Лис-Арден - Книга Белоцвета

Король медленно повернул голову и, сверху вниз, посмотрел прямо в глаза юноше.

– Добро пожаловать, Белоцвет.

Лодка бесшумно разрезала воду, оставляя по себе едва заметную волну. Один каменный зал сменялся другим, и вскоре Белоцвет потерял им счет. Они проплывали узкими коридорами, где едва было место их суденышку, и можно было прикоснуться к стенам – возможно, это были первые живые прикосновения, которые ощущал камень. Иногда лодке приходилось лавировать среди растущих из-под воды сталагмитов, похожих на каменные водоросли; красота некоторых подземных пещер заставляла горько сожалеть об их недоступности. В одной пещере сталактиты почти соприкасались со сталагмитами, и найти путь в этой каменной бахроме оказалось не так легко, в другой посреди водной глади возвышалось подобие мраморного трона, вокруг которого на дне белели неведомо чьи кости. На стенах Белоцвет видел вычурные канделябры, ощетинившиеся десятками свечей, белых и оплывших, видел цветы и деревья – и все это было каменным. Он совершенно не ощущал тяжести земной тверди, веса Трискелиона, возвышавшегося над подземными озерами, и бесконечная тишина не томила его. Вкуса здешней воды, впрочем, он не изведал; когда юноша попытался зачерпнуть ее ладонью, мертвый король заметил:

– Не стоит пить темной воды, если ты не желаешь забыть себя самого.

Они плыли в молчании, которое изредка нарушало звонкое падение капель воды или скрип деревянного бока лодки по камню. Белоцвет не задавал вопросов, слишком много их было; он решил, что все увидит сам и составит свое мнение. Лишь однажды их одинокий путь был нарушен чужим присутствием: проплывая через залу с причудливыми витыми колоннами, Белоцвет заметил, как из темного бокового коридора, почти не возвышающегося над водой, выскользнул мерцающий силуэт кого-то гибкого и быстрого. Юноша едва успел его заметить. Но уже через минуту по правому борту лодки, где он сидел, вытянулась, сверкая и дробясь под водой, фигура причудливых очертаний: серебряный рыбий хвост, узкие плечи и длинные тонкие руки, голова, за которой струились бесконечные пряди зеленых волос. Он не успел даже слова сказать, как за борт схватились мокрые пальцы, и из воды показалось лицо – очень красивое, почти человеческое. Огромные рыбьи глаза, золотистые, с черным кружком зрачка, совершенно круглые и лишенные век, с любопытством рассматривали Белоцвета, а потом существо швырнуло в юношу пригоршню ледяной воды, засмеялось и потянуло его за рукав к себе.

Остролист погрозил гостье пальцем и сделал нетерпеливый жест, будто отгоняя комара; водяная дева оскалилась, продемонстрировав белоснежные, острые зубы-иголки, и оттолкнулась от борта. Проплыв под лодкой, она вынырнула впереди и так плеснула своим хвостом, что и короля, и его спутника окатило с головы до ног. После этого водяная исчезла, и напрасно Белоцвет искал глазами проблеск живого серебра среди камней.

– Понесла новость на своем хвосте, – усмехнулся король. – Как всегда, водяные все узнают первыми. Что поделать, вода везде проникнет, все растворит.

Их долгий путь закончился в огромной пещере, похожей на ту, в которой было оставлено железо. Лодка послушно ткнулась в пологий берег и замерла.

Было видно, что из пещеры уводит всего одни коридор, высокий, но довольно узкий, и дорога эта ведет посуху. Король перехватил свой деревянный посох и жестом пригласил Белоцвета следовать за ним. За пределами пещеры их ждала страна-под-холмами.

Когда они вышли из жерла коридора, Белоцвет остановился и нетерпеливо оглянулся. Его взгляду представилась долина, над которой клубились бело-золотые облака, испускавшие свечение, заменяющее хогменам свет солнца. Очертания земли напомнили юноше путь во Влихаду – те же плавные линии холмов, поросшие гребнями перелесков, вьющиеся меж ними ленты дорог, небольшие озера, отражающие золотые облака. С высоты он мог разглядеть одинокие деревья, редкие дома, казавшиеся заброшенными, массивные каменные валуны, составленные неправильными кругами, и напротив, идеально правильные круги рощ, венчающие верхушки холмов. На самом высоком из них возвышалась башня, похожая на маяк. Белоцвет вопросительно посмотрел на короля.

– Верно. Это дворец. – Ответил Остролист. – Там моя гробница. И трон, который вскоре станет твоим. На время, разумеется.

– Это я уже понял. Здесь принято ходить пешком?

– Почему же? Верхом тоже не возбраняется. Не думаешь же ты, что увидел всю страну-под-холмами. Она значительно больше Вечной долины. Поэтому у водяных есть гиппокампы, у воздушных – птицы или стрекозы, лошади тоже есть… не такие, к каким ты привык, конечно.

Опираясь на посох, Остролист принялся спускаться по склону, осыпающемуся мелким черным гравием. Оказавшись у подножия горы, он подошел к огромному, поросшему седым лишайником валуну, расколотому надвое длинной, извилистой трещиной, и присвистнул. Из трещины, шириной не более ладони, потянулись две струйки серого дыма. Они вырастали и темнели на глазах, принимая облик двух коней. Вышедшие бесплотными тенями, кони быстро приняли материальную форму; были они тускло-белой масти и весьма костлявые, в глубоких провалах их глазниц горели синие огоньки, и ни сбруи, ни седел на них не было.

Остролист протянул руку и потрепал одного из коней по шее.

– Это Дурной Сон, а тот – и он указал на второго коня, раздраженно мотающего головой, – Злой Умысел. В обиходе Дурной и Злой. Удила не для них; если такой конь тебя признает, седло тебе тоже не понадобится.

И одним прыжком король-мертвец оказался на спине своего коня.

Белоцвет посмотрел на коня с именем Злой Умысел: тот все так же нервно потряхивал головой, пару раз стукнув о каменистую землю копытом. Он явно не был расположен брать седока. В детстве Белоцвет многое узнал о повадках лошадей от Горчи, и усвоил самое главное правило, преподанное старым солдатом: «Лошадь всегда права». Вспомнив о нем, он сделал несколько шагов навстречу Злому. Тот, расценив движение человека как посягательство на свою свободу, немедленно взвился на дыбы, нависая над юношей грязно-белой скалой. А Белоцвет медленно поднял обе руки в понятном любому существу жесте примирения и отказа от притязаний на право сильного. «Я сдаюсь», – говорил он коню, – «Я слабее тебя. Ты победил». Держа руки поднятыми, Белоцвет отступил на пару шагов назад. Конь опустился, копыта передних ног гулко ударили о землю. Юноша повернулся и пошел вслед за Дурным, который неспешно тронулся с места, увозя короля-мертвеца; пройдя немного по дороге, он посмотрел через плечо на своего коня. Тот стоял, переступая с ноги на ногу, и выглядел растерянным; он явно не ожидал такой скорой капитуляции, и предоставленная свобода повергла его в недоумение. Белоцвет улыбнулся краешком рта, вспомнив, что говорил ему Горча: «Они любят компанию не меньше нашего, а в одиночестве от тоски маются. Ты, главное, не навязывайся. Не принуждай. Пусть он покобенится. Заскучает – сам подойдет».