Ася Бриз - Кая. Зов Пустоши

Отец сидел в кресле за своим рабочим столом, подперев голову рукой, и равнодушно поглядывал на разворачивающиеся события.

Видимо, равнодушно, я различала эту его внимательную заинтересованность правителя. Хуже, что он разглядывает лики подданных, пока они треплют меня.

– Не горячись, – осадил графа маркиз Шер Данас. – Эта малышка спасла жизни всем нашим дочерям.

– Сначала подвергнув угрозе, – хмыкнула Анисия.

Маркиз прошелся по женщине внимательным взглядом:

– Песнь Пустоши невозможно предсказать, – повторил он мои слова. – Навьи твари могли с тем же успехом залететь на территорию крепости.

– Не могли, – перебила его Анисия, – над крепостью храмовники ставили защиту.

– Допустим, в любом случае пострадали бы дозорные, далеко не факт, что они сразу бы сориентировались. Насколько я знаю, подобных инцидентов раньше не было.

– Не было, – покачал головой отец, и это были его первые слова за этот вечер.

– Жертв могло быть больше, – кивнул маркиз. – Здесь, скорее, стоит вопрос как не допустить подобного, даже не так, можно ли что-то сделать, чтобы минимизировать угрозу. Молодая княжна права, далеко не все способны быть хладнокровными перед лицом Пустоши.

– Молодая княжна, – скривился баронет, – да простит меня князь, – легкий полупоклон в сторону моего отца, – но я буду говорить очевидные вещи. Так вот, она сама несколько похожа на создание Пустоши! И то, что рядом с ней ручной собачкой сидит сумеречный волк, только подтверждает мои слова.

Еле сдерживаемую ликующую улыбку Анисии сложно было не заметить.

Слова баронета попали в цель.

Все-таки чуют, вопрос только – что? Хотя нет, степень возникающих вопросов настолько велика, что мне даже мыслить в ту сторону не хочется. Как я могла почувствовать песнь? Связано ли это с моей мутацией? И стоит ли об этом кому-то говорить?

В кабинете повисла пауза, та самая, которую не хотят прерывать даже шелестом одежды.

Нет, не стоит. Пожалуй, даже отцу пока говорить не нужно.

– Спасибо за политкорректное «создание Пустоши», а не попросту тварь, – хмыкнула я.

Баронет Грегор Шанский нервно оправил свое жабо, отводя взгляд в сторону.

– Да простит меня князь, – я сделала легкий полупоклон в сторону отца. – Но пользуясь тем, что здесь сейчас не большой совет княжества и не малый круг заседаний. А собрались отцы дочерей, которые чуть не пострадали по моей вине. Я скажу так, – на этих словах я подалась вперед, не отрывая взгляда от жирной потной шеи в дурацком кружевном жабо. – Не вашего ума дело, баронет, на кого я похожа. Такое грубое оскорбление спишу на аффект, а не на желание сыграть на нападении тварей, чтобы выторговать себе компенсации, бонусы и привилегии! Вы замечаете нечто противоестественное в моей внешности. А я замечаю, как вы поглядываете на карту княжества. Конечно же, ведь вы уже давно подаете прошение о присвоении к вашему поместью части леса, которое никак не эксплуатируется княжеством. Вы ведь заядлый охотник? – я усмехнулась, почти с наслаждением замечая, как бледнеет лицо мужчины.

– А в лесу в этом, вот огорчение, нельзя заниматься охотой. Там питомник оленей, который создала еще моя бабка, княгиня Заяна. И не потому ли там внезапно стали появляться следы тварей, их логова, и пропадать люди, что вы просто хотите там спокойно охотиться? Выбив разрешение на присмотр за территорией, плавно переводя в угодья поместья, – я выдохнула, ответом была полная тишина, в которой баронет встрепенулся будто воробей, стряхивающий с себя грязь.

– Да что вы несете? – голос его дрогнул, он обеспокоенно посмотрел на князя.

– А вы? – усмехнулась я, запуская пальцы в теплую шерсть волка.

Грегор Шанский сглотнул, нахмурил брови и явно был готов ответить, но я резко взмахнул рукой, останавливая его.

– Я лишь демонстрирую вам, что тоже могу заключать поспешные выводы, не разбираясь в фактах. И бросаться обвинениями так же обучена. Как и многому другому, – в этом месте я повысила голос и в упор посмотрела теперь уже на графа. – Меня многому учат. Это ли вы имели ввиду, когда говорили про мою жажду славы? Или что-то еще, а, граф Арас?

Граф бросил осторожный взгляд на князя.

– Это, княжна. На Севере раньше не учили дочерей обращаться с клинком.

Я хмыкнула:

– Видимо, мир меняется, граф Арас, и Пустошь подступает.

Я не дала вновь повиснуть тишине, продолжила, повысив голос.

– Приношу официальные извинения, что подвергла ваших дочерей опасности. Север столкнулся с невиданным ранее, твари появляются совсем близко. Нам всем стоит быть внимательнее и собраннее. Смею надеяться, что этот случай научит девушек быть осторожнее. Как и нас всех.

Граф зло фыркнул и открыл было рот, но послышались громкие хлопки герцога. Все замолчали.

– По-моему, достаточно, Легард, заниматься бичеванием девочки, – герцог Санский обернулся к моему отцу. – Самое время обсудить, в какую сумму княжеству встанет вызвать храмовников, чтобы они ставили новый заслон. И стоит ли обращаться за помощью в столицу.

Отец усмехнулся:

– Ты прав, мой друг, – голос его был глух, но очень четок. – Господа, раз моя дочь принесла извинения, пора бы ее отпустить, а то сколько, – он развернулся в сторону начальника тайной канцелярии, – Рихард, напомни, сколько там тварей Кая порешила.

– Три, – без эмоций ответил он.

– Трех, – повторил мой отец, вновь разворачиваясь к аристократам.

– Не я их убила, а МЫ, все, кто там находился.

Отец покивал в такт моим словам:

– Вот для этого и нужен близкий круг, чтобы всегда могло быть это МЫ в сложной ситуации, – он отбил пальцами ритм по подлокотнику, осматривая всех присутствующих.

– Кая, твоя жесткость меня расстраивает. Ты сказала, смеешь надеяться, что девочки чему-то научатся. Чему они научатся? Не доверять своей княжне? Люди разные, и преданность тоже разная. И не все достойные люди хорошо держатся в седле. Ты права лишь в одном. Мы говорим о твоих ошибках, а должны в первую очередь говорить о прорыве тварей, ситуации беспрецедентной.

Граф с тоской посмотрел на чашку с отваром, ему явно хотелось чего-то покрепче. Баронет в сотый раз дернул свое жабо, кожа на шее уже покраснела. Анисия красиво крутила пустую чашечку в тонких пальцах.

– Ты наказана, – продолжил отец, обращаясь ко мне, но оглядывая всех. – Наказанием тебе будет лишение этого круга верных людей. Раз не научилась еще заботиться о подданных, значит, и фрейлины не положены, – он сделал паузу, уловил вспышку радости на моем лице и, усмехнувшись, продолжил. – Ты уравниваешься в правах со всеми юными аристократками княжества, отныне ты не имеешь никакого права им приказывать.

Я сдержано кивнула, принимая наказание. Слишком мягко – читалось на лицах господ.