Александр Алдр Саг - Война, которой не будет?

–

Я спиртному не друг, я его беречь не стану! И всегда советовал: – Присм

отритесь к местным. Им их бог водку пить запрещает, вот никогда и не пьют ее… из стаканов, и не разливают из бутылок. Культурненько в пиалы наливают из чайников. И обязательно, перед тем как первую в себя опрокинуть, ткнут в алкогольный напиток пальчиком, и капельку на пол стряхнут. Потому как аллах изрек

, – губит человека

первая капля. Вот её, ту что, то первая и противная, то последняя и лишняя, – уничтожать безжалостно. Надо только умудриться зачерпнуть именно её.

Постепенно, не сразу, ухудшилось всякое снабжение. Была картошечка простая – стала золотая. По цене. Из какой это сказки? Неважно, – мы рождены чтоб сказку сделать былью.

Почти перестало поступать молодое пополнение из расейских пределов. Внутри республики все явственнее запахло смрадной гарью гражданской войны. Тут бы и собрать манатки Вовчику, и как большинству имперскоязычных, отправиться в отечество. Но он по своей всегдашней безалаберности решил, нас и тут неплохо кормят, и остался служить в своей воинской части. Дома ведь, оно понятно, и дыни слаще, и растут прямо в холодильнике. Только ить надоть найти такую дурищу, ой, дорогушу, которая их туда притаскивать будет. А как не встретишь свою судьбу?

Прошло совсем немного времени, и нерушимая Империя развалился на пятнадцать составляющих, да и те готовы были рассыпаться на более мелкие улусы. Привычный мир сошел с ума, но Вовчика мало трогало, кто в этом виноват. Он, как и большинство сослуживцев, за рюмкой, а то и за граненым стаканом, мог порассуждать, что откуда берется и чем всё может закончиться. Только на шумные митинги не рвался, да и где-то далеко они проводились. В службе тоже не обошлось без перемен. Часть, где служил капитан Васькин, расформировали. Всем офицерам было предложено или отправляться на заснеженные родины, или принять присягу на верность законному правительству новоиспеченной суверенной республики. Домой Вовчик (извините за повтор) не торопился. Профессии никакой, кроме как драть глотку на подчиненных поедая глазами начальство, он не приобрел, а в Расее сейчас таких явный переизбыток. В родном городе, в маленькой двухкомнатной квартирке, кроме слишком уж быстро стареющих родителей проживает еще и брат с женой да сыном. Самих, как говорится, как китайцев в Китае. Дабы приобрести квартиру, или хотя бы комнатушку, денег на честную зарплату не накопишь. В то, что ему как бывшему военному, кто-то чего-то там отвалит, Васькин справедливо не верил. Получается, при всем богатстве выбора, предпочтения особого не имеется в наличии.

В новой армии служба пошла не то чтоб новая, но другая. Командиры в основном остались прежние, но укравские фамилии стали исподволь уступать первенство местным. И пил спиртягу он точно так же, но качество ее заметно снизилось. И с бабами все нормально, вот только славянки среди них оказывались малость реже. Но пришлось усиленно учить местные диалекты, чтоб гнать под пули тупых туземных парней. А кто не отупеет, если вот так под пули? Что поделать – война. Кому, как говорится, сейчас легко, а на ей неладной и того нелегше.

Воевать Вовчик научился без напряга. Свист пуль не слишком пригибал его к земле. Недалекие редкие разрывы мин и снарядов не вызывали нервного оцепенения. Внешне его поведение под огнем выглядело как некая бравада, и на уважительные, а то и восхищенные реплики некоторых офицеров, Вовчик отвечал:

–

Все эти штуки мастрячат у меня на родине, ну не могут они во мне доставить неприятностей.

Сам про себя он не удивлялся такой способности. Думал, это досталось ему в наследство от деда. Тот был бравым воякой и многажды орденоносцем, всю жизнь воевавшим за дело мировой революции. Всё ж сгинул предок в послевоенном госпитале, оставив здоровье на полях сражений Великой Отечественной. Где-то под замиренным Берлином, по слухам, подстрелил его из ППШ (пистолет-пулемёт Шпагина), соратник, недовольный делёжкой толи трофеев, толи ППЖ (походно-полевой жены).

– Слушай, майор, у тебя вся родня чтоль такая? В моем городе есть улица героя Васькина. Он тебе, случаем, не просто однофамилец?

– Конечно, не просто. Даже средь сродственников по материнской линии, есть прапрадед – Елисей, так у того еще после первой отечественной, восемьсот двенадцатого года, где-то под Парижем именные поля колосятся капустою. У меня все родичи эгегей! Постой-постой, это клич славян, обзови их тем, о ком сейчас подумал, они те задницу враз порвут. И не позорь прозвищем задолюбов мой любимый голубой цвет. Стесняешся в глаза педераста пидором обозвать, зови как гегемонцы – блюе. Само то. Впрочем ничего против них не высказываю. Не из политкорректности, а просто брезгую. Может то с того, что у меня средь друзей таковых не встречалось?

На самом деле, с Вовчиковой отвагой, всё проще простого – инстинкт самосохранения замер у него на уровне пацана. После оказавшегося напрасным юношеского ужаса перед судом и тюрьмой, остальное было не так уж страшно. Потому и лез он к бабам своих командиров, не боясь, что застукают, и отправят служить туда, куда Макар телят не гонял. А то и пристрелят на месте из тезки того самого Макара – ПМ 28 28 Пистолет Макарова – в отдаленных гарнизонах жуткие нравы. Потому и не боялся он лезть практически в любую драку, в коих бывало и попадало ему крепко, но чаще противник, заглянув к нему в глаза и не чувствуя ни тени робости, поспешно ретировался. Сам Вовчик, как правило, не был драчлив, и отступление противника принимал благосклонно, особенно если осоловевшими были не только глаза, но и остальные члены.

Восток – дело тонкое. И война на востоке такое же дело непростое, порою необъяснимое никакими соображениями тактики и стратегии. Будучи курсантом, Васькин учил воинские науки не сказать, чтоб совсем уж плохо, а запомнил из них и того меньше. Может быть, поэтому и получалось у него воевать без потерь во вверенном подразделении. На самом деле Вовчик сразу понял, восставшие горные районы возглавляют или бывшие председатели сельсоветов, или их детки, возомнившие себя достойными славы своих родичей, проживающих и воюющих много-много лет в Афгании. Местные повстанцы, эти сугубо мирные люди, подстрекаются, и в основном вооружаются, афгани же родичами. Те готовят здесь базы для перевалки наркотиков, ну и плацдарм в случае бегства от истинных хозяев Афгана – талибов. Но пока настоящих воинов в этих краях нет. Значит днем и ночью необходимо пугать вчерашних забитых крестьян разнокалиберным огнем с далекого расстояния. Когда же те натерпятся достаточно страху, просто заявиться к их хозяину, попить араку, обговорить достойные условия разоружения и расхождения по домам. Вот и конец очередному межэтническому конфликту. Самый большой риск – получить пулю в спину, ну тут уж, как говорится, как бог даст. Есть еще фанатики – те оружия не бросят. Те действительно готовы убивать во имя пророка Магомета проповедавшего «миру – мир», но с таковыми повезло не повстречаться. Не всем далее так повезет.