Юрий КАРАНИН - Лучник. Любый мой. Книга четвертая

– Но это же погубит Империю. – Воскликнула Рамита.

– Погубит. – И в голосе Талии услышалось горькое равнодушие. – Время Члунов пришло к закату, а время Силы еще не наступило. Если не закрыть Лабиринт, дорвутся до него вороги, тогда она и вовсе не возродится. Не так ли, Маурита?

И Даугратинья съежилась под ее взглядом.

– Талия, а сможет Лабиринт перебросить нас …. – Лучник поспешил переменить опасную тему разговора, но не смог сразу сформулировать описание того места.

– К Хранителям? – Поняла Талия. – Можно попробовать. Расщелина там хоть и широка, но нет в ней нужной Силы. Туда-то, всяко, пропустит.

Талия оценивающе посмотрела на небо:

– Гроза ночью будет. Утром и займемся. Но как обратно будете выбираться, не знаю. В ту сторону Лабиринт могу и не закрывать, а в будущее – придется. Но помни, во Времени Хранителей Лабиринта еще не было, – неоткуда вам будет заходить.

Такой грозы, как этой ночью, Лучник не припомнит, хотя Талия успокоила:

– Последнее время все такие. А при Са Тале тут ТАКОЕ творилось. Пошли-ка спать. Завтра рано вставать.

Она постучала в дверь еще затемно:

– Гроза закончилась. Пора и нам за дело приниматься.

Даугратинья «со товарищи» уже дожидалась на крыльце дома. Она нервно поглядывала на застилающую горизонт тучу.

– Эта-то мимо пройдет. – Успокоила ее Талия. – А вот следующая, если сейчас ничего не получится, устроит здесь то еще преставление света.

Деревья Лабиринта стройными рядами впивались в бездонное небо, но не образовывали непроходимую стену. Лес – как лес. Только, то ли видят не помнящие его глаза? Может случиться, что один шаг в сторону, – и окажешься ты в ином мире, а вот сумеешь ли воротиться обратно?

Вершинный камень – тоже все также первозданен, – «А чего ты хотел увидеть?», – уязвил себя Лучник, – он и в третьем тысячелетии от рождества Христова будет таким же. Только там будет еще и алтарь…».

– И то верно. – Подтвердила его воспоминания Талия. – Все собираюсь установить, да руки никак не доходят.

Талия критически посмотрела на Даугратинью. Та не выдержала ее взгляда и готова была вспылить, но Талия махнула рукой:

– Ладно. Вдвоем нам Горизонт не открыть, – придется и тебя подключать.

Она деловито расставила всех по лучам звезды, потом переставила по-новому, затем еще раз.

Последнее, видимо, ее удовлетворило, и она властно приказала:

– Всем стоять так, пока не скажу: «Ой-я». А вы не зевайте. Один раз скажу, на камень восходит один Лучник. Ты знаешь, что делать. На второй раз восходите вы двое. А на третий – Рамита и Маурита. Не мешкайте и не перепутайте. Рамита, держи амулет.

– Но это же амулет Арель. Ма. – Поправилась она.

– Нет, это другой амулет. Мой. Будем надеяться, ты успеешь вернуть его мне. А не успеешь, придется тебе стать Талией, опальной богиней. Шучу, шучу. Мне он больше не нужен. – И было непонятно, это приговор для Рамиты, или благая весть.

Рамита первая заметила, что сияние, кое их окружило, было похоже на сияние кокошника Богини Рожаны.

– Матерь божья. – Вскричал вслед за ее открытием Форпост. – Виновен я бесконечно.

– Конечно, виновен. – Услышали все проникновенный голос. – Никогда не след отвергать женское начало свое. Но время твоего материнства безвозвратно ушло, – и я прощаю тебя. Теперь у тебя иное Время – время защищать. И не будет тебе прощенья, если отступишь.

Я помогу тебе, Талия. Поднимай кокон.

Нельзя допускать, чтобы тобой овладевали страхи. Тем более, если ты владеешь Силой. Отвыкла от этого Рамита, отвыкла. И страх не преминул овладеть ее сердцем. А оно не забыло про Черный Морок и годы одиночества.

И кто бы мог подумать, что Черный Морок выживет. А он выжил и окреп.

Но, видимо, правильно выбрали отправную точку. На несколько шагов опоздал Черный Морок, – и успел только одно.

Лучник широко шагал впереди и не видел огромную тень, скользнувшую из ниоткуда, а вскрик, полный ужаса, застал его, когда он готовился уже нырнуть в узкое отверстие в сумеречной пелене.

К сожалению, он тоже отвык от борьбы, – и крик Рамиты «спеленал» давно нетренированное тело. А потерянных мгновений хватило, чтобы мощная лапа смогла ухватить Рамиту за ногу и уже потащила к себе в нору.

Лучник понимал, что потеря темпа передвижения может сорвать затеянное, но у него всегда сначала срабатывает сердце, а потом разум. А можно ли иначе?

И снова, как и в случае с драконом, он поступил опрометчиво. Но теперь у него был только Меч-Одиночка, а Морок был гораздо шустрее Дракона, и опять на пути меча оказалась Рамита.

У Лучника оставалась только одна возможность, – изменить направление полета Меча за счет падения своего тела. Возможность – за пределами сознания. Ошибочная возможность.

Черный Морок невероятно силен и ловок, – и, когда Лучник снова вскочил на ноги, ни чудовища, ни Рамиты уже не увидел.

– Ну, что ж. Мне сегодня не помешает дополнительный ужин. – От отвратительного хохота, казалось, содрогнулся весь мир. – Я бы мог отпустить тебя, – зачем мне испорченное сознание. Но ты же, безумец, не уйдешь. А я не могу отпустить жрицу Храма Рожаны. – От отвратительного хохота как-то зримо сотрясались стены пещеры, и обильно осыпались на дно ее еле видимые светлячки.

– Ты прав, Черный Морок. Я уйду, но вместе с Рамитой.

А в ответ прямо перед лицом всколыхнула спертый воздух тяжелая когтистая лапа. Но в ней сейчас не было Рамиты, – и рефлекторное движение руки с Мечом достигло цели.

И уже не хохот, а не менее отвратный визг снова потряс всю внутренность все-таки пещеры.

А где-то вверху вспыхнул радужный свет.

«Рожана?».

Лучник бессознательно поднял голову.

«Не смотри ему в глаза!».

Крик Талии Лучник услышал, но радужное свечение уже попало ему в глаза.

– Поздно. – Захохотало чудовище, потрясая окровавленной лапой. – Он – уже мой.

Черный Морок уже родился извращенным созданием. Вечно голодное, вынужденное жить в опостылевшем Безвременье, оно не знало ни жалости, ни сострадания.

Но сегодня ему повезло. Дважды.

Все просто. Сначала – высосать сознание. Конечно, его. Все остальное – на потом. А жрицу – на десерт.

Все – до обидного просто. Черный кокон уже начал парализовать тело безумца. Уже чувствуется, как меч начинает выскальзывать из немощной руки. Только, не надо лишнего шума. Не люблю!

Не отводи глаза! Поздно это. Эти глаза – уже мои.

Черный Морок невольно отшатнулся, но было уже поздно. Вероятно, он поспешил назвать сознание Лучника испорченным. Испорченное сознание не способно сопротивляться. И не способно защищаться… чужим страхом.

Теперь сам Черный Морок отвел взгляд, но Чужой страх уже прочно вошел в его мозг, вцепился в него всеми лапами. И это был не какой-нибудь мелкий страх. Нет, это был первобытный страх змеиной расы, его расы. И, все же, и первобытный страх Черный Морок смог бы вытерпеть. Но над страхом нависла Смерть. Смерть, что уже забрала Время царственных особ.