Любовь Сушко - Золотое Слово Святослава. Князья и воины

В покои, отодвинув служанку, вошел отец. Он стоял и спокойно на нее смотрел.

– Что ты хотел поведать мне? – спросила Любава, будто еще не переживала таких волнений.

– Я распорядился о свадебном пире, наряды должны быть готовы к сроку, она только усмехнулась в ответ.

= Хорошо, что он мне люб, а то бы туго мне пришлось, много слез бы пролилось тогда.

Но Любава давно заметила, что все, или почти все ее желания сбываются, ей не приходилось жалеть о том, что с нею происходило. Наверное, это называют удачей. А ведь так часто замуж выдавали насильно.

Отец давно ушел, а она все еще нежилась в постели и думала о том, что должно случиться вечером.

– Почему я родилась в княжеских палатах? – размышляла она – Почему все это случилось так далеко от Киева, но ко мне приехал сам Великий князь – она знала, что чаще всего появлялись только его посланцы. И он хочет, чтобы я стала княгиней, разве это не чудо. У Галицкого князя есть дочери, и они не отказались бы наверняка, но великой княгиней стать предстоит мне.

И только тайная тревога напоминала о том, что пройдет время, и она обо всем еще пожалеет. Но этого может и не случиться. Надо было подниматься, впереди было много важных дел. И то утро было таким солнечным и радостным, как никакое прежде не бывало.

№№№№№№

Мир многоцветен и много шумен, и в этом мире всегда найдется место и любви и ненависти, добру и злу верности и предательству. В тот роковой миг, когда Мария ждала Святослава и радовалась, что никто не говорит о грядущей свадьбе с дочерью Полоцкого князя, перед нею появился, словно из-под земли вырос Рюрик веселый и самодовольный. В последнее время он частенько наведывался в княжеские палаты и оглядывал их со всех сторон, словно они уже ему принадлежали. Но на этот раз ему еще что-то было нужно, и это удивило ее.

– Можешь собирать свои вещи, гонцы только что были у меня, завтра свадьба твоего муженька, – он произнес это и усмехнулся. Он не перед чем не остановится и через тебя спокойно перешагнет. Он заметил, как побледнела княгиня, но остановиться не мог. Он устыдился своих слов, и ему было жаль ее по-настоящему. Но больше ничего говорить не хотелось. Он испытывал только досаду от того, что творилось вокруг. Но ведь не он в том виноват, не ему все это было нужно. И чувствовал он себя подлецом, хотя виноват во всем был ее муженек.

Рюрик оглядывался по сторонам, словно искал что-то и не находил. Он стушевался и ушел прочь, не в силах рядом с ней оставаться. Она ни в чем не виновата и не стоило с ней так поступать. Но разве мало совершал князь поступков, о которых потом будет жалеть. И сразу видно, что она всем сердцем его любила, и не верила даже теперь, что все могло так повернуться.

Невероятной была суета в Полоцке. Всем хотелось как можно скорее провести эту свадьбу, потому что Святославу надо было возвращаться назад, он и без того уже у них задержался.

Василек сам руководил подготовкой свадебного пира, который должен был запомниться всем надолго. И когда все было готово, он отправил гонцов во Владимир и в Галич, чтобы могущественные соседи знали, что творится в его мире. Он многого не ведал и заблуждался, думая о могуществе великого князя, не знал о том, что творилось за границами Полоцка. Хотя все-таки он бросал им вызов, и соседи должны были его принять. Среди тех, кто узнал о свадьбе великого князя оказался и Рюрик, к нему вести дошли одновременно с Всеволодом.

Любава витала словно во сне, все время говорила о Гаральде и о его невероятной любви к дочери Ярослава, потом о его подвигах. Так что многим хотелось остудить ее пыл и сказать о том, что реальность вовсе не такова, как ей кажется. Они жили совсем в другом времени, герои, если вообще и были, то пропали давно. Василек был и вовсе настроен категорично. Она должна была выслушать и услышать его.

– О чем ты, батюшка? – очнулась, наконец, от мечтаний невеста.

– О твоих грехах, = отрезал он.

Поняла ли она его, услышала ли? Но насупилась, словно ее могли обидеть эти слова. Князь намерился поведать всю правду.

– Я знаю, о чем ты, чего хочешь, – насупился князь, – только я должен тебя предостеречь.

– Не надо, – запротестовала она, – я ничего не хочу слышать.

– И все же, ты меня послушаешь, чтобы потом не случилось худшего, – князь был уверен, что он творит добро.

– Это другая история, напрасно ты сравниваешь Святослава с тем викингом. Тебе хочется любви, большой любви. Но любить могут те, у кого ничего нет, для нас это роскошь.

По тому, как сверкнули ее глаза, он понял, что она с ним не согласна, и все-таки прибавил:

– Я долго прожил в этом мире, поверь мне на слово. Может быть изгнанник Гаральд и любил дочь Ярослава, – князь понял, что он не помнит, как ее зовут, – но и ему нужен был союз с самым могучим из князей. Да без киевского князя он бы и в поход свой героический не смог бы отправиться.

Любава все больше и больше отстранялась от отца, в ее глазах блестели слезы, она готова была разрыдаться, хотя даже в детстве она никогда не рыдала. Он и сам дивился воле ребенка. Так что случилось теперь, неужели ей не хочется расставаться с этой нелепой историей.

И он перешел к реальности.

– Но не о старой истории, туманной и неведомой, хотелось бы мне рассказать тебе, а о твоем женихе. Тебе только кажется, что он похож на того викинга, если ты и влюбилась, то в того, а не в этого героя. Я многое бы смог поведать, да что теперь. Но ты должна помнить, он не твой герой, а всего лишь муж, не помчится он ради тебя мир завоевывать. Киев он завоевал, но и только, не велика заслуга.

Василек усмехнулся, он и сам не подозревал, что может так думать и так говорить о том, кому собирался отдать дочь. Но хотя бы кому-то он должен был сказать все это.

– Будут тебе разочарования и трудности. Не стоит радостей и счастья ждать. Мне хотелось бы ошибиться да вряд ли так будет.

На это он и закончил свою речь.

Странно изменилось лицо девицы. Она словно заглянула в бездну, увидела там что-то ужасное. Князь уже боялся, что она в последний миг откажется выходить замуж, не перестарался ли он. Но она презирала все слабости и отступать не собиралась хотя бы из упрямства.

Она утешала себя и твердила, что не всегда и не все сбывается. Да и Великий князь у них единственный, у нее и выбора – то нет никакого. От этого стало немного легче. Она поднялась из жёсткого кресла.

– Надо проверить, все ли готово к пиру, – говорила Любава

Василек облегченно вздохнул. Она не заставит себя убеждать и уговаривать.

Обряд казался долгим и скучным, а потом многие облегченно вздохнули и двинулись к накрытым столам. Святослав смотрел на Любаву, и казалось князю, что только теперь начинается настоящая жизнь. В праздничном наряде она казалась торжественной и прекрасной. Он дивился тому, как может она меняться на глазах. Вот так и запомнилось ему все, что тогда творилось.