Евгений Гаврилов - Врата Рассвета

Хозяин с довольным видом принял звонкие монеты, ссыпал их в ящик где-то под барной стойкой.

– Сена! Эй, Сена! – на крик появилась миловидная девушка в белоснежном фартуке. – Отведи гостя в седьмую комнату. И распорядись, чтобы ему приготовили обед.

Служанка приветствовала гостя глубоким поклоном. Ну и нравы тут – не хуже, чем в Замке Ясеня…

Если бы пару месяцев назад ему сказали, что вкусный обед и баня – вполне достаточный повод для счастья, он бы, пожалуй, не понял, о чем речь. Но сейчас, избавившийся от дорожной грязи, в чистой одежде и с приятной тяжестью в животе, юноша почувствовал себя на вершине блаженства.

Какое-то время он провел, бесцельно валяясь на кровати. Из-за прикрытых тяжелыми шторами окон доносится едва различимый городской шум. Никогда раньше Рино не оказывался в одиночестве так далеко от дома. Тем более – в столь огромном городе. Только сейчас он сообразил, что теперь в его распоряжении – три совершенно свободных дня. Ни бесконечной дорожной пыли, ни еще более бесконечной тряски в седле, от которой даже привычное к верховой езде тело к вечеру кажется набитым соломой мешком.

Ну, хорошо, мелькнула в голове совсем уж паническая мысль. Три дня – это всего лишь три дня. Рано или поздно они закончатся, и его путь на восток возобновится. Но что потом? Однажды он въедет в распахнутые ворота Города Ключей, за которым раскинулся Великий Восточный Предел, закрытый для человеческого рода. Но ведь и там будет все то же самое – абсолютная пустота в голове и отсутствие планов и идей. От этого не убежишь и не спрячешься, как от охотников шаккура! На какое-то мгновение он показался себе настолько крохотным и беззащитным посреди огромного и равнодушного мира, что в пору разреветься, словно ребенок над собственноручно разбитой игрушкой.

Реветь он, разумеется, не стал. Что толку переливать из пустого в порожнее? Вот как на горизонте покажется Город Ключей – там и будем думать, как отыскать свое место в мире, каким бы оно ни было. А пока что – нет никакого смысла торчать в уютной комнате. Это ведь первый раз, когда он оказался за пределами Ясеневого владения. Конечно, могучая крепость правит не одними лишь деревнями. Два города признали властителя Ясеневого Замка своим владыкой. Рино не раз бывал и в сонной, степенной Айхаке, и в более шумном и деловитом Кеосанте, но провинциальные городки останутся провинциальными городками, какие бы склоки высокородных семей ни бурлили под сводами особняков местной знати. Землями Востока правят пять Великих Городов, и Ниланта – крупнейший среди них. И первый, в который он сумел вырваться.

Не забыв запереть дверь, он спустился по устланной ковром лестнице. Какое-то время размышлял, отправиться на прогулку верхом или оставить Хитреца в конюшне. Четвероногий друг, непривычный к долгим переходам и путешествиям, вряд ли так уж рвется на улицу. Да и как поведет себя непривычный к толпе конь, оказавшись посреди городской толчеи? Лучше уж размять ноги, не опасаясь, что Хитрец выместит раздражение на некстати подвернувшемся под копыто олухе.

Улица встретила знакомым беспокойным гомоном. Раскаленный диск Колесницы Шого стоит в зените, медленно клонясь к закату. Несколько часов он бесцельно бродил по залитым солнечным светом улицам Ниланты, совершенно по-провинциальному глазея на широкие бульвары и неизменную толпу, вобравшую в себя людей тысячи племен и народов.

В центре города возвышается циклопический Храм Неба – колоссальная многоярусная башня, уходящая высоко в небеса. Круглый год к ней стекаются бесконечные паломники, жаждущие соприкоснуться одной из величайших святынь религии Небесного Свода.

Более пяти столетий назад ополоумевшие от запредельного могущества чародеи устроили жуткое побоище, стремясь утвердить власть над миром. Вскипали реки, рушились горы, исчезали в магическом пламени страны и народы – и тогда Шого, утомленный не смолкающими день и ночь молитвами, положил конец колдовским бесчинствам.

Бог-Солнце даровал человечеству три печати. Огромные каменные плиты, украшенные божественными знаками, накрыли Силорию незримым и необоримым куполом, лишившим колдунов могущества. Чародеи и маги стали жалкой тенью самих себя. Те, в чьей власти было сжечь дотла целый материк, отныне обречены влачить существование, полное ограничений, в тоскливых воспоминаниях о той силе, которой им не хватило мудрости распорядиться разумно. А чтобы чародеи, пусть и усмиренные силой божественных печатей, не забыли урока Бога-Солнце, Шого даровал своим служителям особую власть: его жрецы способны и вовсе лишать колдовство гибельной силы, без которой любой чародей становится беспомощнее самого обычного пастуха.

Рино не удержал ехидной ухмылки. Из трех печатей, хранящихся в величайших храмах Небесного Свода, нилантийская – не совсем настоящая. Легенды гласят, что первые две Шого изготовил сам, но процесс сотворения каменных скрижалей оказался труден даже для него. Богу-Солнце бы передохнуть, да взяться за дело с новыми силами, но тут в игру вступила Шерхея. Каждому ведомо: где Ночная Хозяйка приложит руку – быть беде. Но Шого, убаюканный показной покорностью супруги, доверил той изготовление третьей скрижали.

И вот теперь в храмах Города Ключей и Эрвайде хранятся подлинные и истинные печати, в чьем камне заключена необоримая сила самого Бога-Солнце. А в Нилантийском Храме Неба – таинственная каменюка, чье назначение так и не разгадали самые мудрые из мудрых. Одно вся Силория знает доподлинно – магам плод трудов Шерхеи не доставляет ровным счетом никакого дискомфорта. Жрецы храма держат печать где-то в тайном святилище, не торопясь выставлять на всеобщее обозрение.

Впрочем, вся эта история вовсе не мешает паломникам стремиться к одному из величайших чудес Силории. Скорее наоборот – служит многозначительным намеком, из которого каждый извлекает уроки в меру собственной испорченности.

Бесконечная паутина улиц разбегается от четырех огромных рыночных площадей. На одну из них Рино и привели его бесцельные блуждания. Вокруг, насколько хватает глаз – ряды лавок и шатров, где продают, кажется, любые товары, какие только есть на белом свете. При виде пестрой толпы в душе всколыхнулась надежда натолкнуться на что-то диковинное и чудесное. Всколыхнулась – и бессильно угасла: на прилавках разложены почти исключительно изделия из металла, в которых равным счетом ничего интересного. Инструменты, медная и бронзовая утварь, кое-где торчат из плетеных корзин пучки стрел. Промеж прилавков – ожесточенно торгующиеся люди. Продавцы пытаются содрать с покупателей семь шкур и жабий хвостик, те, в свою очередь, пытаются оставить торговцев с носом.