Юрий КАРАНИН - ЛУЧНИК. Книга 1. Холодное Солнце Драмины. Часть 1

– Рамитарама?

– Они вон там, за деревьями. – Девочка показывала рукой на борт рейдера. Корн как-то слишком тупо удивился: как, – она же слепая. Но разбираться в этом было некогда. И высматривать было некогда. Выведя оружие на полную мощность, Корн резко оттолкнул люк. Волна боли навалилась опять, но в пределах рейдера была намного слабее, и за те короткие мгновения, пока она набирала силу в его голове, он успел вычислить установку. Смерч голубого огня вырвался из ствола и ринулся к деревьям, где немедленно начал свою смертоносную пляску. Страшная сила разрывала деревья, как свечка вспыхнуло небольшое, всего скорее, деревянное, строение, и тогда позади его раздался сильный взрыв, вместе с которым мир начал обретать свои очертания. «Поливал» бы он ненавистную зону до полной разрядки батарей, но от перегрева лопнул кристалл, и ствол отключился.

– А он убежал. – Снова настойчиво потянула Корна за рукав Рамитарама.

– Кто убежал? – Не понял Корн.

– Тот, который стрелял. Плохой. Совсем Черный.

– Куда? – Не время узнавать, что означает «черный» в ее устах, хотя, надо бы, поскольку она говорит это не впервые.

– Туда. – Девочка показала рукой в сторону бесконечных зарослей. – Но я его больше не вижу.

«Но я его больше не вижу…», – Эта простая фраза как током ударила: слепая девочка «увидела» сквозь борт рейдера за укрытием машину с установкой, «увидела» убежавшего человека, на какие чудеса еще она способна?

– Светлый, когда мы пойдем искать маму?

Как же ей объяснить, что не знает он, при всем своем желании, где искать ее мать, да и жива ли ее мать?

– Мама жива, но ее здесь нет. Я ее видела, мама спит в большом красивом доме. У мамы еще очень болит голова, но она скоро поправится.

– Скажи, Рамитарама, а нет ли там плохих дядей? – Сейчас самое важное – выяснить, находится ли Зака в заточении, и не угрожает ли ей опасность.

– Нет, там есть только один, но он не военный, он не делает маме плохо.

– А около дома плохих дядей нет? – Корн понимал, что задает вопрос, бестактный, по сути, в силу непомерных требований к таланту девочки.

– Извините, я этого не вижу. – Голос девочки сник, – она же не смогла помочь Светлому в поисках мамы.

– Прошу тебя, Рамитарама, не расстраивайся. Мы обязательно найдем твою маму. Сейчас придет Сибурн… – Корн присел перед ней на колени, как можно ласковей прижал ее к себе.

– Это второй Светлый? – Обрадовалась девочка.

– Да, это второй Светлый.

– Это хорошо. Сибурн – хороший. Корн – хороший. Воррн … – Не договорив, она начала к чему-то как бы прислушиваться, лицо ее сразу расцвело радостной улыбкой:

– Дедушка пришел. Пойдем к нему. Пойдем. – Она, прямо, повисла у Корна на рукаве.

Он легко подхватил ее на руки, отчего девочка сначала испугалась, но сразу же успокоилась, только очень уж нетерпеливо подергивалась, торопя встречу с дедушкой.

Они еще спускались по трапу, а на него тут же набросился седовласый старец. В сердцах он занес над Корном свою суковатую палку, но все же не ударил.

Смерив Корна быстрым пытливым взглядом, он угрожающе прокричал. – Сгинь, нечисть.

– Дедушка, ты что? Это же Корн. Он – светлый. – Испуг девочки разом охладил пыл старика, но он не сдавался:

– Какой же он светлый, если он корн?

Корн застыл в недоумении: «Что значит „если он Корн“?».

– Да нет, он не – корн, он – светлый.– Девочка чуть не кричала.

– Что-то я не пойму. – Недоумевал дед. – Он – корн, или не корн?

– Корн. – Неуверенно произнесла Рамитарама.

– Тогда, чего ты мне голову морочишь, если он – корн. – Гнев деда снова начал расти, но Рамитарама крепко охватила Корна за шею:

– Все равно, он – светлый.

Упрямство девочки весьма удивило и несколько смягчило деда:

– Ладно, ладно. Сдаюсь. А где этот несносный Ларак? Эту палку я на него приготовил.

– Не надо на него палку. Ларак ушел искать маму. Он уже скоро вернется.

Ответ, похоже, вполне удовлетворил деда, и он приступил к допросу Корна:

– А ты кто? И что тут происходит?

И только Корн собрался с мыслями, как услышал знакомый голос:

– А это и есть великая Вселенская тайна. И я приказываю немедленно задержать этого самого опасного во всей Вселенной шпиона по имени Геликатон.

Старик не по годам стремительно развернулся на сто восемьдесят градусов и широко раскинул руки:

– Воррн! Это ты, старый несносный бродяга? Долго же тебя у нас не было.

Они долго обнимались, мяли бока, награждали друг друга разными эпитетами и тумаками так, что Рамитарама, без преувеличения, испугалась:

– Ой! Им же больно.

Все, кто стояли рядом, после ее слов невольно засмеялись, а Корн снова удивился, как внимательно она «смотрела» то на молотящих друг друга деда и Воррна, то на окружающих их людей, а потом и сама, зараженная общим смехом, заулыбалась.

Наконец, все постепенно успокоились: требовавшаяся разрядка сделала свое дело, – довлеющее над всеми напряжение сменилось озабоченностью, но она не была уже настоль взрывоопасной.

– Дела плохи, Геликатон. Сегодня вот, благодаря Корну, удалось избежать многих новых жертв, а чего ожидать завтра?

– Да? Тогда уж извини, парень. – Геликатон склонил перед Корном низко голову, но упрямо добавил:

– А имя все же смени.

– Не понял, а при чем здесь имя? – У Воррна от недоумения сложилась глубокая складка между бровями. Геликатон подтянулся к его уху и стал оживленно шептать.

– Да-а! – Почесал затылок Воррн. – С таким именем здесь памятник, точно, не поставят.

– Что? – Не понял Корн.

– Меняем имя, корешок. – Подтолкнул его под бок Сибурн. – А то и в деле неудобно: Воррн, Корн – не всегда сразу и разберешь.

Со всех сторон посыпались имена: Светлый, Лучик, Корешок… Больше всего старалась Рамитарама. Корну хотелось ей угодить, но кроме «Светлый», что тоже выходит за общепринятые требования, имена, ею предложенные, не были звучными. И вот Сибурн назвал: «Лучник». «Почему, Лучник?» – А чтоб никто не догадался. – Отшутился он.

В переводе имя не звучало: было длинно и не звучно. Но Корну понравилась двусмысленность его русского звучания, и он выразил свое согласие. Когда Сибурн объяснил это остальным, все согласились. «Ты согласна?», – спросил Корн Рамитараму. «Конечно», – согласились она. Так Корн стал Лучником.

– А где Президент? – Спохватился Воррн.– Кто-то его видел?

Все принялись оглядываться, и вскоре безмятежно спящий Маршин Биелоз отыскался в своей машине. Пустая бутылка дорогого вина валялась у него под ногами.

Подошедший Геликатон бесцеремонно растолкал его палкой, приготовленной для Ларака:

– Вставай, несносный пьяница. Заварил кашу, – так и расхлебывай, – нечего разлеживаться.

Маршин, недовольный, что его разбудили, оскорбленно заявил, что у него незаконно отобрали власть, и поэтому он – теперь простой житель планеты и может делать, что хочет.