Яна Белова - Сны Великого Моря

– Батеньки мои, это же эльфы! – оторопело воскликнула восхищенная Гаитоэранта, разглядывая описанные во многих земных сказках тонкие красивые черты лица, изящные заостренные уши, ясный гордый взгляд, полный недоумения, но совсем не страха.

– Ну вообще-то калатарри, с чего вы считаете их эльфами непонятно, – вставил Маркиз.

– Мы не насмехаемся, не обижайтесь, пожалуйста, – улыбнулась Марина, – там, откуда мы пришли принято подшучивать друг над другом, но мы не смеемся над теми, кто не понимает наших шуток.

Калатари поклонился, по-видимому, оценив почерпнутый из знакомых сказок высокий стиль сказанной фразы.

Воины окончательно отказались от агрессивных намерений, с живейшим интересом вслушиваясь в каждое слово. Все они как один были рослыми, гибкими и крепкими, но едва ли кто из них мог бы потягаться с Кэрсо-Ласом, даже начисто лишенным магической силы.

– Мы только путники, которрым необходимо найти прроход в горрах, – пояснил Маркиз, – наши прроводники, – он кивнул на скорчившихся на земле маганов. – по незнанию завели нас на ваши земли.

– Откуда вы пришли? Я бывал во многих землях – от вечных льдов до песчанного города и от храма зари до Эдэры, но нигде не встречал вам подобных.

– Да, видать наша брратия загостилась во Внутрреннем Поле, – хмыкнул озадаченный Маркиз и добавил уже на языке калатари, – что действительно ни одного Царря?

– В священном калахарском лесу, говорят, живут два великих мудрых господина, которых называют царрями, но они никогда никому не показываются. Никто из нас не видел их и если вы один из них, то примите наши почести. Наш город в нескольких часах пути, в расщелине гор, у самых ворот тайного прохода. Мы хранители этих врат и будем рады приветствовать у себя истинно мудрого и его свиту.

– Свиту?! – ахнул от возмущения Кэрсо-Лас, выронив из рук почти погасший сгусток силы. Голубые слепящие молнии разгневанными змеями расползлись по земле, заставив многих калатари подпрыгнуть на месте от электрических разрядов.

– Успокойся, он их правитель, их великий мудрец и провидец, а мы всего лишь непонятные опасные чародеи. – Марина легко сжала его запястье и кивнула на в недоумении переглядывающихся между собой воинов, испробовавших на себе отголоски силы воздуха. Их жезлы ярко светились, судя по всему, указывая на близость «непонятной» магии.

– И все-таки это нечестно, – согласилась Гаитоэранта исподлобья глядя на купающегося в лучах удовольствия Маркиза.

– Я – Альк, – представился правитель Стейдвиджа, теперь обращаясь только к коту.

– Я ррад нашей встррече, Альк, – мурлыкнул тот в ответ.

Дождь окончательно стих, словно кто-то снял вызвавшие его чары. Калатари сняли капюшоны, вложили мечи в ножны, а жезлы в кожаные чехлы. Кроме того, у каждого на спине висел лук и колчан со стрелами.

На сей раз идти не пришлось. «Свите» предложили стать пассажирами пегасов – тонконогих, потрясающе красивых крылатых коней. Кэрсо-Лас, Марина и Гаитоэранта, не раздумывая, согласились, но маганов никакая сила не заставила бы даже близко подойти к этим прекрасным созданиям. Маркиз великодушно разрешил им убираться восвояси, справедливо рассудив, что калатари будут более приятными проводниками.

Царрь согласился ехать в карете Алька, запряженной парой обыкновенных лошадей.

Следует отметить, что пегасов в отряде было мало и служили они исключительно знатным калатари.

Путь в «город у врат» занял около трех часов, пролетевших как один миг. Калатари распевали песни – о единстве леса и всех живых существ его населяющих, о рассвете, встающем из мира теней, о победе дня над ночью. Из этих песен вскоре стало понятно, что калатари народ веселый, гордый, умеющий ценить красоту и почему-то сторонящийся гор и всего темного. Выяснилось также, что непримирима и довольно бессмысленна их вражда с другим многочисленным народом – ведьмаками. Их считали носителями темной магии, в песнях калатари их рисовали безжалостными и беспощадными, не умоляя при этом их ума и воинской доблести.

– Признаться, когда наш древний колокол пробил семнадцать раз (что значило «враг близко»), мы не сомневались, что поблизости окопались шпионы проклятого племени. Слишком часто они стали наведываться в наши края, – говорил летевший рядом с Мариной молодой сероглазый эльф.

– Они тоже умеют колдовать? – наивно полюбопытствовала Гаитоэранта.

– Они именно колдуют, – немного смутился эльф, – мы же занимаемся высокой магией, мы не подчиняем себе чужой воли, не извращаем суть вещей…

– Работают только с положительными зарядами, – вздохнул закончил за него Кэрсо-Лас.

Эльф ничего не разобрал, так как сказана последняя фраза была на английском языке.

– Наши охранные копья светились всеми цветами радуги, это смущало наши умы, при приближении ведьмаков они светят всегда черным. Правитель Альк, да продлятся дни его, решил, что это какой-то коварный способ ввода в заблуждение.

– Почему их жезлы совсем не действуют на нас? – спросила Марина оказавшегося поблизости с ней Кэрсо-Ласа.

– Они рассчитаны на магию, а мы владеем подлинной силой, – устало пояснил он, в который раз чуть не съехав с мягкой попоны, заменяющей седло. Без сомнения, он предпочел бы просто лететь рядом, сидя в невидимом кресле, если бы не желание до поры до времени оставить в тайне некоторые свои способности.

– Не поняла, – честно призналась Марина, приблизившись на расстояние взмаха крыла своего пегаса.

– Магия… Магия – это сущность живой природы, перемешенная с остаточной силой иных стихий. Она растворена в пространстве. Они, – он кивнул на увлеченного собственным рассказом калатари, – научились извлекать ее из пространства и использовать в своих целях. Магом у них считается тот, кто обладает способностью это делать. Их темная и белая магия – лишь разнонаправленные заряды силы, но не алгоритмы ее использования. Путано, понимаю, – вновь вздохнул он, глядя на сморщенный лоб собеседницы, – А мы проводники, мы просто перекачиваем силу из вне во вне, мы сами являемся этой силой, мы часть и одновременно целое с ней. С Силой, а не с магией, которая для нас один из миллиона способов взаимодействия с силой.

– А как же живая природа, разве у нее нет таких проводников? – не унималась Марина.

– Каждое живое существо может считаться ее проводником, даже наши телесные оболочки – мы ведь сейчас в образе ее созданий, мы излучаем тепло, вдыхаем и выдыхаем воздух… Ее магия и те, кто умеет ее применить, наш всезнающий царрек, который действительно знает что и как должно быть… Живая природа велика и неоднозначна, ей не нужны подобные нам связующие нити. Да и вообще, мне иногда кажется, что именно она по-настоящему изначальна, – совсем мечтательно закончил он, вновь съезжая с крылатого коня.