Алексей Тихонов - Выучиться на Бога

– Да причем тут ссора? Дворяне в установленном месте и в разрешенное время скрестили клинки по всем правилам… Ведь от веку положено победителю забирать доспехи проигравшего! Исключительно частное дело, ни грана политики! Откуда ссора с союзниками?

– Семья Ксуама нынче влиятельна среди знати Гайафы, он – в любимцах властителя… Впрочем, я уже говорил: не наша, воинов, забота распутывать нити интриг. Разве не достаточно четкого пожелания господина? Тигон получит назад свое добро, и давешние ураганы эмоций улягутся.

– А он-то готов все забыть? – буркнул Айнар. – Простить, обняться и воевать впредь бок о бок?

Старший помолчал, пристально глядя ему в глаза.

– Если не уймется, то будет виноват сам.

– Он и так будет… Бесово семя! – воскликнул Айнар с усталым раздражением. – Да не ты ли, кимит, убеждал меня вчера порадеть за честь княжества? Ну и вручили бы проклятый приз гостям, коль их благосклонность так дорога! К чему затевали нашу с Ксуамом схватку?

На миг показалось – непроницаемое лицо Дитоми дрогнуло. В конце концов, он только передавал высочайшую волю и, вполне вероятно, осознавал уязвимость некоторых решений. Однако продолжалось колебание лишь секунду.

– Что ж, тогда требовалось подтвердить силу Илдока, – аннин вздернул подбородок, – теперь – его великодушие. Вчера ты отлично справился, кимит – надеюсь, справишься и дальше. Доступно изложил?

С этими словами он поднялся, отряхнул полы одежды.

– Счастлив, что застал тебя в здравии, благородный Годой, о чем не премину сообщить господину. Его порадует новость.

– Возможно на радостях, – разжал губы первый из отторо, – господин снизойдет до еще какой-нибудь скромной милости к своим верным слугам?

– Деньги? Я же сказал…

– Пусть не деньги, а, например… прощение грехов.

Дитоми, уже качнувшийся было к дверям, остановился.

– Старых или недавних?

– Недавних. Или, заявишь, до дворца ничего не долетало?

– Кое-что, – усмехнулся аннин. – Смутное. Вроде жрецы Каона жаловались на некие причиненные им обиды. Это?

– Это, – в признании риск имелся, но Айнар сразу понял, что тайны не открыл – собеседник промедлил только для виду.

– Хорошо, я замолвлю словечко. Если казна страны скудна, то милосердие князя – безгранично. На него и уповай, поправляясь… Кимиты…

Воины раскланялись.

Когда Дитоми вышел, в комнате с минуту царила тишина. Слышно было, как за окнами отчаянно вопят хмельные голоса – простонародье догуливало праздник, прежде чем разбрестись по домам.

– И что теперь? – хлопнул, наконец, ладонью Оминас. – Опять за пустым столом очутились?

– Нечего бушевать, дружище, – откликнулся Гои. – Беде этим не поможешь… Хотя досадно, конечно.

– Выходит, зря рвали жилы на турнире, – кивнул Айнар. – Какой прок в обещании больших денег через полгода, когда они нужны сейчас?! И позарез!

– О чем думает солнцеликий, заставляя своих воинов… – горячился урмат, однако Гои пресек возмущения:

– Держите себя в руках, кимиты! Здесь не кричать, а размышлять пристало. Трезво размышлять.

– О чем? Что можно было испробовать, давно испробовано!

– Во-первых, есть кошель князя, – Гои сохранял бесстрастие с трудом, но куда успешнее товарищей.

– Четыреста монет серебром? Мало! – рявкнул Оминас. – Нам и тысячи вряд ли хватит.

– Во-вторых, лишний раз перетряхнем сундуки – вдруг что завалялось?

– Там продано все кроме мышиного помета!

– Ну, тогда… самые крайние меры. У каждого ведь отыщется сокровенное, тщательно сберегаемое? У тебя – шихонский перстень, у Айнара – конь и меч…

– Я скорее руку отдам, – буркнул мрачный Айнар.

– Это не спасет. Пойми, дружище: мы обязаны участвовать в походе, иначе запросто окажемся нищими бродягами. А в походе обязаны выжить, для чего надо снарядиться, как подобает. Заметь, я не говорю сейчас о позоре с насмешками – мы должны выжить! Естественно, не запятнав честь и стяжав славу.

– Понимаю не хуже тебя.

– В таком случае согласись: поменяв твоего Дикаря на другого и очень хорошего коня, мы многажды покроем…

– Нет.

– На перстень тоже не рассчитывай, – вставил Оминас. – Он будет при мне до последнего вздоха! Память…

Гои всплеснул руками, словно призывая Небеса повлиять на упрямцев, и смолк. Посидели в тишине. Лишь через минуту Оминас не утерпел, полюбопытствовал:

– Кстати, а у тебя-то что, дружище, припрятано? Вроде никакими диковинками не хвастал…

– Не важно, – отмахнулся Гои. – Если никто не желает пожертвовать личным сокровищем, предлагаю исключительное средство. Багран.

– Грязная затея, – моментально скривился Оминас.

– Зато надежная. Для кровопийцы пара тысяч монет – пустяк, даже не почувствует.

– Угу, почувствует только нож у горла, – хмыкнул Айнар.

– Великолепно, назовите другой выход.

Опять тишина. Отторо переглядывались, но свежие идеи породить не сумели.

– Когда? – вздохнул в конце концов Айнар.

– Несколько дней дела потерпят, – прикинул Гои, – и ты аккурат успеешь оправиться.

– Я здоров. Хоть немедля в бой.

– В бой – возможно, однако с Баграном ценнее силы, дружище, окажется грозный вид. Перестанешь бледным шататься, вот и пойдем.

Айнар поморщился.

– Ох, надо было у князя сразу вперед прощения вытребовать.

– И попутно у ростовщика, – добавил Оминас. – Эта тварь в состоянии злобу затаить.

– Полно, кимиты! – улыбнулся Гои приунывшим товарищам. – Сочиним план, продумаем детали, хорошенько подготовимся – кого нам тогда опасаться? Ну! Взбодритесь! Или между небом и землей существует уже нечто, способное устрашить человека с мечом?

За напряженной суетой минула без малого неделя. В столице окончательно стихли отголоски праздничных настроений, но сменились не будничной рутиной, а каким-то ожиданием, невнятным и лихорадочным. Хотя по-прежнему ничего вроде бы не объявлялось, в каждом шепотке, каждом взгляде на улицах чудилось таимое возбуждение. Капля за каплей из дворца просачивались слухи. А тут благородное сословие, зачастившее к оружейникам, в мастерские, где работа заметно оживилась. Да вдобавок торговцы, потянувшиеся с весьма характерным товаром – такой не встретишь на простой ярмарке. Кроме того, с караванами пожаловали еще гости.

Наемникам кипевший вечной войной Диадон дарил возможность жить очень недурно. Едва затихала одна распря, как где-то по соседству вспыхивала новая – только успевай шевелиться. Если везло, подобным промыслом всерьез обогащались, причем больше за счет военной добычи, нежели денег нанимателя. Если не везло… Примкнувшему к проигравшей стороне приходилось уповать лишь на быстроту ног – на поле боя наемников не жалели ни свои, ни чужие, ни товарищи вчерашние. Потому именно наемники нередко первыми срывались в бегство. И отношение к ним среди воинов сложилось соответствующее.