Ли Льеж - Марионетки за ширмой

– Вздор, – Ли беспечно отмёл моё возражение. – Просто проследишь за Хиллом. Он ведь пускает тебя к себе в мастерскую?

Легко ему говорить!

– Мне не нравится эта идея, хозяин, – твёрдо сказала я. – Мистер Хилл очень осторожен. Свои секреты он хранит как зеницу ока. Если он только почует, что я что-то вынюхиваю, мне не сносить головы. Подумайте, на что вы меня толкаете!

Золотоволосый юноша, до нелепости важный в своём кремовом пиджаке и лимонной жилетке, по-детски надулся:

– Интересно, а кто это должен сделать, если не ты, Миранда? Может, ты хочешь, чтобы я сам шпионил за Хиллом?

Да, было бы неплохо! Ох, мистер Ли, какой вы всё-таки себялюбец…

– Но я могу тебе помочь, – Ли снова понизил голос до таинственного шёпота. – Кажется, я знаю, где искать отгадки. Слушай внимательно…

Чертыхаясь, она быстро шагнула обратно в прихожую, захлопнула дверь и стала искать пальто. Оно валялось под вешалкой: должно быть, Козетта сама смахнула его плечом, когда пробегала мимо. Поднимая и отряхивая пальто, одновременно девушка скидывала с себя туфли и нашаривала на обувной полке сапоги с меховой опушкой. Шапку решила не искать.

Тут ещё Сора выглянула в прихожую.

– Куда ты? – удивлённо спросила подруга.

– Пожарь сама себе омлет, ладно? – не отвлекаясь от своих занятий, крикнула Козетта. – И следи за бараниной, чтоб вода не выкипела. Не отходи от плиты, я скоро вернусь, пока.

Сора хотела ещё что-то спросить, но Козетте было некогда. Запахнув на себе пальто, она выбежала за дверь и тут же увязла в снегу. Крыльцо сегодня никто толком не почистил.

Цепочка следов вела за дом, мимо тропинки, поэтому Козетте пришлось ковылять по щиколотку в снежной пене. Голенища её модных сапожек тут же начерпали мокрого снега, и это отнюдь не улучшило девушке настроение. Она ругалась сквозь зубы и шла вперёд, торопясь, чтобы нагнать беглянку, пока следы не занесло.

Козетте пришлось перебираться через палисадник, превратившийся в один сплошной сугроб, и долго спускаться к реке, которая покрылась льдом ещё в ноябрьские праздники. Наконец, пройдя с четверть мили и совершенно запыхавшись, Козетта увидела то, что искала. У кромки зарослей ивняка, растущего в пойме, на снегу металась и подпрыгивала какая-то тень, издалека похожая на собачонку, вставшую на задние лапы. Но Козетта уже поняла, что это не животное. И не человек.

Существом, выманившим теплолюбивую Козетту из дома, была механическая нога. Изрядно обтрепавшаяся, она нервно подпрыгивала на одном месте. Когда девушка смогла подойти ближе, она убедилась, что нога подпрыгивала не просто так: на гладкой поверхности снега было старательно вытоптано одно-единственное слово:

Хина.

Козетта встала, чтобы отдышаться. Беготня по глубокому снегу ей совсем не понравилась, сапоги промокли и ступни в них уже начали ныть. Сердце быстро колотилось. Механическая нога стояла на снегу, обратившись мыском к Козетте, будто спрашивала: «ну что?»

– Откуда я знаю, что! – вслух огрызнулась Козетта. – Ты думаешь, я что-то могу понять из одного слова?

Нога слегка повела большим пальцем.

– На вот, – Козетта швырнула ей прихваченную с порога туфельку, – не ходи босиком. Размокнешь.

Нога благодарно впрыгнула в туфлю. Про «благодарно» Козетте почудилось, ведь читать мысли странного существа она не умела.

– Ты что, добралась сюда специально ради меня? – спросила Козетта. – Ты вообще меня слышишь? Понимаешь, что я говорю?

Нога подпрыгнула.

– Так, – Козетта спрятала озябшие руки в карманы, – давай объясняться на языке жестов, иначе я ничего не разберу. Пусть один прыжок будет означать – «да», и два прыжка – «нет». Я буду задавать вопросы, ты – отвечать. Договорились?

Один прыжок.

Ободрённая успехом, Козетта попыталась уложить все возникшие у неё вопросы в строгую логическую последовательность:

– Ты пришла… припрыгала в Ковентри специально для встречи со мной?

Один прыжок.

– Ты хочешь сообщить мне что-то важное?

Один прыжок.

– Это как-то связано с Хиной?

Один нетерпеливый прыжок.

– И что там с ней?

Нога завертелась на месте. Козетта не сразу поняла, что вопрос был сформулирован неправильно.

– Погоди, я спрошу по-другому. Кому-то угрожает опасность?

Один высокий прыжок.

– Опасность исходит от куклы по имени Хина?

Прыжок.

– И я должна как-то её предотвратить?

Прыжок.

– И какая мне от этого выгода?

Такого вопроса нога явно не ожидала. Она затопталась, как смущённый щенок, но Козетта перестала на неё смотреть. Она размышляла.

Возвращаться в Злондон сейчас, в праздничные дни, когда повсюду полным-полно полиции – абсурд! С другой стороны, Сора ведь так и продолжит киснуть от переживаний из-за своей треклятой куклы и мотать Козетте нервы. Это всё понятно. Непонятно другое: как попасть в Злондон. Все дороги занесены снегом, отсюда просто не выбраться!

– А ты-то как сюда попала? – раздражённо спросила Козетта.

Снова некорректный вопрос. Но нога честно попыталась ответить: она прыгала, рисуя на снегу какие-то каракули, а Козетта наблюдала за ней, сжимая в карманах кулаки.

Наконец, ситуация прояснилась.

– Значит, поезд, – кивнула девушка. – Что ж, это резонно: раз провизия поступает в Ковентри, значит, железную дорогу чистят от снега. Но я что-то не уверена, что пассажирские поезда ходят зимой. Ты приехала на товарном?

«Да!» – радостно подпрыгнула нога, довольная, что не надо объяснять.

– Угу… – задумчиво протянула Козетта. – Товарный поезд… Кто ж нас туда пустит? А никто…

В задумчивости она поджала губы. Нога замерла, словно боялась спугнуть мыслительный процесс.

– Ладно, – помолчав минуту, проговорила Козетта, – я попробую что-нибудь предпринять. А ты… чёрт, нам надо придумать какой-то способ нормально общаться… как тебя звать хотя бы? У тебя есть имя?

Нога с готовностью снова принялась прыгать по снегу, вытаптывая слова. Козетте снова пришлось ждать, что привело её в ярость. Она ненавидела тратить время на ожидание.

Слово, написанное на снегу, было «Люси».

Ощущение промокших ног в меховых сапогах – самое мерзкое ощущение на свете. Козетта раздражённо ковыляла по снежной каше, пробираясь к железнодорожной станции. Несмотря на почти ежедневные снегопады, пути действительно были расчищены, чего нельзя было сказать ни об одной дороге в Ковентри.

На станции было тихо, как в склепе. Пожилой смотритель дремал за своим бюро, деревянные лавки для пассажиров были пусты и даже успели запылиться. Это и неудивительно: последний пассажирский поезд ушёл из Ковентри ещё в начале ноября, больше месяца назад.

Козетта затопала ногами, отряхиваясь, закашляла, привлекая к себе внимание. Смотритель недовольно поёжился, хрустнул плечами, открыл сперва один, и лишь через минуту другой глаз.