Екатерина Соллъх - Осквернённый мир. Инквизитор

Многие горожане не любили котов, даже называли их пособниками не то дивного народа, не то демонов. Кто-то суеверно считал их целителями и оберегами от зла, с которым они якобы водились. Кто-то безжалостно убивал ради засушенных лапок, которые так охотно скупали солдаты перед отправкой на юг. Сам же Нат прекрасно знал, что у котов весьма странные отношения с дивным народом, а вот демонам они точно враги. Эти животные умели чувствовать скверну и сторонились тех, кто был ею отмечен. Впрочем, священников они тоже почему-то не любили, как и Апостолов, святых воинов человечества.

Вот уже много лет Нат подкармливал котов колбасными обрезками. Это стало чем-то вроде традиции или личного ритуала. Они никогда не ждали его, но всегда приходили на звук шуршащей бумаги. Он же никогда не забывал взять у Лайфа заветный свёрток. И сегодня Нату наконец-то повезло. Он нашёл то, что искал все эти годы, то, из-за чего вообще начал подкармливать уличных котов. Вернее, того. Одного из десятков, такого же, как все остальные. Но интуиция подсказывала Тайлану – это именно он, тот самый, долгожданный.

Нат выудил из набросившихся на еду и утробно урчащих котов одного – тощего, чёрного и зеленоглазого, оскорблено уставившегося на своего мучителя и возмущённо занывшего на одной ноте. Это определённо был кот-страж. В их существовании не были уверены даже учёные Священной Канцелярии, что уж говорить про обычных горожан? А вот в армии верили, да ещё как! Котов там ценили, хотя вряд ли кто из солдат мог отличить обычного кота от кота-стража. Впрочем, даже самых обычных хватало, чтобы предсказывать наступления, отгонять скверну и мелких ночных демонов и поднимать боевой дух. Церкви приходилось мириться с этим предрассудком, а войсковые капелланы его даже одобряли. По слухам, коты-стражи не только могли распознать даже самого искусно спрятавшегося демона, они отпугивали их, особенно мелких, и помогали вычислить крупных. Эти животные могли учуять даже крупицы демонических семян, сокрытых в человеческих телах и душах. Коты-стражи были очень полезными, но при этом невероятно редкими.

Нат засунул недовольно ворчавшее и пытающееся вывернуться животное под шинель, прижал его ладонью, успокаивая, и пошёл домой. Священная Канцелярия выдавала своим сотрудникам небольшие квартирки в собственных многоквартирных домах, из которых, при желании, можно было переехать в какое-нибудь более уютное место. Конечно, эти дома были средоточием праведности, самопожертвования и веры, но и демоны там заводились чаще, чем в каких-либо иных, особенно суккубы. А от запаха благовоний и демонических эманаций не спасали порой даже толстые стены и тройной слой защитных гексаграмм и щитов. Но Ната его квартира вполне устраивала. Ему не надо было заботиться об уборке и стирке, этим занималась пожилая семейная пара, жившая на первом этаже. Соседи не лезли в его личные дела, как и он – в их. В этом доме никто никого и ни о чём не спрашивал. А если кто-то и предавался недопустимой ереси, законники выходили на него сами. Им не нужны были доносы, хватало собственных наблюдений и анализа. Впрочем, от этого квартала даже Стражи Закона старались держаться подальше.

Заперев дверь квартиры, Нат обновил защитную гексаграмму и выпустил на пол пригревшегося и уснувшего кота. Тот недовольно вякнул и отправился осматривать свои новые владения. Нат усмехнулся и пошёл на кухню. Ему предстояло выбрать, какой миской и какими консервами пожертвовать.

В городе было шумно, но сюда гомон веселящейся толпы почти не долетал. Лишь вспышки праздничных иллюминаций иногда пробивались сквозь опущенные плотные шторы на окнах. Горожане старались не заходить в этот квартал лишний раз. Чтобы не мешать святым защитникам предаваться молитвам и размышлениям. И чтобы не попасться им под горячую руку.

Вокруг лишь темнота, наполненная хриплым, больным дыханием. И ещё сдавленными рыданиями, полными отчаянья и боли. Сознание вязнет в этих звуках, мучительно пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь. За что-то, что не вызывает такой резкой, саднящей боли в подреберье. Но в этой вязкой, душной темноте нет ничего, кроме тонких, худых до невозможности рук, скрюченных ломких пальцев, что тянутся, тянутся…

– Не отбирайте его! Не забирайте моего мальчика! Нет! Он нормальный, клянусь вам! Не забирайте! Натаниэль!

И опять сдавленные рыдания, перемежаемые воплями и мольбами. А скрюченные тонкие пальцы, все в мелких белых шрамах, всё тянутся, тянутся, стараясь схватить. Почти касаются невидимого в темноте тела. Но сколько бы ни старались, им не дотянуться. Жуткие белые руки в кромешной тьме.

Вздрогнув всем телом, Нат Тайлан проснулся в своей постели. Ему не хотелось поворачивать голову и открывать глаза – он знал, что увидит. Или, вернее, кого. Когда она приходила, ему всегда снился этот старый детский кошмар. Не открывая глаз, Нат призвал очищающий огонь через стигмату на правой руке. Пламя зародилось где-то в мозгу, прошло по нервам, опалило кожу, прорвалось через рану на ладони. Привычная боль успокоила его и позволила привести мысли в порядок.

Нат сел на кровати, не открывая глаз. Ему не хотелось смотреть, не хотелось её видеть. Он резко развернулся и вслепую выбросил руку вперёд. Пламя сорвалось с ладони, оставив после себя только жжение в краях обнажившейся раны и чувство опустошённости. Последовавший за этим протяжный крик и разлившийся по комнате запах ладана и горящего дерева дали Нату понять, что он попал в цель.

В который уже раз он убивал эту суккубу? Двадцатый? Двухсотый? Она возрождалась с непонятным упорством и, что ещё необъяснимее, не пыталась его совратить. Суккуба просто приходила и смотрела, даже ни разу не заговорила с ним. Такое поведение было странным, нетипичным для этой породы демонов, но разбираться с её мотивами Тайлану не хотелось. Как и с тем, как ей раз за разом удавалось обойти его защитную гексаграмму. В его ушах всё ещё стоял полный отчаянья женский плач, которому не было места в этом мире.

Нат медленно выдохнул, провёл ладонью по лицу, стирая остатки кошмара, и открыл глаза. Серый предрассветный сумрак едва пробивался сквозь плотные шторы. Как он и предсказывал, снег ночью закончился, успев перед этим до половины залепить окна. Подобранный вчера кот-страж безмятежно дрых на сложенной аккуратно на стуле форменной одежде Ната. Он, казалось, вообще не заметил демоническую гостью.

– И зачем только притащил? – Раздражённо посмотрел на него Нат, но трогать не стал. Суккуба действительно никогда не вредила ему, просто надоедала своим существованием. Но она всё-таки была демоном, а кот-страж даже ухом не повёл.

А ему, как старшему инквизитору, вообще не положено было терять самообладание, тем более из-за таких мелочей, как суккуба! Нат встал, окончательно проснувшись, сделал комплекс утренних силовых упражнений и отправился в душ. Потом он приготовил себе завтрак – полпайка и какао. Галеты оказались на редкость сухими и твёрдыми. Из-за перебоев с поставками в столовой выдали стандартные пайки, вместо положенных инквизиторам усиленных, хоть и в удвоенном количестве. Это в какой-то мере выправляло положение, не слишком сильно. Ежедневные рационы, предназначенные для обычных граждан, не отличались ни достаточной для организма инквизитора питательностью, ни вкусовыми качествами. Когда случались перебои, Нат обычно докупал продукты и готовил что-нибудь сам, но вчера все нормальные продуктовые лавки были закрыты, а у Лайфа хлеб с ветчиной не водились, если только они не были какого-нибудь редкого и дорогого сорта.