Ирина Фургал - Благоприятный момент. Роман ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА. Часть V

Мы шли к бывшему поместью Паг по тропинке на склоне над основной дорогой. С высоты, при свете планет-сестёр была видна почти круглая долина в окружении гор и восхитительно пышных зарослей. Светлый дом стоял среди большого парка, и мы умилились на красоту этого места. Эх, если бы Лалины родители остались с дочкой, если бы её дедушка был ещё жив, то-то было бы ей раздолье и счастье расти в этом сказочном месте!

Но что-то было не так. Мы озадаченно смотрели вниз.

– Не понимаю, – шепнул Малёк – Почему мне кажется, будто что-то не в порядке?

– Потому, что там все растения мёртвые. Все эти пышные кусты без листьев стоят, – первым сообразил Кохи.

Весь окружающий мир расцветал и благоухал. Шумела вдалеке Някка, шумели молодые листья, и горы, ярко освещённые Ви и Навиной, все были в бело-розовой пене цветущих деревьев и кустарников. Пели соловьи и прочие ночные птицы, шуршали зверьки и змейки. Где-то вверху. Позади нас. А там, внизу, была тишина, и мы её даже слышали. Мы стояли на самой границе тишины. Даже ручей журчал как будто бы шёпотом, будто был напуган смертью прекрасной долины. Сухие деревья. Ни листика, ни цветка на ветках.

Мирон, который чуть спустился по склону, чтобы лучше видеть, раздвинул ветки куста с редкими, недоразвитыми листьями, и вдруг замахал руками, подзывая нас. За кустом виднелся прямоугольник недавно перекопанной земли. Он был характерного размера и не очень старательно закидан дёрном и прошлогодними листьями.

– Могила! – ахнули мы.

– Наверное, умерших рабочих хоронят в лесу втихаря.

– Уверен, остальным сообщают, что их товарищ отправлен в больницу.

– Или даже уехал домой с большими деньгами в кармане.

– Привлекают рабочих отличными заработками.

– Держу пари, что одиноких. Бессемейных. Чтобы никто не хватился.

– Почему хозяева не боятся заболеть?

– Может, они здесь хозяйничают по очереди.

– Небольшой срок, лекарство и молитва – вот залог здоровья захватчиков Лалиного дома.

– Я думаю, никто из рабочих не был отпущен живым по истечении контракта. Если кого-то не брала болезнь, и он покидал производство, его убивали в пути.

– Преступление!

– Потому за столько лет никто не слышал никаких слухов.

– Вон там, подальше, ещё могила.

– Но как же местные власти? Полиция? Соседи, наконец?

– Да кому какое дело? Были бы налоги уплачены и бумаги в порядке.

– Соседям ни к чему ездить в имение на отшибе, если там нет приятных людей.

– С какой стати у Корков бумаги в порядке? Кто им давал эти бумаги? Откуда у них право хозяйничать в имении Лалы?

– Кырл Корк и его жена до нашего путешествия были опекунами.

– Но это неизвестное производство. Я ничего о нём не знаю! – кипятился Петрик, организатор инспекций.

– Мы тоже не знаем, – помотали головами Кохи и Хрот. Ну, с ними-то как раз всё ясно.

– Я тебе скажу, почему не знаешь, – обратился я к Чудилке. – Бумаги поддельные. Подделал Воки Ловкач, как пить дать. Он волшебник.

Хрот тяжело вздохнул:

– Вот так наша Лала лишилась наследства под опекой нашего отца. А я всё гадал, почему он ей не позволяет собственный дом навестить? Ещё так орал!

И Хрот искоса взглянул на Кохи. Понятно, на кого орал папочка. Опять на старшего сына, который вызвался, наверное, свозить девочку в дом её предков.

– Ничего, – сказал брату Кохи, – мы теперь тоже как Лала, и потому она тоже не пропадёт.

Петрик подобрался ко мне:

– Слушай, Миче. Аарн молодец, конечно. Он сказал, что хорошо затарился в Ануке тем, из чего делают лечебное зелье. Сказал, что сварит его в наше отсутствие. Но что-то мне боязно. Не заболеть бы опять. Вдруг в этот раз не поможет?

– Что я могу тебе сказать, Чудик? – вздохнул я. – Мы сами в это ввязались. И, кстати, у нас про запас есть ещё молитва.

– Да! – как дурачок, обрадовался он. – Точно! Есть ещё и молитва.

Он сразу повеселел и повёл нашу компанию вниз по склону, к кустам, зачахшим вдоль подъездной дороги. А я действительно всерьёз опасался, что заболей мы с ним снова – нам уже не выкарабкаться, несмотря ни на какие молитвы. Однако, и мне тоже гордость не позволила отсидеться на «Комарике».

Прежде, чем начать спускаться, я засветил на ладони маленький жёлтый огонёк и отправил его лететь в сторону затаившихся в лесу Инары и Саи. Знак того, что солнца и вправду делают здесь. Спустя оговоренное время, волшебница Инара устроит большой бумс.

На всякий случай я нёс с собой фотоаппарат.

Наша компания затаилась в кустах недалеко от ворот, напротив дома и лужайки. Пробирались осторожно, держась тенистых мест и благословляя мудрость Эи, которая позволила внезапно налетевшим облакам скрыть ночные светила. Потому-то мы и сумели подобраться так близко и остаться незамеченными среди безлиственных сухих веток.

Нас мог выдать шум шагов и хруст сухих сучков, которых были целые кучи, но обошлось. В тот момент, когда мы были готовы спускаться к имению, меня осенило применить самое древнее из известных мне заклинаний. Заклинание Трёхминутной Глухоты. Оно сработало – единственное из четырёх испробованных. Всё потому, что старинная магическая формула, если она придумана сильным, искусным волшебником, может прорваться сквозь ядовитое излучение солнц. В этом мы с Чудилкой убедились у моста Ануки. Однако, я предупредил товарищей, что действие заклинания будет либо не долгим, либо не полным, поэтому нужно торопиться, и при этом, по возможности, как можно меньше шуметь. Поэтому мы скатились по склону едва ли не кубарем – так торопились. Не знаю, как не переломали себе все кости. Как раз, когда мы едва успели занять свои места, один из стражников подскочил к ажурным воротом и крикнул второму:

– Эй, слышишь? Что за звуки?

Я вторично применил заклинание. Но если в первый раз оно было похоже по ощущениям на сильно треснувшее стекло, то теперь – на несколько мелких, далеко разлетевшихся друг от друга осколков. Не знаю, как понятней объяснить. Меня удивило то, что формула вообще сработала. Третий раз можно было даже не пытаться.

Второй стражник подошёл к первому, послушал и покачал головой:

– Нет, тишина. Может, камень какой скатился.

Да, стража у ворот не дремала, а прохаживалась туда и сюда за воротами. Слышно было, как хрустят камешки под ногами, и как парни обсуждают тему: почему долина не расцвела и этой весной. Старший придерживался мнения, что эта земля проклята. Якобы во времена правления Еона, первого из королей Охти, в имении жила анчутская ведьма, которая охмурила главнокомандующего армии Някки. Опоила его приворотным зельем и увела в это место. Однажды, когда ведьме пришло время рожать, она не сумела с утра подлить мужу в чай колдовского варева, он очнулся от чар и придушил обманщицу. Сам же бросился со скалы. Новорожденный ребёнок той женщины оказался наполовину жабой и ускакал в болото. Так имение досталось Пагам. Но не знали новые хозяева покоя. Им то мерещился призрак анчутской ведьмы, которая зловещим голосом пророчила несчастья потомкам Пагов. То полупрозрачный главнокомандующий принимался несильно, но еженощно душить женщин семейства, пока не доводил их до того, что они бросались вниз с той же самой скалы, что и он. Но самый большой вред от мальчика-полужабы. Весной он слоняется по этим краям, и где не пройдёт – там чахнут и сохнут растения, а животные разбегаются кто куда. Чуют злую силу, от анчутского выродка исходящую. Люди болеют. В этом году мальчик-полужаба закончил, видать, своё дело. Уже везде проскакал. Ну и потому господа сворачивают здесь производство и переводят его на Руу, в глухие места. Так что вся беда от анчутской ведьмы. От женщины. Как всегда.