Александр Алдр Саг - Война, которой не будет?

Чабаны, согласно традиции, жили в войлочной юрте, поэтому немного запущенное глинобитное жилище без боя уступили обрушившимся начальникам. Посовещавшись немного, и решив, мол военные эт все ж власть, а всякую власть, чтоб легче сносить лучше задобрить, предоставили несколько слегка побитых молью и мышами кошм, продымленных одеял и закопченную кастрюлю. Не пожалели даже заднюю ляжку освежеванного барашка, к ней немного картошки и кой каких приправ, главной из которых, помимо голода, является конечно же соль. Вот только на вопрос о куреве испуганно изобразили полнейшее непонимание предмета. Зато, что больше всего восхитило пришельцев-гяуров, так это почти ежедневное подношение, восхитительных пшеничных лепешек, которые старик собственноручно выпекал во вырытом в земле тандыре. Впрочем, как готовят последние лучше не подглядывать, дабы не испортить впечатления на всю оставшуюся жизнь 55 55 Автору довелось вкушать сей «нан» – (хлеб). Но, увидев, как древняя старуха раскатывает тесто на незнамо когда мытой ляжке…. .

Постепенно пастухи перестали относиться к военным настороженно, а собаки недоверчиво попробовав сгущенного молока, прониклись к старшему прапорщику настоящей любовью, и готовы были лететь со всех лап, едва их благодетель появлялся на пороге. Кстати, чабаны оказывается, вовсе не пасут овец. Старший пастух знай погоняет одного старого козла, за которым поспешает остальное козье семейство. А бараны, они и есть бараны, куда потянулся козлиный гарем, туда и они. Как говорят в народе – «Куда народ, туда и урод», да у нас как раз наоборот. Но есть и этакие овны, которые изредка норовят проявить инициативу. Свернуть в сторону, от основной линии намеченной руководством. Ну, прям всё как у людей. За таковыми и доглядывает младший чабан под присмотром собак. Вожак стаи, в нашем случае это матёрая сука, всё время зорко оглядывает паству и коли видит, что очередной баран пытается отбиться от стада, то вопросительно взирает на молодого хозяина. Тот устав от трудов праведных, свесив нос кемарит в седле низкорослой лошаденки. Не мешать же его мудрым мыслям по такому никчемному поводу? Псина вытягивается в струнку и смотрит на одного из своих отпрысков расслаблено охраняющего периметр. Издает короткий и негромкий рык, который явно не расслышать за пол и более километра. Но он как-то доносится до пса. Того именно, чье расположение ближе всех к потенциальному нарушителю. Меньше секунды и кобель встрепенулся, слегка оглянулся по сторонам и с грозным лаем безошибочно устремляется к диссиденту. Заблудший почему-то сразу осознал и отринул свои заблуждения, спешит к родному стаду. Но если не успевает хоть на пару шагов, чтоб затеряться в толпе, то пролетает гораздо большее расстояние адресованный мощным ударом собачей груди. Потом он еще долго блеет, жалуясь товарищам на дискриминацию и демонстрируя прокушенное место. И несколько овец в разнобой обязательно горестно подвякнут. Не слишком громко и настойчиво, а то и самим можно огрести по полной. Глядишь, через пару минут инцидент уже полностью исчерпан. Бараны упрочиваются во мнении, что жить стадом проще и спокойнее, а всяческие искания и метания до добра не доведут. Ну а гордый пёс, поощренный устной благодарностью вожачки, весело помахивая густой метёлкой хвоста, трусит вдоль отары. У особей гордо делящих мир на всяческую природу и якобы венец ее – людей, есть самодовольная поговорка – мол, собака всё понимает, да сказать не может. Собака то, как раз и говорит, иногда даже на уровне телепатии, а вот человек, дурак, редко что может понять на уровне своей адекватности.

К Вовчику псы поддерживали угрюмый нейтралитет, но Цыгана, по его мнению, просто ненавидели. И если последний приближался к стаду на слишком опасное, для себя, расстояние, то слышал еще не успевшее проявиться грозное рычание и тем, что чуть пониже спины, ощущал страшный оскал ужасных клыков. Вызывал он такое отношение, очевидно, своей непреодолимой нелюбовью, а вернее боязнью любых пород собак. Даже болонки, может статься, пребольно цапнут, а уж таких огромных овчарок, как «кавказы», даже волки уважают. Этот трепет, впрочем, помогал молдаванину увильнуть от многих мелких хозяйственных работ. Старшина беззлобно посмеивался над капитаном, мол, «шлангит» болезнь трудно излечимая. На многословные оправдания последнего изъяснялся, что плясуну малдавского "Жок", энное место, как вроде и не к чему, только в ногах путается, да еще и требует содержания в относительной аккуратности. – «Ты б капитан следил за собой, хоть хэбэшку свою постирал, а то чисто грязь одна».

– Я вас умоляю – следить не приучен, не сышик блин, а за собой тем паче, поскольку себя ни в чем не подозреваю. Чистая же грязь это тафтология, но может к комфляжу и соответствущая, поскольку стирка его, это только перераспределение лоснящихся пятен с зада, колен, локтей и воротника равномерно по всей плошади. Но, о зохен вей, как это исполнить без мыла в студеной воде?

– Мыла маленький кусочек остался, поэтому стирай как я со щелоком, то бишь с водой настоянной на золе от костра.

– Чиво умный человек может ответить за такое предложение? (Разве что покрутить пальцем у виска?)

– Я тоже хочу сказать чиво. Пошто, не пойму, ты воды так боишся?

– Это ты к тому, что утонуть не смогу поскольку оно не тонет?

– Ну зачем так сразу, хотя что-то немного попахивает.

Цыган ворчал себе под нос, – Ну, прапор, краснознаменосец. Дай таким волю так и еще и полностью помыться заставят, а ведь на фронте, мы же в прифронтовой полосе или где? Короче в таких обстоятельствах банный день допускается проводить не реже одного раза в четыре года. Вон чабаны – они за чистотой строго следят. Раз в две недели. Наберут полный рот воды. Плюнут чуть в ладошки и лицо заодно с ушами помоют. Потом плюнут еще разик – с шеи и подмышек до задницы и паха все тщательно отгигиенят. Остатками влаги можно рот пополоскать да еще и попить останется. Вот и весь мацион. А ноги? Чиво их мыть когда потом снова в те же бахилы засовывать? Но прапор такого не поймет – он же прапор, это еще хуже чем у простых солдат ефрейтор. Вааще нашему погранцу не в армии надо было служить, а в крестьяне податься. Это они любят рано поутру вставать. Был у меня такой солдатик – радовался когда в армию попал. Мол просыпаюсь как папаня приучил засветло подыматься с полатей, но тут еще часик можно просто поваляться в кровати. А наш «страшина» отличается еще и тем, что когда подкинется ни свет, ни заря, то его сразу становится так невозможно много. Своими сапожищными топотами обязательно отравит самые сладкие минуты сна. Старшина действительно вставал едва небо за мутным окошком посветлеет и, несмотря, на болезненные ощущения, старался взяться за любую работу.