Константин Ганин - Хрупкие слова женского рода

Первое, что я почувствовал, переступив порог, падение, а потом невесомость. Мое одеяло распахнулось и затрепетало надо мной, и сбоку от меня, и подо мной. Не сразу поняв, как такое возможно, я огляделся. А вот нет никакого одеяла. Крылья есть. Новенькие, беленькие, в кирпично-красных разводах и пятнах. Шикарные крылья! Я совершил какой-то кульбит и полетел.

Я ловил воздух, я пристраивался рядом с какой-нибудь другой бабочкой, и мы начинали виться в воздухе друг вокруг друга. Я складывал крылья и падал, расправлял и снова парил. В полной мере описать свой восторг от полёта я не смогу. Это было весело. Это было пьяняще. Я чувствовал себя свободным.

Прошла целая вечность в этом наслаждении. Дверь, через которую я вошёл растворилась где-то в беспредельном пространстве. Только свет, только мелькающие вокруг краски.

Прилетавшись и осмотревшись, я понял, что в царящем хаосе был строгий, но сложно различимый порядок. Хаоса не было. Все летали куда-то и зачем-то. Неуёмное и счастливое возбуждение имело структуру. Влившись в один из потоков, я достиг пика своего восторга, следуя виражам и падениям своих спутниц. В какой-то момент мы смешались со встречным течением. Всё перепуталось и закрутилось. И вдруг распалось. Я оказался потерянным среди хлопьев разноцветного снега.

Впрочем, и не снег это был вовсе. Ну, если и похоже на снег, то точно не на холодный водяной снег. Эта вьюга была разноцветной, состоящей из полупрозрачных и переливающихся хлопьев. «Снег» летел откуда-то сверху. Казалось, что прямо оттуда, откуда исходило сияние. Он крутился и вихрил без ветра. Разноцветные бабочки врывались в его кружение, выхватывали по яркой, переливающейся снежинке и улетали. Царила жуткая кутерьма. Разноцветные крылья перемешивались с яркими хлопьями, и было непонятно, кого же больше – бабочек или снежинок.

Я замешкался в этом водовороте цветных пятен. Увидев прямо перед собой ярко-алую переливчатую снежинку, я, повинуясь какому-то высшему чувству, схватил ее. Пульсирующее биение энергии в нитях и узелках неведомой ткани передалось мне. Я затрепетал крыльями и упал в мелькающую воронку, состоящую из других бабочек. Здесь не было так тихо, как в восходящем потоке.

– Ты где нашел такую красулю? – прозвенела моя соседка, синяя бабочка с бежево-голубой снежинкой.

– Какая прелесть! – прозвенела другая, обмахнув меня белым крылом.

– Держись левее, новичок! – весело дзынькнула третья, унося в лапках розово-сиреневый туман.

Я послушался её и перетёк левее. В общем световороте выделился тоненький поток таких же, как я, обладателей ярко-красных снежинок. Наш ручеек завился, завихрился. В конце очередной большой петли он отделился от общего потока. И полетел влево и вверх. Туда, где вдали переливалась и мерцала восхитительно яркая алая нить. Бабочки запели удивительной красоты песню. Тихую, шелестящую, со звонкими всплесками цветных бусинок. До этого никогда не думал, что в песне могут быть бусинки. Их звон заставлял нас делать взмахи крыльями в такт, синхронно. Наш поток перевивался, вытягивался.

Подлетев к алой нити, обвив её, мои соседки отдавали свою «снежинку» ей. Нить росла и удлинялась прямо на глазах. Вложив снежинку, те же бабочки принимались порхать вокруг, дуновением крыльев уплотняя и сглаживая переливчатую поверхность своего творения.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.