Олег Паринов - Отшельник. Вокруг одни поэты

Постепенно, под звуки голоса епископа, игловидные жала у золотых жуков уменьшились в размерах, а потом и вовсе исчезли. Их сверкающие тельца стали миниатюрнее, а крылышки, наоборот, выросли. Опасные создания прямо на глазах превратились в симпатичных золотистых мотыльков. Сияющие бабочки грациозно закружились над головой застывшего на пне монаха, а затем соединились в порхающую гирлянду. «Живой святой» заворожено следил за их чудесным превращением. Он затянул свою коротенькую песенку во второй раз. Мотыльки вытянулись в длинную сияющую цепочку. То отлетая, то снова возвращаясь к лицу инока, они как будто манили Иоганнеса за собой. Епископ поднялся с пня, и, не сводя глаз с парившей в воздухе вереницы золотых бабочек, двинулся в неизвестность. Многократно ныряя вслед за мотыльками в, казалось, непроходимые заросли кустарников, Паблиотти потерял счет времени. Пару раз он пробовал было остановиться. Но золотые светлячки тут же возвращались. Их становившийся угрожающим полет, а также появление острых жал подавляли краткие всплески строптивости у пленника. Помолившись святому Аполлинарию и положившись на судьбу, Иоганнес продолжал путь.

Окружающий лес мало-помалу менялся. Чем дальше углублялся в него епископ, тем выше и толще в обхвате становились деревья. Солнечные лучи уже с трудом пробивались сквозь их раскидистые кроны. После очередного ныряния в непролазные кущи, Иоганнес вышел на небольшую, поросшую травой поляну. Ветви деревьев здесь расступались в стороны, и вся лесная прогалина была залита ярким солнечным светом. В центре лужайки стояла в задумчивости маленькая девочка с изумрудными волосами. Ее длинные кудри охватывал венок из пушистых желтых одуванчиков. На крохотном личике выделялись огромные василькового цвета глаза, курносый носик и ярко-красные губы. Малышка была одета в нарядный сарафан светло-зеленого цвета, переливающийся серебристыми бликами в лучах солнца. Из-под длинного подола выглядывали тонкие босые ножки. «Как эта кроха оказалась одна в дремучем лесу?» – успел подумать Иоганнес.

Девочка подбросила в руке мячик из скомканной травы и звонким голосом запела песенку-считалку:

Остатки волос на голове епископа встали дыбом, когда он вдумался в смысл детской песенки. Как зачарованный смотрел Иоганнес на странного резвящегося ребенка.

Мотыльки плавно опустились на рукава рясы и плечи монаха, словно покрыв их золотой шалью. Крохотные бабочки отдыхали, изредка взмахивая сияющими крылышками.

Девчушка подняла свой взор и посмотрела прямо в глаза Его Преосвященству. Иоганнес вдруг почувствовал, как все вокруг него застыло в немом оцепенении. Пришло понимание, что тело перестало его слушаться. Околдованный монах не мог теперь даже шевельнуться.

Малышка, забавно прыгая на одной ножке, приблизилась к епископу. Она остановилась в шаге от него и с детским любопытством посмотрела снизу вверх. На ладошке девчушка продолжала подбрасывать мячик из скомканной травы.

Внезапно золотой кинжал на поясе у Иоганнеса задрожал, издавая тонкий мелодичный звон.

– Мое Творение-шсс привело ко мне человечка-тсс, – произнесла маленькая девочка.

Ее тихий голос вполне можно было принять за шелест листвы в кронах деревьев.

– Шуенна не причинит-шсс вреда избраннику-шсс моего Творения-тсс, – продолжила малышка. – Но пусть человечек-шсс удивит Шуенну-тсс. Что ты-шсс можешь, чужанин-тсс?

– Кто вы дитя? – неуверенным голосом ответил вопросом на вопрос Иоганнес. – И каких чудес ждете от меня?

– Чужанин-шсс не знает Шуенну-тсс? – разгневанно повысила голос девчушка.

Деревья, окружавшие лесную поляну, угрожающе зашелестели листвой. Со всех сторон послышался громкий треск сучьев. Алые губки девочки широко раздвинулись. В сразу ставшем большим рту показались острые треугольные зубки. «Да человек ли это?» – забилась паническая мысль в голове оцепеневшего монаха.

– Ну да, ведь он чужой-шсс в наших краях-тсс, – внезапно успокаиваясь, продолжило опасное существо в обличии девочки. – Внемли, чужестранец-шсс! Пред тобой дриада Шуенна – Повелительница-тсс лесных духов Северного края-шсс Обитаемых Земель! Удиви Шуенну-тсс, чужанин! Покажи-шсс свое умение! Спой-тсс, спляши-шсс или сыграй! Шуенна обожает-шсс мелодичные звуки-тсс. В нашем лесу-шсс так тихо-тсс… Если Шуенне-шсс понравится твое искусство-тсс, она щедро наградит-тсс тебя. Если же нет-шсс,…я не причиню зла хранителю-тсс моего творения-шсс, но ты навеки забудешь-шсс о нашей встрече-тсс.

Дриада звучно щелкнула пальцами, и Иоганнес почувствовал, что может снова двигаться. Епископ опустил глаза к земле в тревожном раздумье. Золотые мотыльки вспорхнули с его рясы и подлетели к лицу. Порхая в воздухе, крохотные бабочки все как одна стали кивать булавочными головками. Иоганнес обреченно вздохнул.

– Надеюсь, Шуенне понравится моя песня, – хрипло произнес он и, откашлявшись, начал петь.

Прерывающимся голосом Иоганнес спел два куплета своей песенки. Шуенна сосредоточенно слушала, слегка прикрыв глаза и притопывая в такт мелодии маленькой ножкой. Пропев последний куплет, Иоганнес хотел исполнить песню еще раз, но тут в голову ему пришла шальная мысль. Кашлянув, он запел чуть громче:

«Моя – это, пожалуй, слишком», – растерянно подумал про себя Иоганнес.

Малышка широко открыла васильковые глаза. Глядя на епископа, она звонко запела на мотив его песенки:

Иоганнес резко побледнел и едва не лишился чувств.

Дриада с силой сжала в детской ручке пучок травы, внутри его что-то хрустнуло. Кровавый цветок губ девочки растянулся в пугающей усмешке.

– Шуенне-шсс пришлась-тсс по нраву-шсс твоя песенка-тсс, – довольно прошелестело маленькое существо. – Она наслышана-шсс о твоих магических опытах-тсс, живой святой-шсс. Но древняя магия-тсс – это не жалкие-шсс фокусы на потеху-тсс суеверных людишек-шсс. Хочешь научиться-тсс настоящему магическому искусству-шсс?