Яна Белова - Сны Великого Моря

Сон настиг ее лишь, когда поблекли звезды и далеко на горизонте полыхнула нежно-розовым сиянием заря. Впрочем, это не помешало ей выспаться. Ее спутники не торопились, плотно позавтракали, наполнили позаимствованные у маганов бурдюки водой, набрали мешок диковинных фруктов и только после этого двинулись в путь.

Вождь маганов, не помня себя от счастья от того, что ему и его племени сохранили уши, свободу и право распоряжаться оставшимся имуществом, откомандировал в проводники двух лучших воинов.

Однако стойкости лучших представителей маганского народа не хватило и на половину пути. К вечеру оба спотыкались на каждом шагу, словно загнанные лошади, а когда решено было сделать привал, тотчас повалились в траву и заснули. Не так просто оказалось бежать весь день впереди «великих и ужасных», каждый шаг которых приравнивался к десяти шажкам маганов.

Конечно же, «великие и ужасные» это прекрасно понимали, потому и шли исключительно медленно, оттого к вечеру сохранили все силы.

– Мы так за год до этих горр не дойдем, – посетовал Маркиз, сладко потягиваясь, выгнув колесом спинку.

– Посади их себе на спину, – хмыкнул Кэрсо-Лас.

– Чазз, – фыркнул кот, не дав договорить, – если такой благодетельный, сажай их себе на горрб.

* * *

Следующие пять дней мало чем отличались один от другого: неспешная прогулка от рассвета до сумерек, ленивая охота на попадавшихся по дороге кроликов и жирных куропаток (охотился Маркиз, готовили маганы, ели все), долгие вечерние беседы у костра, с каждым днем становящиеся все более продолжительными и неформальными.

Кэрсо-Лас узнал многое о людях и жизни во Внутреннем Поле, освоился с привычным девушкам жаргоном. Девушки узнали о премудростях концентрации, и контроля потоков силы, научились пользоваться простейшими способами магии. Маркиз с каждым днем вспоминал больше из основных своих «императорских» знаний о мире живой материи и активно ими делился.

Маганы, хоть и съедали каждый раз больше своего веса (ели все сырьем, как и предполагала Гаитоэранта) ужасно отощали и выглядели совершенно измотанными.

Горы приблизились. Теперь их тень угрожающе висела над дорогой, полукругом закрывая горизонт на северо-востоке. От нее исходил плотный тяжелый холод, впрочем, не будучи вполне физическим, он был весьма кстати, поглощая в жаркие полуденные часы зной.

Шестой день не задался с самого утра. Их разбудили раскаты грома и не успели они как следует протереть глаза, грянул ливень с градом. Величиной с грецкий орех кусочки льда больно молотили со всех сторон, пока Марина не сообразила, что способна сотворить нечто вроде прорехи в сплошной стене дождя.

Маганы в ужасе прижались друг к другу, глядя на серую завесу непогоды, сомкнувшуюся вокруг них. Над ними же клубились, сверкая молниями тучи, не смея проронить ни единой капли.

Успевшие промокнуть до нитки путники, нахохлившись, уселись у вспыхнувшего из ничего костра. Настроение у всех было препаршивое, однако все хранили молчание, прекрасно понимая, что любое неосторожно сказанное слово сейчас способно вызвать куда большую бурю, чем бушевала вокруг.

Маркиз яростно вылизывал свой подмоченный, повисший клочками мех, поминутно отряхиваясь. Гаитоэранта осторожно сушила ладонями волосы, с одеждой она особо не церемонилась, выпарив из нее влагу за долю секунды. С Марины вода просто сползла, оставив совершенно сухой, как одежду, так и ее саму. Кэрсо-Лас неподвижно сидел у огня, тупо уставившись в невидимую точку на земле, а вокруг него кружил миниатюрный торнадо, вбиравший в себя влагу.

– Откуда эти проклятые тучи, накануне не было даже тени ветра! – вдруг не выдержал он, потирая ушибленное градиной плечо.

– Это плохо, это очень плохо! – Маркиз отряхнулся от ушей до хвоста.

– Аккуратнее! – взвилась Гаитоэранта, вытирая с лица полетевшую во все стороны водяную пыль.

– Вы выбрросили столько своей нетипичной этим крраям силы! – кот прошелся из стороны в сторону, – Нас учуяли все живые существа в ррадиусе нескольких километрров. С таким же успехом можно было… – он не успел договорить.

Шум бури перекрыла звучная песнь рога. Стены их водяного шатра затрепетали, и крошечный бездождевой пятачок немедленно заполнился странными людьми в капюшонах с обнаженными мечами и длинными светящимися палками.

– Калатарри, что и трребовалось доказать, – подытожил кот.

Кэрсо-Лас вскочил на ноги, с пальцев посыпались голубые искры, Гаитоэранта предостерегающе вскинула правую руку. Марина запрокинула голову вверх, приготовившись в любой момент выжить первую попавшуюся тучу прямо на голову любому пожелавшему на нее напасть.

Эти пришельцы, в отличие от маганов не были столь безобидны. Их главным оружием были энергетические шпаги, лишающие магической силы противника. Едва ли они были опасны для их сил, не имеющих отношения к силам живой материи, но пришельцев было слишком много. Марина чувствовала, за пеленой дождя собралось около двух с половиной тысяч противников. Обманувшись подобным преимуществом, эти существа могли вынудить их, защищаясь, истребить слишком многих. Ей не хотелось жертв. Ни одной.

– Оставьте нас, идите своей дорогой, – над долиной прогремел совсем непохожий на ее собственный голос, – не вмешивайтесь в дела высших сил.

Как ни странно, ее поняли. Многие с неуверенностью опустили оружие, нервный шепот волной пробежал в стройных рядах.

Белый шар в руках Кэрсо-Ласа перестал увеличиваться, застряв в размере теннисного мяча. У Маркиза на загривке улеглась шерсть.

– Мы не причиним вам вреда, – продолжала Марина тем же ровным холодным тоном.

– Вы великие маги, не отмеченные ни одной школой, – раздался робкий голос из-под капюшона, стоявшего в первом ряду. Он сделал два шага вперед, сложив крестом на плечи меч и жезл, – Кто вы и почему ведете ворожбу, не взирая на две тысячи охранных копий. Неужели это возможно? Как? – голос дрогнул, выдав волнение говорящего.

– Попой об косяк, – раздраженно фыркнула Гаитоэранта, заметно расслабляясь.

– Зачем об косяк? – засмеялся Кэрсо-Лас, окончательно развеяв торжественность обстановки.

Среди воинов вновь прокатился глухой ропот. С точки зрения логики их язык не был им знаком даже понаслышке – певучий, с большим количеством смягченных окончаний, он походил на шелест весенней листвы или журчание чистого горного родника. Однако он был им понятен и они могли говорить на нем. Впрочем, между собой они по привычке говорили на русском, который для калатари остался недоступным.

– Кто бы вы ни были, не смейте насмехаться над верховным правителем Стейндвиджа, – почти угрожающе предупредил в негодовании отступивший на шаг парламентер, отдергивая с назад капюшон.