Ксения Северная - Тот, кто придёт за тобой

Теперь удивился Радим.

– Слушайте, я вам битый час толкую, что вы живёте по Законам Лесотравья. В конце концов, кто первый заговорил о нём – я или вы? Только драконов зачем-то приплели… То, что вы сами упомянули о нём, всё и доказывает. Лесотравье зовёт вас на помощь. Именно вы можете поставить точку в Великой Битве.

– За что такая честь?

Он устало прикрыл глаза.

– Снова повторяю – вы живёте по Законам Лесотравья. Как вам ещё объяснить?.. Вы избраны для этой миссии – так, кажется, выражаются ваши писатели? Фраза напыщенная, но, видимо, по-другому вы не поймёте.

Я почесал в затылке. Он ошибается, мне уже давно всё яснее некуда.

– Иными словами, я должен сражаться. И как, голыми руками?

– Отчего же? Мечом, как положено воину. Или скажете, вы меч в руках никогда не держали?

– Держал, а как же. Меня ведь хлебом не корми, дай только мечом помахать. Да вон он, на гвоздике за печью.

Радим попался на удочку и проследил взглядом за моей рукой. Потом понял и нахмурился.

– Шутить изволите? Нам, между прочим, не до шуток. И время на исходе.

Эти его слова напомнили мне об утренней встрече.

– Кстати, вы ещё не поведали о своём лысом приятеле. Коли вы Окраинный Странник, то он, надо полагать, этот… как его… поперечный?

– Нет, с вами рехнёшься, – пробурчал Радим себе под нос и отставил допитую чашку. – Как он выглядел? Где вы встретились?

Я нехотя начал говорить. Мне всё ещё казалось, что мой гость и утренний незнакомец действуют заодно. Сам не знаю, почему я до сих пор сопротивлялся очевидному. Но думать, что всё, рассказанное Радимом, – выдумка от начала до конца, что лысый проходимец на самом деле шизофреник или плохой актёр, что стук копыт и выходки зеркала утром стали только последствием переутомления, – думать так было выгоднее. Удобнее. Потому что если всё это – правда, то я впутался во что-то небывалое. А небывалого мне не хотелось. Я привык иметь почву под ногами, привык к утреннему чаю, компьютерам, к кактусу на подоконнике, к сарделькам с вермишелью, к новостям по телевизору, к горячей печке, к небольшой, но стабильной зарплате – привык к такой жизни и к тому, что перемен в ближайшем будущем не предвидится. Жизнь спокойна и размеренна – так чего ж ещё надо? Я не собирался всё это разом променять на бурную неизвестность.

Услыхав о событиях дня, Радим поднял бровь.

– Так я и думал. Они решили нас опередить. Хорошо, что вы с ним не отправились.

– Да кто он такой?

– Гонец Мглы. Они тоже вспомнили о Законах Кругов… Ладно, одевайтесь. Нам пора.

Хорошая концовочка разговора.

– Эй, эй, погодите! Что значит пора? Я никуда идти не собираюсь.

Радим поднялся, одёрнул рубаху и снял с крючка плащ.

– Боюсь, в этом у вас нет выбора. Вы его сделали, когда открыли дверь.

– В этом?.. Значит, какой-то выбор всё же есть?

– Есть, – он снова глянул мне в глаза, и голос его был почему-то печален. – Вы можете выбрать между ним и мною.

– А давайте, я лучше останусь сам по себе.

– Вы не поняли, Ярослав, – он уже стоял у порога. – Вы, так или иначе, не останетесь в стороне. Я могу сейчас уйти. Но от него вы чаем и разговорами не отделаетесь. Понимаете? Всё это взаправду!

И такое сожаление и убеждённость звучали в его голосе, что я наконец-то в происходящее поверил полностью, до самого краешка. И растерянно отступил.

– Но… Но это шантаж какой-то!.. Нет, давайте разберёмся! Значит, он гонец Мглы, а вы посланник Добра – так, что ли? И если с вами я не пойду, то останусь с ними? Выходит, я буду поганцем и погублю целый мир? Перспектива не из приятных… А вы твёрдо уверены, что от меня всё зависит?

Радим подошёл и взял меня за руку. И была его ладонь горяча до того, что по венам моим расплескалось тепло, не жгучее, а приятное, как пунш после прогулки на морозе.

– Ярослав, я не хочу обманывать. Вам придётся туго, и даже я не знаю, что вас ожидает. Вы ищете покоя? Ждёте завтрашнего дня, потому что завтра Новый год? Вы откроете шампанское и выпьете его один, ведь к вам никто не придёт. Будете смотреть до утра телевизор, вспоминать, что было хорошего, грустить по тому, что не свершили. Возможно, даже сядете за эту машинку с экраном, но ничего не напишете – поймёте, что это никому не нужно… Вы думаете, жизнь – очень простая штука? Вы боитесь перемен, так? Кто научил вас их бояться, не эта ли самая жизнь? Вы всё прочно забыли, сами захотели забыть. Нужна ли вам эта недописанная статья, газетная суматоха и телевизор? Потрепало же вас время, как я вижу!.. Вы перестали верить, и огонёк в вашей душе почти погас, она холодна, как ваши руки, она подёрнулась пеплом, стала серой и незаметной. Но огонёк-то ещё тлеет, и его раздуют ветры Лесотравья. Нужно только вспомнить, Ярослав!.. Идите сюда!

Он подвёл меня к зеркалу в комнате, развернул – смотри! Я подавленно уставился в сумеречные глубины. Там, внутри, был я сам, взъерошенный, угрюмый, недоверчивый. Ничего не было такого, на что стоило бы смотреть, и я уже хотел отвернуться, но Радим сжал пальцами моё плечо.

– Вглядитесь, Ярослав. Получше вглядитесь. Таким вы были когда-то?

И снова, как утром, помутнело зеркало. А когда муть сошла, я увидел, что отражение начало меняться. Без следа пропала морщинка на лбу, и сгладилась острота скул, и расправились плечи, исчезла сутулость, и смягчился рисунок губ. И взгляд изменился – этот взгляд я встречал полтора десятка лет назад, когда вот так же смотрелся в зеркало. Не в это, в другое, но не всё ли равно? За стеклом во плоти вставало время, когда дверь в детство захлопнулась напрочь, а впереди лежала целая жизнь. Я был тогда неизмеримо моложе, был упрямее, отважнее и злее. Я смеялся – открыто, я верил – открыто и знал, что придёт, обязательно придёт тот час, когда зазвенит тетива, и встанет на дыбы взнузданный конь, и звездопад осыплет дорогу. Где она теперь, та звёздочка, что так и не скатилась в мою ладонь?..

– Это я?

– Да, это вы, – я вздрогнул и вернулся из прошлого в полутёмную комнату, к ёлочной мишуре, свечам и Радиму, который смотрел на меня, улыбаясь. – Кое-что вы уже вспомнили. Ну как, хотите вернуться туда?

– Я был тогда совсем зелёным…

– Вы были юным.

– Я был наивным…

– Вы были искренним. И честно скажу – были куда лучше, чем сейчас. Ну, довольно. Вы всё поняли. Идёте со мной или останетесь ждать гонца? Между прочим, он уже близко. Так что времени на размышления нет. Решайтесь, живо. С кем вы?

С кем я? Коли уж я не могу остаться в стороне… Неизвестно, какое оно, это Лесотравье и что за сюрпризы мне готовит жизнь, но стоит ли их пугаться, если всё лучшее осталось позади?

– Идём, – сказал я.

…Радим вышел за порог первым. Я на какое-то мгновение замешкался у дверей. Рука привычно потянулась к замку, ведь бог знает, когда я сюда вернусь, что же, оставлять всё настежь?.. Но там, внутри, в доме вдруг заговорили бабкины часы, отбивая время. И странно – не старческим хрипением, не глухим перебряком, нет, чистым, гулким звоном провожали меня они. Как будто и механизм ощутил себя юным, только что вышедшим из чутких ладоней мастера-часовщика.