Сергей Богомолов - Дети Рода

– Не сомневайся, за тебя отомстим! И за других тоже!

– Гы – когда чуть поутихло в ответ прилетела жалкая хриплая попытка смеха и после недолгого молчания, просьба – Шпойте братшы, а? Нашу только, дружинную?!

И вот какой-то голос затянул песню, что обычно с удалью залихватски исполняли на пирах и в походах трясясь на лошади. Только на этот раз строго, с выражением выделяя каждое слово:

Подхватили сначала ближайшие дружинники, а припев уже и обычные ополченцы, и проснулись воины которые спали. Вскоре пела уже вся стена, переполошив поганов, и даже вождь Репей подпевал, и наместник Бур, что так и не ушёл со стены. И никто не заметил, что старый воевода Клён зачем-то поднялся в такое время на башню и тоже нашёптывает знакомые слова:

– Что там? – отвлёк Репья тихий голос воеводы – Посмотри, не огонь?

– Может звезда какая, это-ж над лесом?!

– Лысая гора в той стороне – вклинился в разговор наместник – оттуда вид красивый и город даже виден. Саму гору не видать, только самую верхушку с башни и можно разглядеть в ясный день…

– Рябина! – воевода Клён обернулся к своей уже немолодой дочери что сама имела взрослых детей, в минуту опасности она снова стала дружинником и теперь исполняла при своём отце роль стремянного – Пошли гонцов на все башни, ко всем вождям! Все дружинники что при конях, пусть собираются на площади! На стенах остаются только ополченцы! И да – остановил он уже дёрнувшуюся было вниз Рябину – Лучших стрелков пускай сюда пришлют! Только чтоб без шума!

Ждали, вглядываясь в освещённое луной пространство всю ночь и только уже под утро, когда далёкий лес сначала окрасился сотнями огней, а потом из него широким полумесяцем появилась рать и постепенно ускоряясь направилась на лагерь поганов, Клён скомандовал:

– Открывай!

Тут-же заскрипели тяжёлые ворота. Встревоженные сотни поганов, что находились в охране, засуетились, забили тревогу дабы разбудить остальных, вскакивали на коней и строились в боевые порядки перед рогатками, готовясь отражать вылазку. Они ещё не знали, со своего места им было не видно угрозу, нависшую с тыла.

Сумятицу в их ряды добавило и то, что выскакивающие из ворот дружины салавов, вместо нападения, резко поворачивали вправо и влево и скакали под прикрытием стен, отрезая себя от собственных ворот, которые захлопнулись сразу-же, за последним воином, покинувшим город. А повернули в поле дружины, когда достаточно удалившись. И только теперь до окружённых поганов докатился страшный удар рати, выскочившей из леса и продиравшейся сквозь лагерь подрубая по дороге шатры и убивая выбегающих в панике врагов.

Сгрудившиеся, непривычные воевать в плотном строю степняки, представляли удобную мишень для лучников со стен, стреляющих навесом, практически не целясь. А уж когда вражеские отряды прижали ближе к городу, бой превратился в недолгое избиение.

– Эгей! Открывайте ворота! – перекрикивая звуки битвы долетел звонкий голосок.

Впрочем, воевода Клён в подсказках не нуждался, он и сам знал, что нужно успеть впустить прибывшую рать и дружины до того, как остальные поганы наконец очухаются и наваляться всем скопом.

– Это-ж наша Ярка! Ярка! Ярка рать привела! – вскричала толпа, сгрудившаяся по бокам дороги, когда первый всадник, маленький, с широкой улыбкой на отмеченном знаками усталом лице, проехал гулко цокая копытами под башней и оказался в городе.

И тут-же чьи-то руки, мощной неодолимой силой, снесли её с седла и впечатали в деревянную стену башни, так что она оказалась приподнята над землёй на уровне старого седого лица воеводы Клёна, что и держал её за грудки, пока за ним проносились дружинники, возвращающие в город, проходили, поддерживаемые товарищами, раненые, и даже внесли совсем какое-то измученное обнажённое тело и положив его на сани, куда-то уволокли.

– Рассказывай! – строго произнёс он, и увидев её растерянность, добавил – Где Великий воевода? Когда рати будут? Сколько? Всё рассказывай?!

– Князь Рат, наверное, где-то через месяц подступит… – неуверенно произнесла она – А это люди Дубского княжества и ещё несколько дружин с запада Залеса присоединились. Сам князь Лад с пешей ратью на границе наших княжеств, остальных вождей собирает и двигается к нам. Ещё он гонца к князю Весу в Сенеж послал, и говорит тот не замедлит и ударит с севера…

– Как ты это сделала? – тряхнул он её – Князья не в жизнь просто так своими дружинами не рискуют? – и видя, что Ярка только упрямо поджала губы, разочарованно прибавил – Ох девка, что-то ты не договариваешь? Надеюсь Залес сможет расплатится?!

– Её уговор с моим отцом касается только их и к залесским вождям отношения не имеет! – вокруг оказывается уже столпились другие вожди, а среди них стоял и полковник дубской дружины, сам княжич Строй. Огромный, сильный, великий воин. Он и посчитал нужным вмешаться. Подмигнул Ярке – Ловко она нас тропами провела, так что поганские загонные отряды и не заметили ничего!

Клён тяжело задышал и вдруг прижался к её губам и смачно поцеловал, так, что у Ярки внутри живота что-то сжалось на долю секунды. Затем поставил на землю и приложил палец не к спине, а почему-то прямо к её подбородку, рядом с маленьким блестящим серпиком духа луны, оставляя свой знак в виде небольшой красивой закорючки, словно узелок из тёмно-синих и красных ниток:

– Не я, так дети мои долг тебе отдадут! – серьёзно проговорил он.

Тут-же и остальные вожди, передавая её словно вещь друг другу, произносили всякие слова и трогали её лицо и руки ставя свои метки долга на этих единственных открытых участках тела, вгоняя её в смущение. А уж когда и десятки рук других людей потянулись к ней, то она совсем растерялась, не зная куда и деться и взвизгнула увидев, как тянется к ней Гор.