Евгений Гаврилов - Врата Рассвета

Двое антийцев прицепились к нему на одном из шумных перекрестков. Парочка в перепоясанных алыми кушаками пестрых облачениях так и пожирает взглядами.

Мир словно потерял добрую половину красок. Только этого не хватало. Подарок от Афрея? Вряд ли эти двое хотят узнать дорогу или позарились на его кошелек. Проверки ради Рино еще два раза резко обернулся – и каждый раз ловил напряженные взгляды непрошенных попутчиков. Нет, это точно не случайность. Спасибо хоть, сыщики из них никакие. Неужели Афрей за проведенные в Ниланте годы не разжился толковыми шпионами?

Какое-то время Рино бесцельно брел по улице, борясь с поднимающейся в глубине души паникой. Чего им надо? Что от них ждать? Как долго за ним следят? Известно ли им, что он остановился в «Белой Сливе»? Совсем не те вопросы, на которые можно получить ответ. Разве что подойти к бездарным шпикам и спросить напрямик. Окружающая толпа – наилучшая защита. Антийцы не рискнут предпринять что-то серьезное на глазах у бесчисленных зевак. Или рискнут? Попробовать удрать, воспользовавшись толчеей? Или, наоборот, нырнуть в один из бесчисленных проулков, оказавшись в лабиринте узких улиц, где даже опытный сыщик запросто собьется со следа?

Пока мысли упившимися зайцами метались в голове, количество следящих за ним антийцев удвоилось. Когда Рино, в очередной раз обернувшись, вместо примелькавшейся парочки обнаружил четверку преследователей, сердце ухнуло куда-то в сторону пяток. Похоже, он изрядно недооценил собственную значимость в глазах Афрея. Попробовать искать защиты у городской стражи? У антийского посланника довольно золота, так что подобная попытка приведет его прямиком в мышеловку. Наивно полагать, будто местные блюстители порядка – бессребреники, любящие закон сильнее собственного кармана.

Пока он безуспешно искал способы отделаться от назойливой компании, навстречу из гомонящей толпы вынырнуло еще несколько антийцев в цветастых одеждах. Рука метнулась к рукояти меча. Он и сам не понимал, что собирается делать – не пытаться же размахивать оружием посреди людной улицы!

Шагавший чуть впереди прочих обладатель пышных усов и аккуратно подстриженной бородки резким движением выбросил вперед руку. Палец с покрытым лаком ногтем украшает золотой перстень с огромным алым рубином. Драгоценный камень сияет, словно закатное солнце, испуская тревожный алый свет. Видят ли его люди на улице? Если видят – почему никак не реагируют? Тревожное сияние лишает воли, сознание медленно уплывает куда-то вдаль. Враз ставшие ватными ноги подкосились, однако упасть ему уже не дали. Наверное, то же самое чувствует тряпичная кукла в детских руках. Рино почувствовал, что его потащили куда-то в сторону. Сопротивляться? Закричать?

– Отлично сработано, Уфиз. – Голос Афрея. Хлопнула дверца повозки, в которую его засунули, словно мешок с мукой.

– Благодарю, господин.

– Верни мне перстень. – Потребовал старик. Рино едва различил в красном мареве, как золотое кольцо заняло место на пальце сановника. – Воистину Благословенные благосклонны ко мне. Я смогу порадовать не только повелителя, но и деспота. Трогай!

Колеса загрохотали по камням мостовой. Грохочущий звук словно оборвал последние нити, которыми Рино пытался цепляться за реальность – и все обратилось в гулкое немое ничто.

Ни пробуждения, ни забытья. Мир превратился в набор алых всполохов, перед глазами медленно вращается сверкающая карусель. За бесконечной кроваво-красной пеленой скрывается огромный змей, чьи глаза смотрят в самую глубину души мудрым равнодушным взглядом. Ни пространства, ни времени, а только пробирающий до самых сокровенных желаний бесстрастный взор поразительного и неведомого существа…

– Очнитесь, сударь. – Суховатый старческий голос разрушил мучительную иллюзию – словно сдернули алое покрывало с клетки.

Рино медленно открыл глаза. Раскрашенный прихотливыми узорами высокий потолок неторопливо вращается, затягивая в муторный бесконечный хоровод. К горлу подкатила тошнота. Он лежит на чем-то мягком, по телу постепенно разливается живительное тепло. Бессилие медленно разжимает когти.

– Где я?

– В моем поместье. Счастлив принимать Риноаро из высокой семьи шаккура Ясеневого владения.

Не слишком-то радостно вновь слышать свое полное имя. Больше всего хочется пробормотать что-то невнятное, закрыть глаза и забыться тяжелым, беспробудным сном. Вот еще бы обстановка хоть немного располагала… Стиснув зубы, Рино ухитрился сесть – как оказалось, посреди огромной заправленной кровати, на которую его положили прямо в одежде и сапогах. Что ж, обнаружить себя в одном лишь исподнем был бы куда менее приятно.

Вокруг – просторная комната, поражающая изысканной роскошью отделки. Алый нилантийский бархат, золото и мореный дуб. Неподалеку от кровати в глубоком кресле с удобством разместился Афрей собственной персоной.

– Здравствуйте, юноша. Поверьте, я вовсе не хотел доставлять вам подобный дискомфорт. – На ссохшейся физиономии антийца заиграла любезная улыбка.

– Но доставили же, – кисло возразил Рино. Главное – не сболтнуть лишнего. Антийский мерзавец выкрал его из-за происхождения. О том, что пленник стал свидетелем расправы с отрядом меченосцев, сановник деспотии не знает. Главное – не подарить ему это знание неосторожной обмолвкой. Еще бы красная муть перестала плыть перед глазами…

Улыбка на лице Афрея стала чуть шире.

– Я рад, что вы более не пытаетесь выдать себя за того, кем не являетесь. Это, несомненно, делает честь вашей рассудительности.

Рино едва заметно поморщился. Нужно быть совсем уж идиотом, чтобы продолжать бесполезную комедию. Славословия Афрея его совершенно не тронули. Итак, он вляпался в прескверную историю.

– Чего вы от меня хотите?

– Ваш почтенный отец, юноша – большой мастер политической игры, но совершенно неверно расставляет приоритеты во взаимоотношениях с деспотом. – Афрей сокрушенно покачал головой, будто мудрый учитель, раздосадованный упрямством непослушного ученика.

– Полагаете, заложник станет действенным рычагом? – Догадался Рино. В памяти всплыл образ отца. Мрачный массивный мужчина с выпирающей вперед челюстью и угрюмыми глазами. Властитель Ясеневого Замка славится суровостью, доходящей до откровенной жестокости. Насколько же наивно полагать, будто всемогущего тирана хоть сколько-то озаботит судьба младшего из сыновей, вульгарно удравшего из его владений!

– Ну что вы, юноша! – Афрей рассмеялся мелким, дребезжащим смехом. – Я прекрасно осведомлен о скверном характере вашего родителя. Но, поверьте, Антия – совсем не та страна, где в ходу столь же суровые нравы. Нам претит бессмысленная грубость и жестокость.