Ирина Фургал - Благоприятный момент. Роман ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА. Часть V

– Что это? – вопил Петрик. – Мирон всё ещё с нами?

– Я буду в театре играть, прямо в Някке самой, – ответил знакомый полицейский, ничуть не повышая голоса, но я всё прекрасно расслышал.

– Я буду управляющим в вашем аттракционе на Дведи, – похвастался из глубокой тени рыжий пират.

– Я тоже буду с ним работать, будем помогать восстанавливать бальковые леса, – сказал лохматый, осмелев и подобравшись поближе.

– У них полно планов насчёт этого аттракциона и этого места, – добавил блондин Красавчик, прячась за его спиной.

– Мы заработаем кучу денег, – осчастливил нас Рики.

– Мы чего только не записали! Мы чего только не добыли! Экспедиция удалась! – верещала Лала, с обожанием глядя на Хрота, кумира подрастающего поколения.

– Петрик, не оставляй меня больше! – Мадинка, оторванная от него при падении, пробиралась к Чудилке сквозь чужие ноги и руки.

– Ни за что! – обнадёжил он её, на четвереньках обползая кучу-малу.

Мы с Натой молчали, потому что уже очень удачно добрались друг до друга. Видя такое дело, Малёк и Аня тоже не упустили случая, чтобы поцеловаться.

Мы с Петриком поняли, что компания провела незабываемо весёлую зиму, очень продуктивную и интересную. И даже Кохи, отправившийся с нами в путь бледным, худющим, слегка прихрамывающим и не вполне владеющим левой рукой, был теперь румян, упитан и напрочь забыл обо всех недомоганиях, что устроил ему любящий папочка.

Но ближе к концу зимы на наших друзей и любимых напало сильное беспокойство, и делалось оно всё сильнее, несмотря на наши с Петриком бодрые письма. Ребята своими глазами видели копии древних светильников. Сначала их убирали в сараи, а потом, наученные аптекарями и лекарями, получившими телеграммы с инструкциями, разбирали и сжигали содержимое на двух разных кострах. Ритуал сопровождался распитием лекарства и чтением молитвы, пересылаемой даже путём телеграфа: «…с этих пор увеличится достаток в семье тчк и здоровье улучшится тчк». Потрясённые тем, что мы с Петриком открыли убийственные свойства жутких приборов и находимся в эпицентре, ребята начали строчить письма и посылать телеграммы с вопросами: не отразилась ли возня со светильниками на нашем здоровье? На это мы отвечали, едва удерживая ручки или мелочь на почте в больных пальцах: «Да ни капельки. Мы крайне осторожны».

Тем не менее, Рики не верил.

Помнится, я говорил про Зов Крови. Рики обмануть было невозможно. Рики сеял тревогу и раздувал панику. Теперь он похудел, побледнел, ходил сам не свой и порывался удрать от компании прямо по снегу. Вслед за нами. Его ловили, уговаривали подождать до того момента, как вскроются реки, ставили на вид, что вот-вот начнётся распутица, и иначе как по воде, нас не догнать, и то, что пускаясь в такой дальний путь, надо иметь транспорт, большие деньги и запас еды.

К наступлению весны извелись все. Девушки то и дело принимались лить слёзы. Терезка угрожала преждевременными родами от переживаний. Лёка сказал, что зря не составил Рики компанию и не сбежал вслед за нами. Хрот в своём историческом труде то и дело ляпал орфографические ошибки. Даже написал, задумавшись об испытаниях, выпавших на нашу долю, вместо «битва у реки Есты» «ботва на ровном месте». Кохи же, наоборот, вдохновенно наваял два водевиля, нереально смешных, потому что, как я уже объяснял, так его организм защищается от окружающей мрачности. Рики же, болтаясь по городку, обнаружил оттаявшую памятную табличку на стене одного из домов. Текст на ней гласил: «В этом трактире в таком-то году останавливался на обед Л. Корк, проезжающий через город по делу государственной важности». Л. Корк был как раз героем битвы у реки Есты, но не имя заинтересовало моего мальчика в табличке, а она сама. Рики обрадовало то, что сделана она была из того самого красноватого минерала, что и вещая полусфера в пещерах анчу. Поскольку у меня крайне мало секретов от моего очень младшего брата, он знал, как и почему происходит гадание. Рики отправился прямиком к Чикикуке и заявил зверушке без обиняков:

– Я пришёл в час крайней нужды. Ты обещала помочь.

И, поскольку речь шла о гадании не на ребёнка, а на взрослых, Чикикука тут же побежала за маленьким адептом к этой самой табличке. А следом побежала вся наша толпа, включая Терезку – куда ж без неё. Люди, на улицах, наверное, подумали, что это очередная экскурсия Хрота, и не обратили особого внимания.

«Те, кто имеют тревогу на сердце, знайте – она справедлива. Время пускаться в дорогу как можно скорее. Встреча на мокром пути вам обещана ныне. Те, о ком сердце болит, встретятся в праздник, в помощи вашей нуждаясь. Если не трепетать, и не медлить, и милость не ждать от погоды, то, чему должно – свершится».

Вот что сказала Чикикука при помощи серых букв. Вернее, это будущее говорило за неё, и ещё больше усилило тревогу.

Слова о мокром пути можно было трактовать и так и этак. Безумная компания решила, что мало проку в том, чтобы пробираться раскисшими дорогами, где-нибудь завязнуть надолго и ждать, пока установится погода и дороги подсохнут. Терезка ехать верхом не могла, а повозка застрянет обязательно.

– Только реки, – обмирая от ужаса собственного предложения, выразила общую мысль Ната. – Только так мы сможем догнать, а то и перегнать Миче и Петрика. Или, на худой конец, замолвить за них слово в Някке, пока их ещё не этого… Не того.

Чего «того», никто толком не знал. Но весна была ранняя, снег таял быстро, реки обещали скоро вскрыться. Моя бабушка сказала бы, что это молодость взыграла в одном месте у каждого из нашей компании, потому что при тайном голосовании, которое предложил начальник экспедиции, не было ни одной записки, одобряющей иной путь. Чикикука вякала и прыгала, когда их зачитывали вслух – выражала своё положительное мнение.

– Ну и правильно, – сказал Кохи. – Хорошая команда не бросает своё судно. Да, Ната? Я, как старший, предлагаю трогаться.

И вот, не в силах противиться тревоге, наши друзья подготовили и спустили на воду «Комарик», и перекрасили его, уничтожив буквы названия, и начали путь в компании последних льдин. А может, и не последних. Было их довольно много, и они довольно долго сопровождали наше судно, достаточно крепкое, чтобы выдержать их удары. Правда, Рики, как волшебник, старался ударов не допускать. Но он ведь ещё ребёнок, хоть и маг. Ему были нужны отдых и сон. От долгого напряжения он слабел, и пару раз с ним случались обмороки, напугавшие команду. Мужчины дежурили на палубе с шестами в руках – отталкивать от корпуса лёд и коряги, и даже целые деревья. Команда пережидала ледяные заторы, боясь, что судёнышко хрустнет в угловатом подвижном поле, что его перевернёт вставшая вертикально глыба. Работали шестами, понимая, что «Комарик» – игрушка в руках разбушевавшихся по весне рек и всемогущего случая. Спрыгивали на лёд, рискуя жизнями, прокладывали дорогу кораблику, отодвигая с его пути ледяные потемневшие тяжёлые пласты. Удивительные люди.