Елена Михалёва - Сахарный Лес

– Я буду стараться, – пообещала девочка.

Она действительно старалась. Год. Другой. Третий. Многие часы безуспешных отчаянных попыток. Время неумолимо шло. Язет украдкой плакала. Были моменты, когда ей казалось, что все напрасно. И она навеки застрянет в чаще с кочевниками. Но Ивен не сдавалась. Снова и снова она обучала девочку всему, что знала сама. Другие члены клана только украдкой качали головами. Все, кроме Пьена, сына чародейки. Он проводил с девочкой все свободное время. Мальчик смотрел на принцессу с нескрываемой теплотой и привязанностью. Он искренне восхищался ее недетским упорством. Возможно, если бы не их нежная дружба, Язет бы так и осталась незажженной свечой в темной комнате.

Тем утром все уже собирались к завтраку. Первый снег крупными хлопьями опускался на землю, когда Пьену вздумалось поцеловать румяную щечку девочки. Короткий звонкий чмок. Она с изумлением воззрилась на него. А потом заливисто рассмеялась. И белые хлопья неспешно полетели вверх, возвращаясь обратно в грузные снеговые тучи.

Ивен, уже замахнувшаяся поварешкой на сына, так и замерла на месте с раскрытым ртом.

– Первая любовь, – проворчал кто-то из стариков у костра. – Вечно ставит все с ног на голову.

И действительно. Путь через Сахарный Лес стал теперь совсем иным для Язет. Деревья звали ее по имени. Они нашептывали ей свои секреты. Рассказывали о том, что видели. Делились своей силой. По крупицам принцесса собирала древнейшие знания. Дни и недели сменяли друг друга в бесконечном хороводе.

Почти год кочевники провели в особо удивительной части леса. Здесь кора у деревьев выглядела синей, а травы – лиловыми. Язет очень полюбились эти места. Днем природа радовала разнообразием. Словно художник расплескал пестрые краски. А после захода солнца, когда широкие тени сливались в одну и загустевали до непроглядного мрака, начиналось настоящее волшебство. Золотые светлячки, большие, как спелые вишни, зажигали свои круглые брюшки и разлетались повсюду. Синеватые древа выглядели заколдованными исполинами в отблесках этого блуждающего света. Их изумрудные кроны сонно шелестели высоко над головами. И Сахарный Лес становился единым шатром, наполненным шорохами и стрекотанием.

По ночам к лагерю приближались странные звери. Огромный белый лось с красными рогами. Черная белка размером с козу. Крошечный кабанчик, полосатый словно тигренок. И многие другие, кого и вовсе разглядеть не удавалось. Но никто из них ни разу не напал. Будто бы просто с любопытством изучали людей. Но пока рядом была Ивен, никому ничего не угрожало. Чародейка умела договариваться с Лесом на одном ей известном языке. Язет силилась постичь эти знания как можно скорее.

– Я горжусь тобой, – шепотом говорил ей Пьен каждый раз, когда они оставались наедине.

– Ты еще не готова, – качала головой его мать.

И принцесса продолжала обучение у чародейки, превращаясь из маленькой девочки в прекрасную девушку. Но на седьмом году ее пребывания в клане кочевников случилось самое страшное, что только могло произойти.

В лагерь снова нагрянул Охотник со свитой. Никто не знал, как ему удалось выследить их в Лесу. Но долгие годы он занимался поисками сбежавшей принцессы. Слишком поздно понял он, что его одурачила горстка бездомных. Охотник вернулся на место их стоянки, но след уже простыл. Будто по воздуху улетели. Озлобленный, одержимый навязчивой идеей поймать и доставить девчонку регентам, Охотник был неумолим и опасен. И когда он снова обнаружил стоянку клана, был готов плясать от счастья.

Ивен почувствовала его приближение. Она силой утащила Язет к себе в шатер, пока Пьен и остальные готовились к встрече гостей.

– Ты еще не окончила обучения, – быстро заговорила она, – но выбора у нас нет. Поэтому слушай меня внимательно, дитя. Чтобы спасти себя и нас всех от ярости этого человека, ты должна сделать то, о чем я тебе рассказывала. Ты можешь не только властвовать над природой, но и ходить сквозь время и пространство. Это сложно контролировать. Не всегда можно выжить там, где ты окажешься. Для этого выбирай места, которые тебе знакомы. Доверься мне. И мы обязательно встретимся вновь.

– Пьен… – растерянно заговорила Язет.

– Нет времени, – оборвала ее Ивен. – Слушай меня. Закрой глаза. Тянись мыслями к Лесу. К деревьям. Опускайся ниже к корням. Туда, где они черпают в недрах сладкие воды. И ты черпай вместе с ними. Черпай так много, как только можешь. Лес вечный. Он стоял до нас и будет стоять после. И ты можешь с его водами перенестись куда тебе угодно. КОГДА тебе угодно. Поняла меня?

– Пьен, – повторила Язет, хватая женщину за рукав. – Я не могу оставить его.

На границе лагеря раздались мужские голоса.

– Если ты не оставишь его сейчас, то больше никогда не увидишь, – зашептала чародейка. – Ну! Иди же! – Она с силой оттолкнула девушку от себя.

От неожиданности принцесса не удержала равновесия и полетела на землю. В момент удара она сделала то, о чем сказала Ивен. Потянулась мыслями к недрам под Сахарным Лесом. Язет кожей ощутила, как прохладные сладкие воды пульсируют в переплетенных корнях. И все вокруг тотчас завертелось. Мир рассыпался на тысячи осколков, словно разноцветные стекляшки внутри гигантского калейдоскопа. Эти разноцветные кусочки свернулись и развернулись несколько раз, а затем собрались заново. Один миг.

Но это уже не был шатер Ивен.

Бурые камни монастырских стен кое-где покрывал густой зеленый мох. Он рос вверх по отвесной кладке, но даже в самых затененных и сырых уголках двора не поднимался выше полуметра. Будто силился сбежать прочь и не мог. Так же, как и Радана.

Впрочем, принцесса давно оставила попытки побега. За ней следили пуще, чем за опасной преступницей. Даже в ее келье постоянно ночевала одна из монахинь. Послушницы этого монастыря верили в то, что магия – это пережиток диких времен, она изжила себя и должна уступить место духовным ценностям и догмам. Магии нет. За пределами Сахарного Леса – и подавно. Они твердили об этом постоянно, вдалбливая свои убеждения в голову девушки день за днем долгие семь лет.

Монастырь стоял на холме далеко за границей родного Леса. Радана могла видеть сизую полосу деревьев, когда поднималась на колокольню. Вокруг насколько хватало глаз раскидывались поля ферм. Рожь и пшеница колыхались бескрайним золотым морем. В летние солнечные дни зрелище поистине завораживающее. Но осенью и весной от черноты вспаханных угодий накатывала тоска. Зимой же поля пустели, покрываясь глубоким снежным одеялом. И только далекая полоска леса напоминала о том, что принцесса оставила далеко позади.

Настоятельница монастыря была женщиной суровой, но милосердной. Она руководила посевной и уборкой урожая. Давала крестьянам кров и пищу. Пускала путников и помогала беднякам. Взамен люди приносили монастырю все, в чем тот только мог нуждаться. Потому на территории за высокими стенами не было ничего, кроме колодцев да пары грядок с укропом и петрушкой. Настоятельница заботилась обо всех, кто просил ее помощи. Единственное, что она не переносила на дух – магия.