Артем Белов - Хроники Бальдра. Творение рук человеческих

– Ха-ха! Проиграл! Проиграл!

Отец засмеялся и отвел пальцем грозное оружие подальше. Добродушно похлопав меня по плечу, он смахнул пот со лба:

– Молодец, сынок. Сегодня ты превзошел сам себя, и меня в придачу.

– А ты не поддавался?

– Честное слово конунга, – все еще улыбаясь, отец положил руку на сердце, – беги к маме, расскажи о триумфе. Вон, как она смеется…

Я, издав победный вопль, кинулся в объятия матери. Старший брат конунга, мудрейший из колдунов, Сверр Тучегон, подошел ближе, появившись будто из ниоткуда. Кивнув головой, он как-то по-вороньи посмотрел на брата, правителя Ингварра Благородного.

– Мой племянник растет не по годам… В четырнадцать лет победить конунга дано не каждому.

– Тренировки идут ему на пользу, – мягко улыбаясь, ответил Ингварр, – у мальчишки талант к ратному делу. Ему стоило родиться в семье начальника дружины. Королевский лоск – не для него.

– Я, как верховный колдун, обязан докладывать об успехах членов королевской семьи нашим богам. У Верманда огромный потенциал – он развит, любознателен и просто жаждет новых знаний. Я не имею права давать ему обращаться с пультами или учить заклинаниям, но он просит все настойчивее. Ты уверен в своем решении, Ингварр? Я иду против космических сил, скрывая его от Бледных, да простит меня Кархайм за эти слова…

Отец внезапно посуровел и глаза блеснули сталью:

– Мы уже много раз это обсуждали, Сверр. Я знаю, что мы – посланники богов, и не мешаю колдунам делать свое дело. Но иногда то, о чем нас просят…

– Молчи, ибо страшна кара Бледных, – шикнул Сверр, встопорщив бороду.

– Просто держи моего сына подальше от волшебных фолиантов и пультов. Едва Бледные узнают о нем, как сразу станут прочить в колдуны, а я не хочу ему такой судьбы. Он не заслужил.

Тучегон смотрел вдаль, туда, откуда на прелестный день надвигались темные дождевые облака. Порой проседь в его бороде блестела так, что казалось, будто на лице колдуна повисли сосульки.

– Ладно, – нагнувшись, Сверр подобрал деревянный меч, который я радостно бросил в пыль после победы, и отдал брату, – скажу, что юный Верманд питает страсть исключительно к ремеслу воителя. Это не будет ни ложью, ни правдой.

– Спасибо, Сверр.

– Благодари небеса за благосклонность.

Сверр зашептал слова на чужом языке, от которых по спине конунга побежали мурашки; пульты завибрировали и налились насыщенным синим цветом. Колдун воздел руки к небу, и, повинуясь воле мага, пульты издали низкий гул. Мгновение – и все затихло. Хмурые облака рассеялись и растворились, оставив небосвод совершенно чистым. Ингварр вздохнул и собрался было что-то сказать, но я уже успел вырваться из рук матери и примчаться назад.

– Папа, пойдем упражняться в стрельбе из лука!

– Конечно, Верманд, идем на стрельбище, – осекшись, отец рассеянно потрепал меня по голове.

Он взял меня за руку и повел прочь; я обернулся и успел заметить, как дядя Сверр медленно летит к своей хижине, паря в полуметре над землей.

– Вот будет тебе семнадцать, припишу к одной из дружин, – задумчиво, скорее самому себе, говорил папа, – наберешься опыта, поездишь по окрестностям, уму-разуму у воеводы поучишься. А там и до своей дружины недалеко. Ну, а потом… Да здравствует конунг Верманд Воитель.

Отец довольно улыбнулся, проведя рукой по длинным черным волосам, а я, наоборот, нахмурился:

– Как это, конунг Верманд? А ты? Ты – правитель Стохетхейма, куда уж мне до тебя!

– Я не вечен, сын, как и любой из нас. Рано или поздно, но настанет момент, когда я не смогу больше верно править королевством, а мою статую из самого старого дуба в саду поставят в Зале Славы, рядом с другими конунгами прошлого.

– Но я не хочу, чтобы ты уходил.

– А я и не уйду. Я займу свое место в небесных чертогах, рядом с Бледными, и буду смотреть, как ты правишь. А потом – как будет править твой сын. И сын твоего сына… Все твои братья слишком уж отдалились от государственных дел – не по плечу им такая задача. Управлять маленьким городом – это не судьбы королевства вершить.

– А что, если я стану колдуном? – беспечно спросил я.

Отец закусил губу.

– Брось ты это, сынок. Ты – прирожденный воин! Оставь магию седым старцам. Ну, вот уж и стрельбище.

Стрельба из лука давалась мне так же хорошо, как и фехтование. Свистя, стрелы одна за другой вонзались в потрепанную мишень, а отец прямо расщедрился на похвалы, что с ним случалось не так уж и часто. Я туго натянул тетиву и прицелился точно в «яблочко», как вдруг к ограждению подбежал запыхавшийся гонец. Я удивленно обернулся и опустил лук.

– Стреляй, не отвлекайся, – погрозил мне отец и отошел к посыльному.

– Милорд, срочные новости из Требьорна! Среди жителей волнения; выгнали колдуна из поселения! Грозятся прервать все торговые сделки и заблокировать дороги к деревне.

– Что их тревожит?

– Они отказались принимать волю Бледных. Колдун хотел исполнить священный долг, но жители ему не позволили.

– Ох, опять… – покачал головой конунг.

– Доставить приказ дружинам?

– Нет, нет, погоди. Я сам пойду и распоряжусь, чтобы сначала выслали ярла со свитой для переговоров. Попробуем решить все мирно, Бальдр и так трясет от волнений. Верманд! – крикнул он мне. – Продолжай упражняться и возвращайся в замок к обеду. Справишься сам?

– Конечно!

– Ну, хорошо. Идем, – кивнул конунг гонцу.

Я остался один и, пожав плечами, пустил в цель очередную стрелу. Такие вести не были необычными – хоть Стохетхейм и был оплотом религии и порядка, отдаленные города и деревни порой охватывали целые восстания. Люди не хотели подчиняться Бледным и их решениям, в безумной ереси прогоняя колдунов конунга. На их несчастные головы обрушивалась праведная кара – дружины сокрушали несогласных, а иногда и цверги, соблюдая древний договор с людьми, подавляли бунты в небольших селениях. Но отец не любил, когда цверги вмешивались – он вообще не доверял этому народу. «У цверга что ни слово – то загадка, они за нос нас водят да посмеиваются», – всегда говорил Сверр. Я видел их пару раз на официальных приемах – мне показалось, что они что-то знают такое, о чем не догадываются другие, и потому чуть не лопаются от гордости. Только альвов и осинников не посещали королевские колдуны – с дикарями Стохетхейм либо воевал, либо находился в шатком мире.

Вздохнув, я снова туго натянул тетиву, и уже собрался было поразить мишень, как меня окликнул звонкий голос:

– Верманд! Ты чего это тут делаешь один?

От неожиданности я дернулся, и стрела просвистела куда выше цели, отправившись в далекий полет в лесок за замком. За оградой раздалось хихиканье – девочка, зажав рот обеими ладонями, едва не падала со смеху.