Павел Волчик - Голоса другой планеты

Я подошёл к распростёртому телу: незнакомец был одет как на прогулку. Ещё один болван отправился в горы налегке! Удивительно уже и то, что он забрался так высоко. По стеклу шлема тянулась паутинка трещин. В дыре размером с кулак показались бледная кожа, влажное веко, страдальческая складка на переносице. Я вздрогнул. Прежде видеть трупы мне приходилось только издали. Их кукольные фигурки лежали на склонах, раскинув руки или свернувшись в позе эмбриона. Их лица были скрыты защитными масками, а иной раз горы ничего не оставляли от лиц.

А что если жив? Я надавил на панель в области затылка и осторожно снял с незнакомца шлем: восковое лицо, по которому бежали капли дождя, светилось мягким печальным светом. Даже пурпурный кровоподтёк на лбу не уродовал его. В тёмных волосах поблескивала седина. Приподнятые брови и оттопыренные уши делали облик детским, почти комичным. Странно, как во взрослом мужчине могут сочетаться черты мальчишки и старика.

Незнакомец казался моим ровесником. Сорок земных лет за спиной – досадно уйти из жизни в самом расцвете сил. Конечно, в нынешние времена внешность обманчива. Кто знает, использовал ли он Технологии Омоложения и носил ли украшения из Лазурита.

Мне стало любопытно, и я повернул его голову набок: уши не проколоты, медальонов на шее нет. Пальцы вдруг уловили слабый толчок под кожей, ещё один…

Я отшатнулся. Путник глядел на меня в упор. Лицо перекошено. Во взгляде горящих зелёных глаз немой крик. Так смотрит ребёнок, который едва удержался на ветке. Так смотрит его мать, застывшая под деревом. Так смотрит пилот, когда в полуметре от пассажирского лайнера промчался астероид. Всякий, на кого дохнула смерть, вот так таращит глаза.

Губы незнакомца беззвучно шевелились. Кажется, он повторял чьё-то имя, но шум дождя гасил шёпот.

– Не понимаю! – крикнул я.

Он бессильно уронил голову. Затылок с хлюпаньем опустился в грязь. Его правая рука беспорядочно задёргалась в воздухе и указала в темноту. Я посветил фонарём и увидел на тропе опрокинутый кейс размером с чемоданчик для ручной клади. Когда я поднял его и вернулся, незнакомец впал в беспамятство и почти не шевелился. Я пошёл назад, к каравану, проверить – в порядке ли животные. Ослы прядали ушами и беспокойно постукивали по земле копытами. Держать груз на склоне много часов подряд – нелёгкий труд.

Нужно было всё обдумать.

По правилам скалолазов Голема на исходе пути ты имеешь полное право оставить лежащего путника: иначе и сам не дойдёшь, и ему не поможешь. В конце концов, он по собственной воле потащился в горы. Ещё местные говорят: не бери в свой дом того, с кем случилось несчастье, – беда войдёт к тебе и станет хозяйкой в твоих покоях.

Нужен ли мне лишний пассажир? И не рискую ли я из-за него потерять ценный товар? Да и смогу ли транспортировать человека без сознания до плато Ветров? Допустим, если взвалить на спину пару мешков с Лазуритом, можно разгрузить одного осла. Подниматься в гору с тяжестью для меня дело привычное, а у незнакомца появится шанс выжить.

План выполнимый. Но зачем мне все эти хлопоты?

Я прислушался к внутреннему голосу, который никогда не подводил меня в торговых и житейских делах. Он подсказал: этот человек не случайно возник на твоём пути.

Когда я поднял его, незнакомец застонал, но так и не открыл глаза. Только теперь я заметил, что в левой руке он держит что-то длинное и блестящее. Пальцы разжались, и о землю стукнулась трость. Так-так, мой пассажир инвалид или модник, судя по изящному узору, вырезанному на прозрачной рукояти. Но вот что странно: неужели он держал её в руке, когда управлял аэроскутером? Трость покатилась по тропе и застряла между камней. Когда караван снова двинулся в гору, я подхватил её и положил у ног незнакомца. Наверное, эта вещь для него ценна, раз он вцепился в неё, глядя в лицо смерти.

Из секретной рассылки:

«Здравствуй, Ника. Я уже на Големе. Прости, что не успел предупредить тебя о своём прибытии. Бортовой компьютер на корабле снова дурил на подлёте. Мне пришлось прибегнуть к крайним мерам и перезагрузить его. В итоге балбес стёр все контактные данные, включая твои адреса. Это издевательство: он умеет готовить тысячу коктейлей, обучает всем возможным языкам, генерирует плоские шутки, но не выполняет как следует базовые задачи. Я так расстроился, что чуть не отправил своего «Уникума 7» на переработку. Ещё больше я злюсь на себя – хорош учёный, который не смог запомнить контакты своей…

Ничего, отыщу тебя как-нибудь сам.

Я знаю, что не должен был появляться на Големе. Но случилось нечто из ряда вон. Мои исследования наконец завершены. До сих пор не могу поверить, что у меня получилось! Да, это эгоистично – использовать науку в личных целях. Но сколько учёных, желающих всеобщего блага, в итоге не смогли осчастливить даже одного-единственного близкого человека!

И не спорь со мной! Моё открытие изначально предназначалось для нас двоих. Долгожданному счастью быть! Ради этого нам не придётся строить храм на крови. Мы больше не будем прятать глаза от родных. И надежда, такая хрупкая, не лопнет как мыльный пузырь в день, когда тебя или меня не станет. Только представь: больше не нужно просыпаться по ночам и дрожать из боязни, что костлявая заберёт кого-то из нас раньше времени. Я с ума сойду, если вдруг останусь один. Ты – топливо для моего сердца. Без тебя я сгину.

Конечно, я слукавил насчёт честной игры. Обмануть всё равно придётся. Но одураченными окажутся не живые люди, а природа с её жестокими законами и, главное, – её Величество Смерть.

Кстати о Ней. Вчера вечером мы снова встретились. Ты знаешь, Она уже много раз назначала мне свидания – но на этот раз мы чуть не обвенчались.

В столице я арендовал аэроскутер. Попробовал нанять провожатого, но из-за непогоды ни один инструктор не пожелал ехать со мной в горы. Мне не терпелось поскорее увидеть тебя – и я решил воспользоваться навигатором. Идея глупая. Прибор давал сбои. Шёл дождь, я заблудился. Затем мне стало нечем дышать, в глазах потемнело. Думал, это обычная слабость – сейчас пройдёт. Начал притормаживать, и в этот самый момент аэроскутер занесло на повороте.

Не переживай, пожалуйста! Я не сломал ни одной кости. Только на голове большущая шишка. Прежде чем мотор загорелся, я успел спасти самое ценное: результаты моих исследований, твой памятный подарок и свою шкуру.

Что случилось после – не помню. Наверное, я вскарабкался на тропу и отключился. Тут бы мне и конец, но на счастье какой-то добрый самарянин проезжал мимо. Можно, я так и буду его называть – Самарянин? Потому что имени его я ещё не успел узнать. Это очень молчаливый и загадочный человек. Он топит печь дровами, и у него есть ослики со Старой Земли. Представляешь? Впрочем, мне это нравится. Он сказал, что я очнулся, когда мы входили в горное поселение, а потом проспал ещё сутки. Всё это время он заботился обо мне.