Маргарита Шиловская - Люцифер

Люцифер понял, что молчание затянулось. Так дальше продолжаться не может, надо что-то сделать. Он попытался собрать ворох мыслей в единую нить. Надо как-то объяснить Отцу, что это ошибка. К горлу неприятно подступила горечь, он почувствовал неизъяснимую боль потери, как будто он уже ничего не в силах изменить. Тряхнув головой, он попытался отогнать наваждение.

Почему вдруг они поставлены на один уровень с главными ангелами, наиболее близкими Богу существами? Почему Он хочет одарить своей любовью кого-то, кроме ангелов, которые всеми силами ему служат? За что? И главное, кого? Этих слабых, похотливых существ, которые сразу вызывают сильное презрение и неприязнь. Да неужели это не шутка?

– Отец мой, услышь меня! Ты ошибся в этих существах! Я чувствую их слабость. Они слабы и ненадежны, Отец! Ты ведь знаешь, что Зло использует малейшую щель, чтобы добраться до Тебя, чтобы разрушить наш мир! Посмотри на них, они не способны противостоять ему. Я клянусь, что докажу Тебе это. Если понадобится, я ослушаюсь Тебя, но, не допущу, чтобы они причинили Тебе вред. Они не достойны ни Твоей любви, ни нашей службы, – проговорил он.

– Как посмел ты, Люцифер, пойти против моей воли? Или ты решил, что мудрее меня и способен занять мое место?

– Почему он гневается на меня? – недоумевал Люцифер. – Еще и отчитывает как мальчишку перед архангелами! Я Хранитель Света, а не слуга.

– Может и способен, – с вызовом ответил Люцифер. Голубые глаза полыхали огнем гнева и обиды. – Раз я вижу то, чего не видишь ты.

Вмиг от великолепия резных стен дворца остались руины. Гнев Создателя был готов обрушиться на голову гордого ангела. Страх мелькнул в глазах Люцифера, но тут же был отринут как недостойное чувство. Он стоял прямо, стойко борясь с разрушительной волной, а сердце внутри в ужасе билось о стенки грудной клетки.

На миг Люцифер отважился поднять на Него глаза, за что сразу поплатился, рухнув на колени, зажимая дрожащими руками лицо. За этот миг он успел взглянуть лишь в такие же, как у него самого, глаза цвета чистого и холодного льда. Он не увидел в них гнева, только боль.

– Ты знаешь, что клятвы, произнесенные передо мной, необходимо исполнять, Люцифер, – все еще грозный голос внезапно потускнел, – но ты не сможешь вернуться домой, пока не получишь прощения от всех, кого заставил страдать. До тех же пор скитайся во мраке.

4.

– Михаил! – позвал грозный голос. Высокий широкоплечий ангел склонил голову в знак того, что слушает. Медленно кивнув прозвучавшему в голове приказу, он двинулся в сторону осевшего на пол Люцифера.

– Вставай, предатель, и отвечай за свои слова, – пророкотал Михаил.

Люцифер не знал, откуда у него нашлись силы встать, на миг ему показалась, что чья-то невидимая рука поддержала его. Продлись это еще секунду, и он вновь бы бессильно повалился на пол. Пелена плотно застилала глаза, он на слух повернул лицо в сторону чужого голоса, гремевшего тяжелым эхом в голове. Предатель? Михаил занес над ним широкий меч.

Лишь почуяв спиной легкий порыв ветра, встревоженного легендарным клинком, Люцифер инстинктивно сжался, но не двинулся с места. Откуда-то словно издали раздался ужасающий крик, который с каждой секундой становился все невыносимее. Казалось, в нем слилась вся боль души и тела, которую только может почувствовать живое существо. Люцифер был готов отдать что угодно, лишь бы не слышать его. Только когда тело коснулось холодного мрамора пола, он понял: это был его собственный крик.

И тогда он почувствовал. Каждым миллиметром тела почувствовал такую боль, что, казалось, душу разорвали на две части. Он закричал, но из груди вырывался лишь хрип. Поблекшие зрачки полностью закрыли собой радужку. Он не смог сделать ни единого вздоха. Сознание покинуло его.

5.

– Он точно жив? У него лицо совсем посерело.

– Жив. Но я не знаю, что лучше: это или смерть.

Блуждавшее дотоле в собственной тьме сознание ухватилось за слова как за спасительную нить. Люцифер прилагал серьезные усилия, чтобы поймать каждое слово и не потеряться вновь, опасаясь, что в следующий раз уже не сможет вернуться. Он сжал челюсти и почувствовал, как с лица отхлынула кровь, но удержался в сознании, цепляясь за звуки чужого голоса.

– Смотри, он, кажется, очнулся, – взволнованно прошептал один голос.

– Тише, подай мне вон ту бутылку, он не должен приходить в сознание, еще слишком рано, он не выдержит, – ответил второй.

К губам прислонили что-то холодное. Люцифер с усилием сжал губы и отвернулся. Он боялся снова потеряться в этой жуткой темноте, боялся, что не сможет вновь отыскать этот маленький огонек, который вывел его к свету в прошлый раз. Чьи-то руки сжали подбородок и вернули голову в обратное положение. Через силу кто-то влил в рот горькую жидкость. Он едва не захлебнулся.

– Прекрати, Люцифер, ты делаешь себе же хуже, – прошипел рядом знакомый голос. Он никак не мог вспомнить, кому он принадлежит. Люцифер схватил руку, которая вливала остатки жидкости в его горло. От резкого движения перед глазами снова все поплыло. Сознание упорно ускользало от него, не желая иметь с этой реальностью ничего общего. Рука безвольно упала на место.

***

Чье-то холодное касание заставило его вновь очнуться. Кто-то осматривал рану на спине. На уровне подсознания маячила мысль, что если он дотронется сильнее, то снова будет невыносимая боль. Люцифер повел плечами, пытаясь оценить их состояние. Каждый вдох отдавался болью, но по сравнению с тем, что он чувствовал в прошлый раз, это была ерунда, причинявшая разве что небольшое беспокойство.

– Как ты? – опять этот голос. Такой знакомый.

– Аст? – удивленно прохрипел Люцифер. Сухие, израненные губы плохо слушались хозяина.

– Да. Как ты себя чувствуешь? – спросил Астарот.

– Бывало… и лучше, – прошептал Люцифер.

Он поднес руку к лицу и нащупал повязку на глазах.

– Еще рано, оставь. Постарайся поспать еще немного, тебе станет легче, – посоветовал Аст. На плечи легло что-то прохладное и мокрое. На некоторое время боль утихла, и Люцифер смог заснуть.

6.

На этот раз он проснулся сам. Кругом было тихо. Дышалось спокойно, он не чувствовал боли, но в каждую секунду ожидал ее возвращения. Люцифер поднял руку и стянул с глаз повязку. Темнота. Он ничего не видел. Болезненный вздох вырвался из его груди, отдавшись болью в спине.

– Здесь всегда темно, а зрение к тебе вернется, – отозвался тихий бархатный голос.

– Аст… где мы? – друг молчал. – Аст? – настойчиво повторил он.

– Я не знаю, Люцифер. Могу только сказать, что мы долго падали и, судя по всему, находимся на самом дне этого мира.

Из темноты начали появляться серые, и красные пятна. Затем и это невеликое разнообразие красок заслонила темная фигура. Люцифер пытался сфокусироваться.