Анастасия Войно-Ясенецкая - Кровь алая и кровь серая

– Ну да. На досках, соломе, иногда даже и на голой земле. Люди умирают каждый день десятками. Трупы в лучшем случае сжигают или сбрасывают в реку. Но обычно просто оставляют гнить на заднем дворе, – Рихард тяжело вздохнул. – Поэтому, когда почувствуешь запах, то поймёшь, что мы уже почти пришли.

– Да уж, – Вита поправила платок, который скрывал её лицо. – А с местным госпиталем что?

– Разрушен. Его не стали восстанавливать.

– Уроды.

– Не то слово… Давай-ка прибавим шаг – не ровен час, на патруль нарвёмся.

Вита и Рихард Бирецки пробирались по узким грязным улицам к окраине раттанийского города Нумгема. Этот когда-то красивый центр федеральной земли Паффоллия теперь больше походил на гигантскую помойку, в которую кто-то понатыкал домов. Около шести лет назад именно в Нумгеме появился первый лагерь назардимских беженцев. И здесь же находилась лаборатория Амэнильфе, легкомысленно вскрытая захватчиками. Из Нумгема безымянная, но очень серьёзная болезнь распространилась по всей Раттании. Вита приехала сюда, чтобы на свой страх и риск попытаться помочь местным врачам с поиском лекарства. Медики-раттанийцы были в полном подчинении у назардимского начальства, а те запрещали женщинам – как низшим существам – лечить людей. Им позволяли работать в лучшем случае санитарками. Вита знала, что если её засекут, то скорее всего, убьют на месте.

– Фу-у, ну и вонища! – доктор Ровенски закрыла шарфом нос. – Похоже, мы на месте, Рихард?

– Да. Вход вон там, – Рихард указал на дальний угол полуразрушенного деревянного ангара. – Тебя встретит мой товарищ, доктор Райнер. А мне лучше здесь не появляться. Удачи тебе, Вита, и береги себя.

Бирецки быстро пожал ей руку и, надвинув капюшон на лицо, скрылся в ближайшем переулке. Вита толкнула прогнившую деревянную дверь ангара. И тут же закашлялась – запах внутри был ещё более отвратительным. Освещало помещение несколько тусклых газовых ламп, укреплённых под потолком.

– Доктор Ровенски? – кто-то аккуратно прикоснулся к Витиной руке. Та вздрогнула и оглянулась. Справа от неё стоял очень худой светловолосый мужчина средних лет.

– Я Райнер, начальник всего этого безобразия, – представился он, поправляя мятый и грязный белый халат, накинутый поверх толстого шерстяного свитера (в ангаре было ощутимо холодно).

– Рада знакомству, – пробурчала в шарф Вита.

– Я дико извиняюсь за… да за всё! Назардимцы позволяют нам работать только в таких условиях. Для своих они соорудили полевой госпиталь чуть поприличнее, но лечат там в основном травами да молитвами… Хотя, нумгемский наместник, Зайрут, оказался более-менее адекватным человеком. Он разрешает нам использовать методы нашей «греховной» медицины, – Райнер вздохнул, а потом взял Виту за локоть:

– Пойдёмте, я всё вам покажу.

Доктор Ровенски, оглядываясь по сторонам, последовала за Райнером по скрипучему настилу из грязных прогнивших досок. По обе стороны от него на тряпках и кучах соломы лежали десятки людей. Некоторые из них тихонько постанывали, но большинство были неподвижны.

– Практически никто из них уже не жилец, – покачал головой Райнер. – Инкубационный период у болезни – менее суток. Смерть, как правило, наступает через три-четыре дня после появления первых симптомов. Умирает процентов восемьдесят заразившихся.

– Как передаётся болезнь?

– Через любую жидкость. Назардимцы, обнаружив лабораторию, вылили содержимое ёмкостей в реку, как раз чуть выше водозабора. Ещё один путь распространения – через прикосновения. Но это происходит намного реже.

– Ясно. А основные симптомы?

– Поначалу похоже на отравление. Тошнота, высокая температура, ломота в костях. На второй день по всему телу появляются язвы и гнойники, а затем открываются многочисленные внутренние кровотечения, от которых человек ещё через пару дней и умирает. Выздоравливают буквально единицы. И, в подавляющем большинстве случаев, это – люди с миринийской или белотанийской кровью. А те, в ком этой крови больше половины, обычно вообще имеют к болезни иммунитет. Так что вам, доктор Вита, повезло, – Райнер закашлялся. – Простите, простудился. Холодно здесь.

Врач вытер рукавом лицо и продолжил:

– Мы собираем образцы крови тех немногих, кто выздоравливает. Пытаемся исследовать, чтобы создать вакцину. Пока мы не особо продвинулись, но, надеюсь, вы нам поможете.

– Какой разговор, помогу, конечно.

– Вон там, – Райнер указал рукой в сторону занавешенного тряпками угла ангара. – Там у нас некое жалкое подобие лаборатории. Располагайтесь. И будьте осторожны, прошу вас. Вы, доктор Вита, правильно сделали, что оделись, как мужчина. Лицо и волосы постарайтесь прятать. Если назардимцы обнаружат здесь женщину в качестве врача, боюсь… боюсь, последствия будут весьма печальными. И для вас, и для меня.

– Я в курсе, – Вита натянула шарф по самые глаза. – Я не подведу. У вас маски-то хоть есть?

– Только… – Райнер снова закашлялся. – Только самодельные. В верхнем ящике стола возьмите.

Тут с улицы раздался шум. Доктор нахмурился:

– Что там такое? Я схожу, проверю, а вы, Вита идите пока, – с этими словами он направился к выходу из ангара. Доктор Ровенски кивнула и скрылась за тряпичной ширмой, огораживающей «лабораторию».

Райнер вышел на улицу. Он опасался, что назардимцы могли засечь Рихарда. Но доктор ошибся. Возле входа в ангар двое стражников, хохоча, били ногами грязного истощённого бродягу. Тот явно был не в себе. В ответ на удары назардимских солдат он лишь мычал что-то нечленораздельное.

– Что вы творите? – возмущённо выкрикнул Райнер.

– Мусор убираем, господин докторишка! – осклабился один из стражников. – Надо вам? На опыты?

Он от души пнул бедолагу под рёбра, и тот откатился прямо к ногам Райнера. Доктор наклонился к несчастному и принялся его осматривать. Второй стражник тем временем подошёл поближе и негромко поинтересовался:

– Э-э-э, коновал, а ты нам спирта не продашь? Даём два золотых за бутыль.

Алкоголь был в Назардимии под запретом. Но в Раттании многие из приезжих принялись активно нарушать каноны собственной религии, и подпольная торговля спиртным процветала.

– Пошли вон! – возмущённо прикрикнул на назардимцев доктор. – Нет для вас здесь спирта! И не будет!

– Ну, как знаешь, докторишка, – стражник с недобрым прищуром посмотрел на Райнера. После чего он и его напарник развернулись и ушли, о чём-то переговариваясь на своём языке. Доктор тем временем продолжил осмотр бродяги. Тот был невероятно худ, всё его тело покрывала корка из засохшей крови вперемешку с грязью, длинные спутанные волосы превратились в один сплошной бесформенный ком. Одеждой бедолаге служила лишь дранная тряпка, повязанная вокруг костлявых бёдер.