Озем - Тьма и Укалаев. Книга 2. Части 6, 7

Микушин – Вы способны к философским обобщениям? по виду и не скажешь. Ваша дочь тоже интеллектом подавляет. Она кардинально переменила направление моих мыслей. Я теперь в раздрае. Что делать?

Марья – Как – что? Женись!

Микушин – Да захочет ли сама Ануся? Захочет уехать со мной в Устан – или куда-нибудь еще? Не в Котуте же нам прозябать… Предположим, согласится. Прекрасно. Нарисовать мои перспективы? После развода я получу пинок от тестя и лишусь теплого местечка. Мне придется начинать сначала. Съемное жилье, зарплата – копейки, работа – скорее всего, менеджером в торговле, то есть прислугой, постоянное недовольство и невозможность что-либо изменить – тоже прозябание. Хотя нет, в моем мире это гораздо больший жесткач.

Марья – Не пойму. Ты же молодой, богатый, сильный. Чего же так жалобно? Как бы вам ни было – хуже, чем в Котуте, быть не может.

Микушин – Может. Еще как может! Вы вполне способны понять – попробуйте. Вы далеко не глупы, как стремитесь показаться. Мне уже объясняли про феномен Худопеев – здешних гигантов мысли… Вы убеждены, что живете в захолустье, в нищете и полной безнадеге – того у вас нет и этого… Неправда! Вы живете в очень интересном, единственном в своем роде месте – на границе миров. С вами соприкасаются множество вероятностей, ипостасей, пространств – вы как шлюз в другие измерения, в непознанные глубины. Через Провал от вас – скопление Вера, северные населенные колонии – наследники Рунала. И над вами нависает гигантская тень Империи – тени прошлого вдруг оживают. Здешний тон получил сутесере (подтверждение своего статуса) по всей форме из рук Рудольфа Ракуви в Аксаре – выше инстанции не бывает. Конечно, в предыдущую эпоху Лиолк жестоко преследовал сторонников Валерана Туука, и Бесур ничего не светило. Но Лиолк сгибнул, а Ирегра разумно не оспаривает решение раана – принца императорского дома. Ирегра чует – на Севере подули новые ветра… Итак, вы – далеко не парии. Но всего этого мало. В захолустье на северной окраине вы создали свой мир – могущественный и много заселённый – мир духовных эманаций и по сути диррических свойств. Божества Империи стали участниками событий вашей жизни – Дир, Дия, Келео, Бесуж, Кама живут среди вас, вактабы с завидной регулярностью сотрясают ваш мир, Билим нанизывает витки спирали, и на определенном уровне открывается доступ в мистический Оял. Боги вашего мира очень живые и человеческие. Ну, есть еще Бесуж – как контраст. Гм, да…

Марья – Откуда ты нахватался, умник?

Богдан – Виталик, ты и меня поразил глубиной мысли! Ты в Укалаеве время зря не терял.

Микушин – Меня Ануся просветила. Порой она проявляет удивительное красноречие. Наверное, не зря ее брат – болотуш.

Марья – Слушай ее больше. Выдумщица.

Богдан – Это вы про девчонку в красной кофте и с грязными ногтями? Ну, вы меня убили наповал!

Микушин – Заткнись!.. Я продолжу. Даже если это неправда (а это не может быть правдой!), неужели кто-нибудь из вас, укалаев, согласится променять такой колоссальный, ужасный и прекрасный мир на современную действительность? Где утрачены смысл и связность бытия, где Боливел лежит в искусственной коме и питается от кучи проводов, опутавших его бессильное тело, где лицо Кемави смотрит с каждого экрана, и всем до чертиков надоели его глупые речи, где Любовь Лапшенникова – невеста – занимается днем ненавистной работой в офисе, а по вечерам дейтингом, Келео рекламируют суперскую краску для волос, а Нити – невротический подросток, кочующий из одной приемной семьи в другую? Вы согласитесь стать нормальным в этом мире? Где для пустого развлечения публично умерщвляют жирафа, а Ияя сжигают не в качестве жертвенного вавукра, а чтобы приготовить барбекю? Поверьте, есть вещи пострашнее древнего идола и пророчества Козоя! Очутиться не малой песчинкой на берегу реки Первичности, а бездушным винтиком гигантского механизма, заменившего целый мир! Ануся пойдет на столь неравноценный обмен?

Марья – Значит, жениться не хочешь. Развел эдакие турусы на колесах, а сам девчонку кинул!

Микушин – Вы русский язык понимаете? Может, мне на укалаевский перейти?

Марья – Да понимаю! Не дура! Заморочил голову Ануське – и был таков! Сядешь по статье за совращение несовершеннолетней!

Микушин – Послушайте, мамаша, если я сходил в одну сторону, то ваша дочка во всех местах побывала – и полежала. Совратил! Не смешно даже.

Марья – Ах, ты еще и смеешься, вражина!

Микушин – Я же говорил – не смешно. Мы же не в первобытном Ояле обретаемся! У нас, слава Богу, современные представления.

Богдан – Почему – слава Богу? Ты же сейчас всю нынешнюю жизнь охаял! Непоследователен ты, Виталик.

Марья – Вот я и представлю! Так представлю! Шваброй! Отхожу, дорогой зятек, по бокам тебя! Приготовился?

Микушин – Ой! Вы что? вы что? Безумная старуха! Драться с вами, что ли?

Марья – Я тебе подерусь, подерусь! Получай!

Микушин – Богдан! Оттащи от меня эту ведьму!

Богдан – Не знаю, вправе ли я вмешиваться в тонкую духовную сферу… Но драться с женщинами я не привык.

Микушин – Она не женщина – ведьма! Она меня покалечит. Чего стоишь и лыбишься?

Богдан – Я лучше позову кого-нибудь. Например, хозяина заведения – Мицкиса.

Микушин – Ой! Больно! Да где Мицкис-то?

Сергей Синевятов – Господа! Господа! Прекратите побоище! Все писсуары расколотите… Прошу – пройдемте к Евгению Виленовичу в кабинет. Сюда – по лестнице наверх… Евгений Виленович, я просто вынужден был…

Мицкис – Кто у тебя, Сережа? И что за грохот и звон снизу?

Санди Стаканчиков – Это все важные персоны – из мэрии и даже из Устана.

Мицкис – Точно? А вид у них истерзанный. Что вы учинили, господа? Стыд поимейте! У меня приличное заведение – по крайней мере, до последнего момента было… И я надеялся, публика соответствующая. Нет, чтобы прийти, культурно провести время, а вы в драку лезете? Прям бойцовский клуб – отвернешься, а они уже сцепились! Что на этот раз? Опять девчонку не поделили?

Микушин – Зачем нам делить? Твоя она теперь, Богдан, без остатка. Лети, вызволяй Жанну из заточенья!

Богдан – Добренький какой! Ты и Жанну предать готов, и семью ее.

Микушин – А как назвать человека, который тебе в друзья навеливается, а сам на твою жену глаз положил? Впрочем, все в прошлом – Краулин, Жанна и ты, Богдан. Вы меня больше не интересуете! Я вас презираю!

Богдан – Ты смелый с пьяных глаз! Утром протрезвеешь и бросишься звонить тестю в Устан, подлизываться.

Микушин – Можешь меня опередить – наябедничать раньше.

Богдан – Я с тобой честно поступал, а ты…

Мицкис – Господа! Хватит ругаться! У меня уже предел наступает. Что за напасть – за последнее время участились избиения – вас двоих и еще того несчастного лейтенанта – и все произошло после посещения ресторана. Вы что, мозги здесь свои оставляете? Придется переделать Катеринку в безалкогольное заведение. Не то Валиев меня точно возьмет в оборот.