. Её кислый запах стал оседать на дне лёгких. С каждой новой стрелой был слышен всплеск, как тварь падает во что-то липкое. А другие бегут вовсе не по твёрдой земле, а пересекают неглубокую реку. И звук ломающихся костей становился только громче.