Сергей Добрухин - Святогор

– Ну так и мне так видится, ворожба это, батюшка! Помочь им надо!

– Погодим еще, авось вернутся. А я с князем тем временем посоветуюсь, глядишь, поможет чем-либо, – ответил старик, и на том порешили. А весной князь, собирая в поход трехтысячное войско, аримийцев 8 8 Древнее название народа Китая от границ наших отгонять, обещал старому воину дать наказ воеводе походному разузнать все что можно о сыновьях пропавших. Но прошло в ожидании и в заботах лето, вернулись из похода с победой ратники, а вестей старику не принесли. Не слышали они о молодых витязях в тех краях. Совсем обессилел старик от отчаяния, с постели редко вставал, и в конце зимы, уж в который раз, Святогор снова к отцу обратился:

– Благослови в дорогу, батюшка. Изведешь себя и нас с матерью, ожидаючи.

– Ладно, сын! Снега сойдут, и пойдешь с помощью Богов и моего благословления. Собирайся помалу, ничего не забудь. Лук мой возьми. Твой он теперь. Меч да копье, вереву не забудь крепкую, а коня лучше из табуна одного выбери, а Каурого своего оставь. Видится мне, что по горам тебе придется лазать, а там конь ни к чему, а Каурого своего тебе жаль будет бросить. Матушкины уроки не забывай да слова заветные при ворожбе не путай, а то Богов обидишь. А пока ступай, собирайся, а я дождусь вас.

Кое-где в лесах еще снег лежал, когда, выслушав от отца с матерью последние наставления, отправился Святогор в далекий путь на юг, к горе Хималай 9 9 Гималайский хребет . Долог был его путь, не короток, и пока он шел по бескрайним просторам великой Арии, родной земли Бога Тарха и его сестры Тары, его путь был удивителен и интересен. Луна не успела поменять свой облик, а Фата 10 10 название второго спутника Земли (второй спутник планеты Земля) только-только обновилась, когда добрался он до цветущих Согдианских земель, и когда пересек их, начались поначалу предгорья, а потом и горы вдали показались. Иногда он останавливался в городках и селениях, знакомился с жителями и у них уточнял свой путь, заодно расспрашивая их о событиях трех- и двухлетней давности, о своих братьях. Но никто не помнил о них, и Святогор держал свой путь к горе. И вот в один жаркий вечер он проезжал через селение, где жили люди рода Бактров, и искал, где ему остановиться на ночлег. Один из старейшин показал ему на каменный дом на краю селения, где живет вдова по имени Дария. Вдова с радостью пустила его на ночлег, а когда за вечерей они разговорились и Святогор спросил ее о братьях, Дария вспомнила, что три лета назад у нее вот так же ночевал витязь по имени Ратибор, и он рассказывал ей, что идет на Хималай-гору, обещал на обратном пути зайти, но так и не пришел. Обрадовался Святогор, что хоть что-то узнал о брате, и рассказал женщине, кто он и зачем и куда идет.

– Слышала я об урочище, где Аргелы небесные напиток Богам готовят. Но труден туда путь. Труден и опасен. Видел там, вдали, горы высокие? Это и есть твой путь. Тот хребет по горным тропам приведет тебя к самой высокой горе, тебе придется пройти через леса, ущелья скалистые. Зверь там обитает с давних времен. Пардус 11 11 древнее название диких зверей семейства кошачьих с мечами вместо зубов, роста огромного, пещерные медведи, а вои и охотники наши говорят, что змея-ящура там видели с войском аримийским. Ежели сможешь пройти, найдешь урочище, а там, глядишь, и братьев своих. А сейчас спать ложись. А я тебя в путь-дорогу соберу.

Настало утро раннее, и прежде чем в путь отправить, Дария снабдила Святогора снедью в дорогу, а еще отдельный узелок в руки сунула и сказала:

– Прежде чем в горы подняться, узелок развяжешь, там соль. Ты ее на камень у дороги насыпь кучкой и к духам горным обратись, умеешь ведь? А потом игрушку соломенную там же положишь и тем самым духов задобришь. Мой муж всегда так делал, и духи его от многих бед берегли.

– А как же ты овдовела? – спросил Святогор.

– Двадцать лет назад Аримийцы сюда приходили, грабить. В сражении и погиб он. Иди, Святогор, в добрый путь! Пусть поможет тебе Тарх Великий!

К вечеру второго дня он подошел к месту, где начинались горы. Он достал из мешка своего заплечного узелок вдовы и сделал все так, как она сказала. Вспомнил, что говорила она про тропу, которая идет по горному хребту через лес, через ущелье, а за первым перевалом селение людей. И это будет последнее селение. Дальше только горы. Святогор решил, что в селении оставит свою лошадь и дальше пойдет пешком. Утром он нашел горное поселение недалеко от горной речушки и, расспросив жителей о тропинке, двинулся дальше, обменяв свою лошадку на пару теплых плащей из медвежьего черного меха.

Шел восьмой день его пути по горным лесам и лысым перевалам, когда услышал он рев медвежий. Да не одного медведя, а сразу двух. Он еще не видел ничего из-за редких деревьев и камней, но смело пошел на этот рев, потому что чутье подсказывало ему, что опасности там нет. Он только посмотрит, отчего это медведи так ревут, тем более что рев этот доносился оттуда, куда лежал его путь. Подойдя ближе, он стал слышать не только рев, но и топот, шорох камней и даже тяжелое дыхание зверей, а выглянув из-за камня, Святогор увидел, что перед обрывистым ущельем, по самому его краю, туда-сюда ходят два огромных черных медведя и время от времени заглядывают вниз, словно ищут кого-то. А оттуда, снизу, доносится рев еще одного зверя.

– Ага, медведица с молодняком, а второй, наверное, внизу, в ущелье, подняться к мамке не может, – предположил Святогор и тут же спросил себя: – И что же мне делать? Как им помочь? Поломают они меня в два счета, а может и съедят, – и, недолго думая, призвав на помощь своего любимого Бога Велеса, спустился к ущелью, уже не боясь, что его увидят или учуют медведи. А те и учуяли его, а потом и увидели, и мать-медведица, яро зарычав, поначалу кинулась в его сторону, но, видно, побоялась оставить детей, вернулась обратно. А Святогор, подойдя к глубокому ущелью, увидел, что на каменном выступе, в двух саженях вниз от медведицы, мечется еще один медведь черного окраса с белой грудкой треугольником и, становясь на задние лапы, пытается вылезти наверх, но довольно отвесная скала не дает ему этого сделать, и от отчаяния рев молодого медведя иногда превращается в жалобный плач ребенка.

– И как же тебе помочь, дурачок? По веревке ты не залезешь, а спуститься самому да обвязать тебя, небось, не дашься, еще чего доброго порвешь, или зашибешь и с уступа вниз сбросишь, а там высоко. Ну да ладно! Я, кажется, придумал, как помочь, – и с этими словами, произнося их вслух, Святогор смело подошел к мечущимся по краю медведям и с длинного сухого поваленного дерева срубил мечом длинные ветви. Медведи пока косились в его сторону и грозно порыкивали, когда он особо рьяно махал мечом. Потом он до конца обрубил упавшее дерево у основания и на конце получившегося бревна привязал веревку, а другой конец веревки, обвязал вокруг крепкой пихты, стоявшей рядом. После чего он попытался конец бревна перетащить к краю обрыва, но у него это плохо получалось. Дерево было еще недостаточно сухим и поэтому тяжелым. Меч и короткое копье как рычаг помогли не очень, а в пределах видимости подходящего рычага не было. До края оставалось немного, и Святогор уже порядком устал, когда бревно вдруг поехало само и оказалось наполовину висящим над расщелиной. Оглянувшись, Святогор увидел, что это медведица толкала бревно, и он еле успел отрегулировать длину веревки так, чтобы бывшее дерево спускалось вниз потихоньку и ненароком не пришибло находящегося внизу, на уступе, медведя. Он понемногу отпускал веревку, обвязанную вокруг ствола пихты, и вдруг почувствовал, что бревно уперлось. Тогда он натянул веревку и закрепил ее крепко-накрепко, после чего побежал к обрыву. Бревно, как и было им задумано, вертикально стояло на уступе рядом с медведем. Теперь нужно было объяснить мишке, что это для него и что по нему нужно лезть наверх, к маме-медведице, И пока Святогор думал, как он это будет делать, медведица, как сообразительная и заботливая мать, на своем медвежьем языке прорычала своему детинушке, что нужно делать, и медведь смело полез наверх. Семейка воссоединилась, и радости и ворчанию их не было предела. Уходя, Святогор помахал им рукой и вдруг увидел на краю леса, в саженях десяти от обрыва, между деревьев, еще одного огромного бурого медведя, внимательно наблюдавшего за ними.