Сергей Добрухин - Святогор

– Сноровка дело наживное!

– Далеко ли идти к урочищу? – полюбопытствовал Святогор.

– До рассвета доберемся.

– Как зовут-то тебя?

– Тавр. Я из Тавриды 17 17 территория Крыма , мой род там, вот и прозвали меня Тавром.

– Таврида – это где море? Никогда на море не был. Какое оно?

– Море – это бескрайний простор, но и опасное оно. Да у тебя вся жизнь впереди, может и увидишь.

– Мне бы братьев найти, да из урочища живыми вернуться.

– Тебе ведь Бран рассказал о Легах. Будь осторожен с ними, слушай внимательно каждое их слово, потому что они не говорят, как мы, почем зря. Положись на свое чутье, не торопись с ответами, думай, и тогда, может, все обойдется.

– А почему вы не дружны с ними? Ну, как-то осторожно к ним относитесь? – спросил Святогор.

– Мы народ простой, дружелюбный, между своими мы как с братьями, с растениями, с деревьями – как с родственниками, со зверем – на равных, хоть и приходится иногда убивать, для того чтобы выжить. С людьми мы настороженно, потому как люди друг к другу по-другому относиться стали. А Леги – они высокомерный народ и коварный. Они помогают людям в трудные времена, но и могут искушать. А человека, поддавшегося искушению, легко уничтожить.

– Как это искушать? – любопытствовал Святогор.

– Человек слаб. Слаб и силен одновременно. Боги наши, наставляя нас, говорили, чтобы мы держали в узде такие качества, как злость, зависть, тщеславие. А ведь трудно держать в себе чувство голода, например, а злость порой еще труднее удержать, или зависть. Что? Не прав я?

– Прав, наверное. Люди разные бывают, в большинстве праведные, но мне рассказывали, что князь, например, наш в скромной избе живет, от других особо не отличается, а вот в соседнем княжестве, за Ирием 18 18 древнее название реки Иртыш , у князя, говорят, хоромы, терема, одежды золотом стеганы, а братья его позавидовали да убили князя. Вот и зависть.

– Слава Богам нашим, у нас такого нет, – ответил Тавр.

За разговорами прошло время, и вдруг впереди показался свет сумеречный, и Тавр погасил факел.

– Пришли мы, однако, рассвет. Я далее не пойду, далее сам справишься, – промолвил провожатый и вывел Святогора из подземного хода в расщелину, заваленную крупными валунами.

– Благодарю за помощь, поклон от меня Брану и всем соратникам. Куда мне идти-то дальше? – спросил Святогор.

– Чуть по склону поднимешься, там тропка звериная, по ней направо иди, она тебя вверх поведет, до родников, а там и урочище свое увидишь.

– Вы простите меня за то, что с вами не остаюсь, в брани помочь. К братьям спешу. Прощай, авось еще увидимся, – произнес Святогор и стал подниматься по склону. А Тавр исчез за камнями. Тропа повела Святогора вверх к вершине горы. Иногда она круто взмывала ввысь, и ему приходилось карабкаться по скалам, иногда пропадала вовсе, но потом находилась снова среди обвалов и кустарников. Где-то рядом шумел горный ручей, а может река, и это значило, что он на верном пути. А к полудню он достиг родника, тропа вывела прямо к нему, и Святогор увидел широкую, ровную площадку, окруженную скалами, на которой разместились несколько родников, а справа он увидел их.

Четверо в белом одеянии, светлые волосы до плеч, а у нее – до пояса. Людьми их назвать было нельзя, хотя выглядели они как люди. Высокие, стройные фигуры, но движения… Двигались они не по-людски, как-то воздушно-неторопливо. Так человек двигается, находясь в воде. Лица их были словно восковые, а когда она посмотрела в его сторону, он увидел ее цвет глаз. Золотой. На голове у каждого из них был ободок, а у нее, кроме того, волосы перехвачены лентой у шеи и у окончания светло-русых прядей с серебряным отливом. Аргелы-мужчины носили воду из глубокого озерца в пещеру, и поэтому каждый из них поочередно то исчезал, то появлялся вновь, и на Святогора они внимания не обращали, хотя и увидели его. А она, Аргел-женщина, подошла к широкому камню, на котором стояли кувшины, чашки, ведерки, плошки и другая утварь, и стала ждать. Святогор, уставший после нелегкого подъема, зачерпнул рукой воды из журчащего рядом ручья и смело направился к ней со словами:

– Прошу прощения за то, что явился я в вашу обитель гостем незваным, не гоните сразу прочь, позвольте мне слово молвить.

– Здравствуй, Святогор! Долог и труден был твой путь сюда, и мне не за что прощать тебя, я ждала тебя два лета, – нежным и сильным голосом промолвила она.

– Значит, знаешь, зачем пришел?

– Я знаю и ведаю в сорок раз больше, чем любой человек на этой земле.

– Позволь мне вначале спросить тебя, прекрасный Аргел, что сталось с моими братьями?

– Но ведь ты не только ради них отправился в свой нелегкий путь?

– Не только! Но позволишь ли ты взять мне немного того напитка Божественного, чтобы батюшке своему помочь? Совсем он занемог.

– Похвальная забота о старике со стороны сыновей, – проговорила она и взяла один из стоявших на камне кувшинов, и налила из него в чашу жидкость с зеленоватым оттенком, приятный травный аромат которой он сразу почувствовал, и произнесла при этом, протягивая чашу двумя руками:

– Это напиток, за которым ты пришел. Мы готовим его не для людей, а для Богов. Но, уж коль люди узнают про напиток сей, почему бы не позволить им его попробовать? Пей! Пей, но помни: один глоток этого напитка придаст тебе силы, прогонит боль, вылечит раны, ты забудешь усталость и немощь. Второй глоток развеселит, прогонит старость, и ты обретешь вечную молодость. Третий глоток не для людей. Он Богам нужен. А людей он превращает в зверей. Видишь, там, слева от пещеры стадо баранов в загоне?

– Вижу, – ответил Святогор, удивившись тому, что ранее он не заметил там загона.

– Там братья твои. Не услышали они мои слова или не поверили, а может, вздумалось им испытать себя или меня проверить. А еще поразмысли над тем, что сейчас скажу. Понесешь ты кувшин с сурицей для батюшки своего и, тем самым, подаришь ему вечность, но нужна ли тебе, последышу 19 19 последний, поздний ребенок в семье , его вечность, коли ты младший сын и тем самым обречен будешь в отчем доме быть? Подумай. А теперь пей дар мой, – с этими словами она передала наполненную до краев чашу Святогору, и он принял ее. Что творилось у него в душе! Мысли проносились в голове бурей снежной. Звучали слова, сказанные только что женщиной-Аргелом. И когда Святогор подносил чашу к губам и делал первый глоток, он думал о братьях и о том, как обратить их в людей. Но после первого глотка он вдруг почувствовал, что в теле его происходит что-то невероятное: в груди он ощутил прилив сил, каких у него никогда не ощущалось, усталости как и не бывало, рана на ноге, которая еще беспокоила его, попросту исчезла, мысли куда-то испарились, и он почувствовал вкус напитка. Нектар! Он слышал это определение, и в его детстве отец очень часто употреблял это слово, когда варил медовый напиток. Но этот нектар не был сравним ни с чем. Желание пить и пить его возникло внезапно и только усиливалось. И он не смог удержаться. Он сделал второй глоток, не думая ни о чем, лишь бы ощутить вкус его еще раз. И ничего не почувствовал при этом, кроме желания сделать еще глоток, а потом еще, осушив эту чашу до дна. Но тут его взгляд наткнулся на загон с овцами, и, как ему показалось, кто-то невидимый, потому что явно это был не он (он не смог бы этого сделать), оторвал чашу от его губ. И он сразу ощутил себя – разум, душу и тело.