Янни Хаски - Система. Соглашайся или борись

Почему-то при виде его мое сердце стучит быстрее. Он волнует меня единственный в этой комнате. Мы встречаемся взглядами. Нас разделяет длиннющий стол для переговоров, но его как будто нет. И глаза у мужчины такие глубокие, серо-голубые, как обледенелое озеро с заставки моего смартфона.

– Кто у тебя был сегодня, Соня? – спрашивает жирный коротышка, забыв представиться. Видимо, у них вообще как-то не принято говорить свои имена. Хорошо, это у нас будет Уродливый Гном.

– Я не знаю, – говорю чистую правду.

– Ты видела этого человека? – включается Фригидная Стерва.

И тут я встаю на перепутье. Если сейчас я расскажу про женщину, дам ее приметы, все расследование пойдет по одному сценарию, ее, скорее всего, опознают, выследят и у меня не будет шанса узнать, что она имела в виду, говоря о моих настоящих Родителях. Если придумаю какую-то историю, может быть, удастся выкрутиться. Во всяком случае, любая ложь будет лучше истории о моем рождении. Я даже не знаю, бывают ли такие дети и что с ними делают. Наверное, ничего хорошего, раз ни об одном общественности ничего не известно.

– Мне кажется, меня кто-то трогал, – говорю я с наворачивающимися на глаза слезами.

Когда где-то в четырехлетнем возрасте я стала наряжаться в блузки Марго, завязывая их под мышками наподобие платья, и читать стихи по ролям, Рэджи взялась за искоренение любых актерских способностей, потому что все лицедеи на Пяти континентах были под строгим контролем и наблюдением – Системе не нравились люди, способные по заказу нарисовать на лице любые эмоции и выдавать ожидаемые реакции вместо истинных.

И вот самое время воспользоваться тем, что мне дается без проблем.

– Трогал? – инстинктивно облизывая губы, повторяет эта фригидина.

– Да, – стараюсь сдержать рыдания, при этом перевожу беспомощный невинный взгляд с одного на другого, исключая Сероглазого Короля. – Когда я открыла глаза, никого уже не было, только веревка болталась в распахнутом окне.

– Кто бы это мог быть, есть мысли? – включается в разговор Безжалостный Крепыш.

– Я не знаю, – стараясь подавить панику, влажной рукой убираю пряди волос, спустившиеся на лицо. – Со мной такое впервые…

Я собираюсь говорить еще и еще, уводя их от реальности в мир своих наскоро состряпанных фантазий, но тут как гром раздается:

– Оставьте нас!

Это Сероглазый Король.

Будто от хлопка стартового пистолета четверка подхватывается и, не делая шума шагами, в секунду убирается из кабинета. Дверь примагничивается с едва различимым щелчком.

Я все еще стою. Сероглазый напротив меня. Глаза его полны огня. И едкого смеха.

– Хватит врать, Соня!

Я подскакиваю как от пощечины, понимая, что отступать уже слишком поздно. Надо играть свою роль до конца. Чего бы то ни стоило.

– Да не вру я! Мне даже кажется, я знаю, кто это!

Я смотрю прямо ему в глаза, где-то внутри себя отдавая дань его мужской привлекательности, сама же лихорадочно соображаю, на кого можно свалить проникновение с сексуальным подтекстом в мою спальню.

Он приближается ко мне как большой черный кот – медленно, грациозно, бесшумно. И чем ближе, тем сильнее я чувствую опасность и каких-то нелепых бабочек внизу живота. Мой язык против воли несет какую-то околесину, и я его не останавливаю:

– Я ей говорила, что так нельзя, что нас накроют, но она выдумала этот трюк с веревкой, если Система отследит в комнате постороннего, будто злоумышленник прокрался.

– Кто, она? – Он надо мной, нависает, глядя глаза в глаза.

Я вижу желтые и зеленые звездочки у его зрачков, чувствую запах тела и, понимая, что язык жестов выдает меня с головой, леплю первое, что приходит в голову:

– Тами.

– Соседка твоя? – Его глаза смеются.

– Да! Нам же еще нельзя по-взрослому. Ну, то есть, ей нельзя, а мне-то можно!

– Тебе можно… – его голос становится глубоким в такт моему дыханию. Такое ощущение, что я под водой и нащупала губами пузырь воздуха, который втягиваю долгим и протяжным вдохом.

Он хватает меня за шею и притягивает к себе, разворачивая спиной к столу. Его губы в сантиметре – такие манящие. Теперь я понимаю все. Теперь мне открылось то, что я чувствовала с самого начала – я не могу быть с женщиной, потому что такое же как у меня тело не способно пробудить желание, молчавшее во мне до этой минуты. Я жажду его прикосновений, потому что он – мужчина, со своим запахом, вкусом, звуками, я могу и хочу отдавать себя только мужчине, вот то самое начало – яростное, жаждущее жизни, отличавшее меня от прочих.

Сама не понимая, что творю, я начинаю тереться о него, зажатого между моих ног, чувствуя, как внутри растет какой-то шар с кипятком, готовый вот-вот разорваться.

– С Тами, значит… – Так и не коснувшись моих губ, он отстраняется с триумфаторской ухмылкой. – Девочка, кого ты пытаешься обмануть? Посмотри на себя! – Он поворачивает мое лицо к зеркалу, и я вижу дикую кошку со зрачками вместо радужной оболочки, красными щеками и пунцовым ртом.

– Да! – ору я ему в лицо, понимая, что он меня проверял, – мы резвимся с Тами, но с тобой мне было бы тоже интересно! И что с того? Ты – первый мужчина, которого я увидела…

Понимаю, что сама себя топлю, но что-то говорить в свое оправдание надо. Пусть такой нелепый бред, но это все равно уводит нас от реальных событий сегодняшнего утра.

– Я назначу тебе столько тестов, что ты не рада будешь, что решила играть со мной в игры, – голос властный и стальной. – И еще медицинский осмотр. – Каждая новая фраза припечатывает меня кувалдой по голове. – И детектор лжи с применением специального препарата. А еще если ты не расскажешь, что в действительности происходит, юная леди, ты пойдешь под суд, а Рэджи и Марго навсегда отправятся… в сектор С!

И он вызывает конвой.

На том же лифте за считанные мгновения мы спустились в подвал. Я сразу поняла это по спертому воздуху и уже не столь презентабельной обстановке. С меня в пункте проверки сняли ремень, часы, цепочку с кулоном, отобрали смартфон и даже заколку для волос, а после заперли в камере – квадратном мешке с оконцами под самым потолком размером сантиметров пятнадцать на десять, которые находились в режиме проветривания: попеременно открывались и закрывались.

Я завалилась на жесткий топчан, под которым обнаружился биотуалет с расхлябанной не совсем чистой крышкой, и стала придаваться горестным раздумьям. С чего это вдруг они так за меня взялись будь я обычной выпускницей двенадцатого класса. Вероятнее всего, тощая тетка говорила мне правду, и я действительно ребенок, рожденный от конкретного мужчины конкретной женщиной, и сама по себе лишь фактом своего появления на свет представляю угрозу для Системы – безупречного механизма мироустройства. Или дело не только в этом?