Анна Ефименко - Goodbye, mr. Bates

– Она хочет отправиться в путешествие? – недоверчиво спросила Элизабет.

– О, она просто мечтает об этом! Уж я как могу наставляю ее сейчас. Поймите меня правильно, леди Элизабет, я посодействую вашей экспедиции более чем щедро, но моя дорогая дочь должна иметь достойную ее положения должность в команде. Например, офицерскую. Насколько я понял, эти посты у вас еще не заняты…

– Вы совершенно правы, сэр Реджинальд.

– Так разрешите же позвать ее сюда к нам? Она жаждет встречи с такой необычной и смелой дамой, как вы, уверяю!

Элизабет покорно кивнула. Вызвав дворецкого, Софи попросила привести к ним дочь почтенного гостя, молчаливо ожидавшую приема вместе с другими кандидатками в общей зале.

Вошла Кэтрин Уилфорд. Она казалась еще более изможденной и бледной, чем обычно. Капитан натянуто улыбнулась:

– Рада вновь вас увидеть, леди Кэтрин.

– Это большая честь для меня, леди Элизабет, – поклонилась девушка.

– Вам лучше привыкать называть меня капитан Паркер, а самой отзываться на «офицер Уилфорд», если вы действительно так хотите отправиться в путь, как утверждает ваш добрый и щедрый отец.

Уилфорд-старший просиял:

– Она очень хочет! Правда, моя дорогая?

– Возможно, мы дадим юной леди ответить самостоятельно, сэр Реджинальд? – довольно резко вмешалась Элизабет.

В комнате на мгновение воцарилась абсолютная тишина, после чего леди Кэтрин еле слышно начала свою высокопарную, будто выученную наизусть, речь:

– Я действительно хочу присоединиться к вашей экспедиции! Какая честь – принять участие в таком неоднозначном на первый взгляд приключении! Времена меняются, и ваше путешествие, леди… простите, капитан Паркер, войдет в историю Британии как первый серьезный шаг в борьбе за равенство между дамами и господами, что есть признак общества просветленного и цивилизованного. Я много читала о морских путешествиях на греческие острова, либо в земли османцев и представляла себя…

– Не будем утомлять капитана твоими литературными предпочтениями, дорогая! – сердито прервал девушку отец.

Естественно, эта парочка показалась Элизабет странной, но предложение сэра Реджинальда Уилфорда было столь многообещающим и сулило скорую возможность выйти в море, потому капитан кивнула и указала девушке на комод у стены, где высились стопки бриджей, чулок, жилетов, сюртуков и рубашек:

– Офицер Уилфорд, будьте любезны, примите ваш мундир.

Сэр Реджинальд с трудом мог сдержать ликование.

– Леди Элизабет! – воскликнул он. – Вы представить себе не можете, как сильно я вам признателен за то, что вы возьмете с собой леди Кэтрин!

Он хочет от нее избавиться. Он хочет избавиться от своей дочери как можно быстрее.

Когда Кэтрин подошла к ним вновь, прижимая к щуплой декольтированной груди ворох мореходского наряда, ее лицо исказилось столь заметной мукой, что Софи взволнованно поинтересовалась:

– Вы хорошо себя чувствуете, леди Кэтрин?

– Да, офицер де Вер, умоляю вас, не беспокойтесь обо мне! Просто в этой одежде есть что-то… – Кэтрин моргнула несколько раз, пытаясь сформулировать свои ощущения. – Она так сильно пахнет… специями?!

Мардж рассмеялась:

– Ах, вот оно что! Боюсь, этот запах отпугивал моль в одежном хранилище, миледи. Форма несколько лет провалялась на складе.

Сэр Реджинальд нетерпеливо цокнул языком:

– Попросишь горничную проветрить хорошенько, и дело с концом… Ну, идем! – он крепко, почти грубо схватил дочь за локоть. – Не будем докучать дамам. Леди Элизабет, леди Софи, миссис… – он вопросительно уставился на Мардж.

– Уайт, – подсказала та.

– И миссис Уайт, позвольте откланяться! Я свяжусь с вами насчет обустройства и ремонта судна в ближайшие дни! Всего вам хорошего, дамы!

С этими словами он покинул гостиную, чуть ли не силком таща за собой перепуганную белолицую Кэтрин Уилфорд.

Несколько мгновений трое женщин пребывали в полном недоумении и молчании.

– Они какие-то чудные, – наконец промолвила Элизабет.

Софи согласилась:

– Не то слово. Но, как бы то ни было, он предлагает выгодную сделку. И мы сглупим, если не примем его предложение. Я запишу Кэтрин Уилфорд вторым офицером после меня… И кто там следующий на сегодня?

ДОМИНИКА – офицер

Капитан вспомнила подписанное одним только именем письмо.

– Иностранка.

– Иносранка, – усмехнулась Мардж.

Софи же, услышав грубое словечко, демонстративно поджала губы.

Когда дворецкий представил им Доминику, все трое были поражены в первую очередь красотой девушки. Это была высокая, статная молодая дама с тяжелыми каштановыми волосами и темными глазами, в которых можно было утонуть. Ее загорелая кожа притягивала взгляд, однако, истинным сокровищем Доминики оказался голос – певучий и глубокий одновременно. Ее произношение было безупречным, что позволило предположить, что девушка проживает в Англии уже много лет.

– Ну что ж. Я родилась на севере Италии в очень бедной семье, – начала свой рассказ Доминика.

Ее детство прошло в деревушке близ Тренто, у подножья Доломитовых Альп, что сверкают всеми возможными переливами розового в закатных лучах. Весной в снежных долинах расцветают эдельвейсы, а реки ускоряют свое течение, огибая близлежащие городки, усыпанные домишками цвета терракоты.

«Лето, лето, не уходи, мне всего лишь восемь!» Именно в таком возрасте, ввиду бедственного положения семьи, родители отдали ее в монастырь. Там Доминика обучилась грамоте, пропадала часами в библиотеке, с удовольствием читая редкие книги. Однако самым главным и впечатляющим открытием в монастыре для Доминики стал хор. Пение давалось маленькой послушнице легко и приносило удовольствие, а толстые каменные стены базилики святой Лючии совсем скоро стали ее настоящим домом. Монахини познакомили ее с музыкальными сочинениями Хильдегарды Бингенской, и жизнь наполнилась невыразимым чувством прекрасного, которое отражалось в самом прекрасном даре Господа людям — в музыке.

Спустя несколько лет Доминика отправилась в Лигурию вместе с настоятельницей, которой помогала, выполняя различные мелкие поручения. Именно там, на побережье, она встретила его.

Мардж широко улыбнулась:

– Он был красавчик?

– Он был британский морской офицер, – вздохнула итальянка.

Когда обоюдная страсть поглотила их, он уговорил ее бежать из страны. Поселиться в его лондонском доме и стать названой женой. «Лето, лето, не уходи, мне всего лишь семнадцать!» — напевая, махала она рукой растворяющемуся вдали горизонту с разноцветными яркими домиками Генуи.

С любимым им выпало столько счастья, сколько только может случиться в жизни людей, подобных им. Естественно, общество бы никогда не приняло их союз, но это было неважно. Они путешествовали, они веселились, они благодарили небеса за каждый день их совместного счастья.