Диас Аджи - Торговец счастьем

Распрощавшись с редактором, Антарес Веррон вышел из его кабинета и оказался в большом, плохо освещённом зале, где рядами стояли почти одинаковые столы с почти одинаковыми печатными машинками. Все они были заняты. Мужчины, женщины, иглоликие, городские олирки и даже конструкты – все они безустанно что-то печатали. Весь процесс напоминал репетицию какого-нибудь большого оркестра перед выступлением, где музыканты проверяли свои инструменты, и концерт вот-вот должен начаться. Здесь стояла жуткая какофония. Люди ругались между собой, смеялись, переговаривались по телефону, кто курил, а кто завтракал. Работа кипела, а ведь солнце только недавно поднялось над горизонтом. Часов здесь не было, а на окнах висели такие же плотные занавески, как и в обители главного редактора. Делалось это, видимо, чтобы любой, кто здесь работает, терял чувство времени. Так обычно поступали в клубах и игральных заведениях. Но глядя на всех этих рабов печати, Антарес не видел ни одного несчастного человека.

«Я должен здесь работать», – подумал Антарес, направляясь к выходу.

Утро уже настало, город пришёл в движение, но на улицах этого района всё ещё было не так многолюдно.

Дверь машины захлопнулась лишь с третьей попытки. Антарес ругнулся, щёлкнул зажигалкой и, закурив, вгляделся вперёд. Старенький «Тур» буквально разваливался на глазах. Шины совсем истёрлись, краска выцвела, часть переднего бампера проржавела насквозь и отвалилась, спидометр и датчик топлива не показывали ничего, кроме ноля, временами из сидения выстреливали пружины, и приходилось их штопать.

«Чёрт, это не машина, это – мусор! Эту рухлядь даже на запчасти не сдашь», – говорил Миллигар почти каждый раз. Но Антарес почему-то любил эту бочку с гайками. Когда-то давно он купил её за кровные деньги, которые копил почти целый год.

О, Люциэль, как давно это было! И даже не вспомнить…

– Как же я устал, – вслух произнёс Антарес, снял очки, расстегнул пуговицы клетчатого костюма и откинулся в кресле.

Молодой журналист призадумался, пытаясь вспомнить, где же он так устал. В последнее время Антарес стал замечать за собой странные провалы в памяти. Иногда он терялся в днях недели, забывал, куда тратил свои деньги или о важных встречах. Но молодой человек постоянно отмахивался, ссылаясь на недосып и усталость, и старался не обращать на это внимание.

Мысли о поиске новой и более стабильной работы, словно вражеские шпионы, украдкой залезли в его сознание. Журналистом быть нелегко, а порой и опасно, но народ достоин знать истину, будь то о коррупции политиков, бездействии жандармерии или пикантных фактах личной жизни местных звёзд. Неважно, что именно, но, если это интересно для горожан, святая обязанность репортёра – добыть эту информацию.

«Тур» забурчал, запыхтел и с нежеланием завёлся.

***

– Эй, просыпайся! Вставай. Глазки открывай!

– Отвали! – простонал Антарес.

– Ты бы хоть разделся и лёг в кровать! – говорил Миллигар своим тонким детским голосом.

Парень с трудом открыл один глаз и понял, что заснул прямо на кухне, развалившись за обеденным столом. С неохотой подняв голову, он убрал прилипший ко лбу кусочек хлеба и огляделся по сторонам. Невзрачная кухня в невзрачной квартирке в ещё более невзрачном Трезубце. И только сосед миник мог скрасить царившую здесь атмосферу застоя.

Представитель странного народца, вечно юных карликов с большой головой и глазами-блюдцами, мило улыбался ему. Но Антарес знал, что за детским личиком и растрёпанными волосами этой крохи скрывалась коварная натура.

К своему удивлению, Антарес не смог вспомнить, как добрался до дома…

– Какой час? – хриплым ото сна голосом спросил он, пытаясь отсеять смутные мысли.

– Почти девять, – ответил Миллигар, скрывавший руки за спиной.

Миник, одетый в детский комбинезон и клетчатую рубашку, лукаво улыбался, явно замышляя что-то недоброе.

– Когда я пришёл? – спросил Антарес, всё ещё пытаясь проснуться.

– Около шести утра, – ответил миник. – Тяжёлая ночь была?

– Давай не сейчас. Меня порядком… – молодой человек зевнул, прикрыв рот рукой, – достали твои шуточки. Когда ты съедешь отсюда?

– Что? Съехать?! – вытаращил и без того немаленькие глаза миник. – Ты что? Как я могу бросить своего друга?

– Ага, теперь мы друзья? – усмехнулся Антарес. – А что ты сказал мне, когда я попросил у тебя денег на новую камеру?

– Ты же ведь понимаешь, что для миника деньги – это святое! – напомнил Миллигар.

– Для тебя марки важнее, чем наша дружба? – решил подловить Антарес. – Я думал, все ваши богатые. А ты живёшь со мной в какой-то мелкой съёмной квартирке. Разве это ваш уровень?

– Мои проблемы ещё не закончились! – закусив губу, произнёс миник. – А точнее, мои проблемы обо мне ещё не забыли, и мне приходится прятаться. Но ведь мой лучший друг не сдаст меня?

– Ну не зн-а-а-а-ю… – снова зевая, протянул Антарес. – Нашу дружбу ты оцениваешь деньгами.

– Пойми, для нас это что-то сродни с религией, с всякими заповедями, типа: «Не давай в долг без процентов», «Всегда имей заначку» или «Деньги не пачкают».

Наступила тишина и спустя несколько секунд оба громко засмеялись. Миллигар был до жути жадным, но с чувством юмора у него всё было в порядке.

Мелкие расчётливые хулиганы являлись одним из самых богатых и предприимчивых народов в Серре. А в Аварре, в Последнем королевстве этого континента, они даже имели свою собственную провинцию. Там у них были целые замки, тысячи работников на предприятиях и сотни слуг. Очень редкий случай – увидеть миника, гуляющего пешком без своих носильщиков и многочисленных охранников. Даже во времена Империи миники находились в почёте среди человеческого населения. Помимо страстной любви к деньгам и деловым соглашениям, миники обожали интриги, ложь и власть. В моменты злости эти маленькие, не больше полуметра ростом ангелы, обращались в когтистых и клыкастых демонов. Подобные случаи несколько раз Антарес видел лично, когда Миллигар, взбешённый чем-то, чуть не напал него. Конечно, потом миник долго извинялся, сетовал на проблемы и даже – не слыханное дело! – предлагал деньги в счёт моральной компенсации.

– Что ты улыбаешься? – насторожился Антарес.

– Просто, – пожал плечами миник, опустил голову и посмотрел на соседа исподлобья. – А где твоя камера?

Антарес огляделся и резко вскочил со стула.

– Дурья голова! Куда я её подевал…

И уже почти на выходе из кухни, услышав тихое хихиканье, парень замер и медленно повернулся к соседу.

– Что ты с ней сделал? – спросил Антарес. – Ты же знаешь, что я не полностью за неё расплатился! Говори!

– Да не волнуйся ты, – махнул пухлой ручкой миник. – В гостиной твоя камера. Просто ты пришёл такой весь уставший, и я решил немного помочь тебе.