Юрий КАРАНИН - ЛУЧНИК. Книга 1. Холодное Солнце Драмины. Часть 1

«У-у-у-у!», – не то простонал, не то прорычал Гиранд, затем в сердцах ударил по столу.

– Где они сейчас? – Он устремил на тысяцкого с каждым биением сердца тяжелеющий взгляд, от которого уже не увернешься: только отвечать, причем точно, словно пред Всевышним, а иначе ….

– Говорят, что Рут постарался их задержать. Застолье, сказывают, организовал.

– Небось, опять ограничился двумя бутылками какого-нибудь дерьма? – Грубо перебил Гиранд. – Что дальше?

– Ага, постарался. – Усмехнулся Шуруш – Выпивку они покупали сами. Зато, он упился так, что его увел домой один из этих.

– Ну, плискантово дерьмо! – Выругался Гиранд. – Увижу, – обдеру до костей. Хотя, у него их, похоже, нет. – (Вспыхнул и тут же угас короткий общий смех). – Пора подумать о замене. Понял, Слаб?

– Понял.

– Теперь об Ильпе. Шуруш, свяжись с Бигватором. Срочно пусть все зачищает, но особо не светится там. И пусть постоянно находится на связи.

Гиранд замолчал, и надолго установилась звенящая тишина, которую разбил громкий звонок телефона Шуруша. Шуруш с пяток су с кем-то громко ругался, затем бросил телефон на стол.

– Только что позвонил Кейрет. Рейдер с тремя десятками десантников готов вылететь из Строгора. – Доложил Шуруш. – Ждут проводника.

Услышав последнюю информацию, Гиранд обреченно поднялся и направился к скамейке.

– Перерыв десять су. – Бросив в угол, с остервенением сорванный с себя, свитер, и, укладываясь на скамью, грубо оповестил он. Невероятная жгучая тяжесть навалилась на сердце, не давая ни дышать, ни шевельнуться. Случилось такое раз третий, нет, четвертый: незнакомая, опустошающая боль пугала, делала Гиранда слабым, пленником того, чего он боялся всегда, что всегда ненавидел и в себе, и в людях, – немощной слабости.

Но было еще одно обстоятельство, требующее серьезной оценки. И оно – тоже причина его дурного настроения. Согласившись на заманчивое предложение храмовников, Гиранд не учел, что всегда непокорный Ильп поднимется на бунт, что не отдаст он трупы вчерашних бунтовщиков. А зря не учел. Мог ведь догадаться, что храмовники не имеют в Ильпе и малейшего влияния. Как и он сам. Одно к одному. Ильп вдругорядь отказался платить ему налог по причине недорода. И это стало неким оправданием для выполнения договора. Сегодня некогда разбираться, почему не хватило энергии для установок, почему не заработала самая мощная.

Ему не удалось разогнать горожан, поднявшихся на защиту своих погибших земляков. Хорошо еще, что самим удалось вовремя убраться из города. Удалось ли?

Перерыв затянулся не на десять су, а чуть ли не на пол-кро-су. Гиранд не торопил, а Зув не пропускал остальных через дверь. Все так и толпились перед нею, став невольными свидетелями того, что и могущественный Гиранд не бессмертен. Это еще больше усиливало боль. Но Гиранд неожиданно для себя понял, что конец может наступить вдруг и сейчас. Но не сейчас же?! – Теплилась надежда, – и он не стал торопить судьбу.

Наконец, сатал сделал свое дело: боль мало-помалу ушла, вернув на место полную готовность, мыслить и действовать. Но страх ожидания конца уже остался, остался навечно, – уж это-то Гиранд теперь знал наверняка.

Как только Гиранд поднялся, все хлынули к столу, инстинктивно пряча глаза, будто бы и не видели Гирандовской слабости, торопливо садились на свои места. Ох, если бы знал Гиранд, что пришло к ним и неожиданное облегчение, – а Хозяин-то не так уж всесилен! – и неожиданная неуверенность в завтрашнем дне, – а что станет с каждым из них, когда не станет руки, из которой они кормились. Семьи имели только трое, остальные либо не имели их никогда, либо растеряли – каждый по своей причине, но уже не жалели об этом, довольствуясь мимолетными связями, кормежкой с хозяйского стола да частыми кутежами, – жалование имелось вдоволь, хватало и на то, и на это. И Гиранду было это на руку: сотники всегда при нем, а злачные места все принадлежали тоже Ему, поэтому и денежки исправно возвращались на место.

Гиранд нарочно не стал дожидаться, когда все усядутся, всем видом показывая, что не было боли, а была лишь заминка в связи с новыми обстоятельствами.

– Решение следующее. – Гиранд не старался привычно смотреть в глаза, инстинктивно боясь поймать хотя бы малейшее сочувствие, не говоря уже о превосходстве. – Срочный сбор всех, кого отловите. Главное, операторов этих, как их… – Он так и может запомнить название установок.

– ПНЛП.– Подсказал Гой, сотник под чьим командованием находятся эти установки.

– Вот-вот! нэлэпэпули. – Перевирая буквы, подтвердил Гиранд. – Как там эта, ну, большая?

– Считай, восстановили. Осталось слегка отрегулировать.

– Доделаете в дороге. Теперь дорога каждая су. Если Бигватор не подчистит следы вашего ослушания, то дела плохи. Вот к чему привело ваше желание поразвлечься. – Гиранд вошел в исступление, тряс кулаками перед глазами. – А тебя, плискантово дерьмо. – Коротким ударом он сбил Корота на саталовый пол. – Тебя, если начнутся серьезные проблемы, вздерну на центральной площади твоего Корота, как делали это в старые добрые времена, и не посмотрю, что у тебя самая лучшая сотня.

В это время распахнулась дверь, и из нее выплыл, тяжело отдуваясь, Президент.

– О! Да, здесь совещание?! Прекрасно. Сразу… – Маршин поискал глазами место, где можно приземлиться. – Сразу и разберемся.

– Разберемся. – Усмехнулся Гиранд. Он вышел из-за стола и отвел гостя к единственному мягкому диванчику. – Все – за работу. Тысяцкий, отдохни – («не подожди, а именно отдохни», – отметили все) – в саду. Корот, ждешь там же.– При этом Гиранд сделал такой выразительный жест, что ему больше не надо приказывать: беги, и как можно дальше.

Подведя Маршина к дивану и услышав, что сзади все стихло, спокойно спросил:

– Вина?

– Не откажусь. – Маршин знал вкус вин у Гиранда: выбор не слишком велик, но те, что всегда присутствовали в достаточном количестве, были великолепны.

– Зув!

– Я здесь, Хозяин. – Зув уже семенил с двумя кружками вина.

– Снеси еще одну Сегулу. Почему-то на столе вина не было? Разберись.– Гиранд кивком отпустил Зува, одновременно давая понять, что свидетели разговора не нужны. – И угости еще этих. – Он кивнул на окно. – На кухне пусть подсуетятся. – Гиранд привычно не выпускал из поля зрения ни одной мелочи.

Зув едва ушел, а из дверей выскочили поварята с дымящимися подносами. Гиранд сам выдвинул небольшой стол, специально предназначенный для таких встреч, коих на дню было немало. Ему неоднократно приходилось слышать упреки, что большинство жителей голодают, многие умирают от истощения, а он жирует. Но все упреки он пресекал в корне, действительно, кухня его поместья работала практически круглосуточно. Не держал впроголодь и дружинников, в основном набранных из когда-то отчаявшихся, а теперь познавших сытую жизнь «нужных» людей, и потому служивших рьяно. Кое-кто к тому же обзавелись семьями, и Гиранд приветствовал это, и потому кормил и их семьи, прекрасно понимая, что грядут тяжелейшие времена, когда только своя армия защитит его от многих бед. Эта же армия давно уже собирала все необходимое и свозила в многочисленные закрома, числа которым он не знал. Их постоянно строили, заполняли до отказа и строили дальше. Их этажи уходили в землю, росли вверх, давая надежду на то, что удастся пережить самое голодное время не только ему, но и части его воинства. А еще надо сберечь женщин, лучше девочек: когда придут тучные годы, главной задачей будет нарастить и уберечь, воспитать, наконец, население. И тогда он станет Творцом этого мира. Ему будут поклоняться, и не только из боязни. Его будут ЛЮБИТЬ. Если…