Янни Хаски - Система. Соглашайся или борись

– Как ты оцениваешь свои желания? – Тонко, тонко, будь осторожна!

– Как низменные проявления человеческой слабости. Я произведена на свет для создания семьи с себе подобными.

– Хорошо, что ты это понимаешь. – Кажется, проверку я прошла.

– Тебе что-нибудь говорит имя Аурелия?

– Нет. Ничего, – и это чистая правда.

– Ты никогда ее не встречала? – В эту секунду вместо одного из зеркал загорается экран, на котором я вижу изображение… той самой, худой! Так она, значит, Аурелия, и он все-таки подозревает, что она меня нашла! Он знает. Знает о моих родителях! Но думает, что я не знаю!

– Никогда.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

– Кто твои родители? – В яблочко!

– Рэджи и Марго. Условные Женщины.

– Какая у тебя мечта?

– Жить с ними в большом доме в секторе А, завести лабрадора и чтобы появилась сестра. – Что я несу? Моя мечта – выйти отсюда и узнать хоть что-то о своих настоящих родителях!

– Спасибо, София. Отдыхай.

Та же толстозадая тетка начинает процесс в обратном направлении – по одному отстегивая от меня датчики. Когда они упрятаны в коробку с надписью СБС, в дверях появляется Сероглазый и кивком отправляет сотрудницу бюро за периметр. Хлопает дверь, он открывает какую-то панель и нажимает кнопки.

– Теперь мы в полной звукоизоляции и нас никто не видит, – говорит он, опять по-кошачьи направляясь ко мне. Но я начеку и, невзирая на слабость, готова дать ему отпор. Все пока гораздо лучше, чем я себе представляла.

– Я тебе нравлюсь?

– Нет!

Он начинает смеяться, и я понимаю, что влипла.

– Я так и понял, что тебя не взяло! А знаешь, почему, моя прелесть? Потому что ты не продукт генной инженерии, а Настоящий Человек. Теперь я убедился!

От моих щек, кажется, отхлынула вся краска.

– Я сгною тебя в резервациях на самых тяжелых работах, если ты не скажешь мне, где Аурелия!

– Я не знаю!

– Сука! – Он с размаху бьет меня по лицу. Мне так больно, что я забываю про пересохший рот и тяжелую голову. – Была б моя воля, я бы тебя пытал каленым железом и иглы совал тебе под ногти, пока бы ты не созналась! Но методы СБС слишком гуманны! У нас же так давно не было отступников от Системы! Мы найдем и Аурелию, и ее, мамашу твою, живыми или мертвыми, дай только срок. А ты, если не поможешь, обречешь Родителей на такие муки и унижения, какие ни тебе, ни тем более им и не снились! Сроку тебе на подумать до завтрашнего утра, то есть, часов десять. Потом мои эксклюзивные предложения теряют силу.

С этими словами он скрылся за зеркальной дверью.

В камере меня сначала трясло, потом рвало, далее снова начинался озноб, следом жар – видимо, последствия инъекций. Переодевшись в свое, вещи лежали вместо подушки аккуратной стопочкой, я завалилась на топчан, обливаясь потом – то холодным, то горячим, до утра так и не сомкнув глаз. Что же мне делать? Что?! Не представляю, где прячется Аурелия, более, того, я даже имени ее не знала, пока Сероглазый меня не просветил. Мне нечего им предложить даже под пытками. И хуже всего, что из-за всего этого пострадают близкие – Рэджи и Марго, которые воспитывали меня восемнадцать лет как собственное дитя.

А потом я вспомнила этот удар по лицу – щека до сих пор болит, наверное, там внутренний синяк, лишь бы под глаз не пошел. Слезы полились сами собой.

На миг прикрыв веки, я уснула, но, как мне показалось, через секунду меня изуверски растолкала охранница и потащила опять куда-то на лифте. Мы ехали, потом шли по лестнице, потом снова ехали, преодолели сеть бесконечных коридоров и неожиданно… я оказалась на улице! Женщины сновали туда-сюда, ездили автобусы и такси, крутили педали велосипедистки. Это был западный притвор Департамента, примыкающий к стене сектора. Я спустилась по железной лесенке и влилась в людской поток.

– Эй, – окликнула меня стражница, кидая пакет, в котором обнаружился мой ремень, часы, цепочка и смартфон. А после она с глухим ударом просто захлопнула дверь, которая встала так ровно, что невозможно было понять, где кончается стена и начинается створка.

Не веря себе, я побрела в сторону дома. Путь неблизкий. Сейчас я на границе со стеной, за которой живут мужчины нашего города (вход в Департамент есть и с их стороны) и сектором С – для тех, у кого нет шансов на нормальное существование, но Система условно нуждается в них. Ни я, ни любой другой из моих знакомых и друзей никогда не были в секторе С. О нем у меня были собственные представления, составленные на основе обрывочных сведений из передач и наших с подружками домыслов. Так, домой, скорее домой – в горячую ванну, к привычной обстановке.

Вот и автобус! Захожу и прикладываю большой палец к сканеру отпечатков пальцев – так Система пробьет мне билет на родительский счет, но турникет не поддается, сзади напирают те, кому, как и мне, нужно в центр. Я не понимаю, в чем дело, пока не вижу на табло красные буквы – «гражданин из сектора С» – и даже поначалу негодую, зачем этот придурок пролез в автобус, где его все равно не обслужат, пока до меня не доходит, что это я!

– Ты идиотка совсем? – Орет мне в лицо какая-то жирная баба. И почему многие полные люди такие агрессивные? Это синдром замещения, что ли? – Пошла вон в С, отребье! Как ты вообще сюда проникла? Кто дал разрешение?

К визгу подключились и другие пассажиры. Пока я протискивалась к двери в обратном направлении, они орали мне в лицо унизительные вещи, что я вонючая, грязная иждивенка государства, что меня надо сгноить в резервациях только за то, что я посмела влезть с ними, людьми высшего сорта, в один общественный транспорт.

В окончании какая-то худая, похожая на угловатого подростка, женщина схватила меня за грудки и пнула ногой, обутой в кед, прямехонько в низ живота. От удивления и резкой боли я скрючилась и, выпав из отъезжающего автобуса, повалилась на асфальт, не в силах сдержать слезы. Кто-то подошел и сильными руками поставил меня на ноги. Это была представитель контрольно-пропускного пункта перед въездом в Департамент СБС.

– Иди отсюда подобру-поздорову, – без злобы посоветовала она.

– К-как попасть в сектор С?

– Ты оттуда и не знаешь?

– Еще минуту назад мне казалось, что я отсюда…

Она не поняла. И было от чего. Ни у кого не отбирают статус так вот вдруг за пять минут. Если человек по каким-то причинам его лишается, начинается процедура поражения в правах, переселения, трудоустройства согласно навыкам на территории другого сектора. Но никого не выкидывают как собаку. Видимо в этом я первопроходец.

Служащая объясняет мне дорогу, предостерегая, что просто так человеку с С-статусом ходить по чужому сектору не просто небезопасно, а вообще нельзя – должно быть разрешение на пересечение КПП с указанием веской причины. Пытаюсь объяснить, что со мной произошло, но она не желает вдаваться в подробности, тем более, нам навстречу движется ее сменщица с менее дружелюбным лицом, и я спешно ретируюсь, пока меня не схватили, теперь уже за нарушение границы.