Сергей Добрухин - Святогор

– Как же не помочь! Мы по дороге сюда уже все обсудили и решили. Спешили к вам на помощь, только не ожидали медведей встретить. А когда начнем то? – имея в виду битву, спросил Святогор.

– А вот переночуем здесь, а с рассветом и начнем, – промолвил воин из рода Тавров, и они принялись коротать ночь. А Святогор размышлял о своем и пытался ответить на вопросы, которые мучили его, в том числе и на вопрос, зачем здесь медведи? А когда, еще задолго до рассвета, Тавр поднял двух спящих братьев, Святогор, как ему казалось, знал ответ на этот вопрос, и когда они оделись для брани и приготовили свое оружие, ожидая команды Тавра, который смело подошел к лежащим почти у самого входа в пещеру медведям, и выглядывал наружу, ожидая какого-то сигнала от своих собратьев, Святогор сказал, обращаясь к братьям:

– Нас трое, медведей тоже трое. Не бойтесь их, мне думается, что они посланы для нас. Ты, Ратибор, как старший, седлай медведицу. Ты, Радимир, садись на черного, а я на своего бедового, с белой грудкой. При спуске с горы, здесь уклон небольшой, в ход пойдут стрелы, поэтому приготовьтесь, ну а там, когда сеча начнется, меч доставайте, только мишек не пораньте.

– Боязно нам, – промолвил Ратибор, подходя к вставшей на четыре лапы медведице.

– Влезай! Она ждет, знал бы ты, какая она умница, – похвалил мамашу Святогор и, наблюдая за действиями Радимира, который уже оседлал черного, сам подошел к своему бедовому. Тот сначала встал, потянулся, а потом, подставив ему свою огромную спину, что-то недовольно проурчал. Святогор погладил его по левому боку, приговаривая на ушко:

– Ты только не сбрось меня там, в сече, Бедовый. Да хранят тебя Боги и наш Велес!

– Готовы, витязи? Началось, пошли! – скомандовал Тавр и, держа секиру перед собой двумя руками, побежал вниз по склону, шурша камнями.

– Слава Богам! Перун с нами! Тарх с нами! – прокричали братья, и медведи, казалось, поняли боевой клич людей, зарычали все трое грозно и понеслись на врага.

Стан врагов был в смятении. В сумерках (рассвет только наступал) было видно, что со стороны того места, где стояло раскидистое дерево с оборудованной лежанкой, в лагерь Аримийцев спускалась рать маленького роста людей, вооруженных луками и мечами, топорами, и Святогор подумал, как нелегко им будет биться с врагом, более чем вдвое выше ростом, но, стреляя на ходу из лука, он увидел, как Тавр столкнулся с двумя воинами вражеского стана и с помощью своей секиры легко разделался с ними, и сомнения Святогора рассеялись. Он полностью сосредоточился на сече, потому что его медведь и медведи, на которых были братья, тоже вклинились в лагерь Аримийцев, а те поначалу, увидев спускающихся по склону зверей, опешили, ринулись было бежать от них, но навстречу им летели стрелы Чуди, и Аримийцы, сообразив, что окружены, попытались принять бой. Это было страшно!

Святогору недосуг было наблюдать за всем полем битвы, он поначалу пользовался луком, а потом, в стане вражьем, достал свой меч. Левой рукой он держался за холку медведя, пытаясь не упасть с него, и то, что творил медведь, было страшно. То одной лапой, то другой он отбрасывал врагов направо и налево, нанося удары своими когтями. Зубами он рвал их на части, откусывая руки, головы. Задними лапами он лягал, если враг оказывался позади него. Брызги крови и плоти летели во все стороны. Святогору он оставлял только тех, кто очутился под правым его боком. И благодаря Богам, ни одна стрела, пущенная в них, не задела ни мишку, ни Святогора. Солнце стояло уже высоко, когда Святогор услышал победный клич.

– Перуну слава! Тарху слава! – А его бедовый поддержал клич людей звериным ревом. Он не видел, как в ходе битвы медведица встретилась со змеем-ящуром и растерзала его, он также не видел, как погибали несколько воинов Чуди. Но он, находясь на дальнем конце плато, увидел, как к ним приближается еще одно войско Аримийцев со змеем впереди, и его бедовый, еще раз громко зарычав, понес его на врага.

На этот раз врагов было меньше, гораздо меньше. Сотни две или три, не более. Их, наверное, потрепали где-то у наших границ, но ящур был цел. Цел и невредим, и медведь Святогора несся прямо на него. Сзади, саженях в пятнадцати от него, спешили вои Чуди, а еще дальше медведи с братьями, и первым в бой вступил Святогор. Стрелы со свистом проносились мимо, и вот она – страшная пасть древнего ящура. Хрясть! Это бедовый налетел на змея, и Святогор слетел со спины медведя, через его голову, прямо под лапы ящура. Слышались удары, рев, скрежет зубов, снова удары, и Святогор, придя в себя после падения и сообразив, что находится почти под змеем, уворачиваясь от его неуклюжих лап, вонзил свой меч туда, где, по его разумению, у того должно было находиться сердце. Ему было слышно, как взвыл ящур, но в этой суматохе он плохо соображал, что происходит, и почти ничего не видел вокруг. Лишь когда змей упал, он увидел, что на него нападает Аримиец с глазами-щелками и желтым лицом. Святогор отбил его широкий меч и только собирался нанести удар, как увидел, что его мишка откусил врагу голову. Выйдя на открытое пространство, Святогор осмотрелся и понял, что и эта часть сражения подходит к концу. Медведи с братьями догоняли и добивали бежавших врагов, кто-то из воинов Чуди стрелял по бежавшим из лука, кто-то добивал оставшихся на поле брани и сопротивлявшихся. Стал искать Брана, Тавра, увидел Брана и направился к нему. Тот перевязывал кому-то кровоточащую рану на голове.

– Рад тебя видеть, Бран!

– Я тоже очень рад тебя видеть! Тебя и братьев твоих. Слава Богам! Они подсказали мне! Они сделали все для победы! Без вас мы бы не справились.

– Слава Велесу! Он всегда был моим любимым Богом, а теперь я в нем души не чаю. Как вам наши мишки? – спросил с улыбкой Святогор.

– Однако! Я ведал, что вы нам в помощь, были мне знаки, но когда на бирке вас увидел, обомлел! Ай да Велес! Хвала ему! А как братья? Как тебе удалось их вернуть? – поинтересовался Бран.

– Опять же с помощью! После расскажу, пойду мишек собирать и братьев, ты Тавра видел? Жив ли?

– Тут недавно был, живехонек, ругался только на чем свет стоит.

– Чего ругался? – спросил Святогор.

– Секиру свою об чью-то вражью голову сломал, – вдогонку Святогору ответил Бран, и тут он снова увидел его, у той своей сосны раскидистой. Стоял медведь и смотрел. Наблюдал за суетой людской сверху. А семейка медвежья, почуяв его, собрались вместе, порычали на людей недовольно и стали к нему подниматься. А он, не дождавшись их, развернулся и ушел в сторону леса.

Еще на три дня братья оставались среди воинов Чуди. Лечили раненых, готовили кроды 21 21 погребальный костер для павших. Их была дюжина: одиннадцать пали в сече, один умер позже – от ран. И, как оказалось, они пали от стрел аримийских. К концу третьего дня на закате в каждый крод вместе с покойником были положены меч, ножи, топоры, луки со стрелами и все, что нужно воину в другом мире. Костры вспыхнули, и дым их столбами вознесся к небесам, говоря живым о том, что Боги приняли души павших. Бран пропел прощальные молитвы, и все отправились поминать ушедших в другой мир воинов. А рано утром, закопав остатки кострищ на полянке, все провожали братьев в дальний путь домой. Прощаясь, Бран намекнул Святогору, что, видится ему, что свидятся они еще на этом свете и, возможно, еще не раз. Потом, после трех дней пешего пути, гостеприимная Дария помогла приобрести им трех лошадок, и уже не пешком, а в седле они поспешили домой к батюшке. Путь их был не близок, но и не так далек. И луна еще не успела поменять свой облик, а Фата почти успела, как они подъезжали к отчему дому. По пути им удалось три раза поменять коней в городках родной Арии. И вот он, дом.